Недвусмысленные заявления министра иностранных дел Ирана Хосейна Амира Абдоллахияна на совместной пресс-конференции по итогам переговоров в Москве с Сергеем Лавровым касались в том числе обеспокоенности Ирана ситуацией в Закавказье. Намек на то, что Турция предпринимает попытки перекроить геополитическую карту на Кавказе, прозвучал вместе с обычной для иранцев негативной риторикой в отношении Израиля.
Совместные маневры «Нерушимое братство», проводимые Азербайджаном и Турцией у иранской границы с 21 сентября, прямо названы провокационными. Иран в ответ стягивает к границе свои войска. Предчувствие скорого обострения конфликта не кажется кликушеством еще и потому, что в эскалации напряженности в регионе заинтересованы Вашингтон, Лондон и Тель-Авив.
В преддверии встречи советника президента США по национальной безопасности Джейка Салливана с главой Совбеза Израиля Эялем Хулатой из уст авторитетных экспертов звучат аргументированные предположения о том, что Иран от обладания ядерной бомбой отделяет несколько месяцев.
Большая региональная склока с помощью тюркских прокси помогла бы решить проблему Вашингтона чужими руками и развалить Иран в том числе изнутри, подогревая сепаратистские настроения внутри исламской республики. В этом смысле Баку и Анкара используются, что называется, втемную.
Пантюркистские амбиции Турции пестуются и приветствуются, Азербайджану же в этой большой игре выдали вторую скрипку в виде уверенности в неуязвимости и победоносности модернизированных и хорошо экипированных подразделений спецназа Азербайджана. Оснащение его армии самым современным оружием и беспилотными летательными аппаратами, произведенными по лицензиям Израиля, выдается за гарантию победы в случае горячей фазы любого конфликта.
Длинная рука дрона
Баку активно покупает у Тель-Авива беспилотники HAROP, Sky Striker и Hermes, тактические ракеты класса «земля-земля» большой дальности LORA, комплексы ПВО «Барак-8», «Железный купол» и другие виды оружия.
Фактически укрепляя Баку, Тель-Авив выстраивает тюркскую фронду по отношению к враждебному Ирану, граничащему с Азербайджаном. В этом смысле Израиль и США имеют общую цель, рассматривая азербайджанскую территорию как возможный плацдарм для войны с Тегераном.
“Стравить персов с азербайджанцами – заветная мечта зарубежных эмиссаров. И в дестабилизации Ирана этнический фактор является миной замедленного действия”
Заявления азербайджанского лидера Ильхама Алиева о том, что страна не предоставит свои аэродромы и военные базы для военных группировок, угрожающих Ирану, в Корпусе стражей исламской революции уже не воспринимаются всерьез, ведь турецкие военные, противостоящие в Сирии в том числе подразделениям КСИР, находятся в Азербайджане на постоянной основе.
После недавних интервью президента Азербайджана, где тот блестяще оперировал тактико-техническими данными израильских и турецких БЛА, Иран отвечает использованием своих ударных беспилотников Shahed-191 в ответных маневрах. Этим Тегеран показывает, что не считает стоящие на вооружении армии Азербайджана турецкие ударные оперативно-тактические БЛА «Байрактар ТБ2» с радиусом управления с наземной станции 150 километров и израильские дроны-камикадзе «Хароп» с дальностью полета 1000 километров технологическим перевесом.
Иранский дрон «Шахед 191» имеет максимальную дальность полета 1500 километров и способен подниматься на высоту около восьми тысяч метров. Его скорость (350 километров в час) намного превышает крейсерскую скорость турецкого «Байрактара», разгоняющегося лишь до 222 километров в час. А по воздушному потолку и полезной боевой нагрузке они сопоставимы.
Иранские беспилотники так же, как и турецкие, проверены в боевых действиях в Сирии. Так что Иран тоже обладает технологиями проведения операций с дронами (Swarm), кроме того, именно Корпус стражей исламской революции первым в мире применил на практике этот метод ведения боя.
Понятно, что в Москве глава МИДа Ирана Абдоллахиян не пытался заручиться поддержкой России в случае крупной провокации или стычки Ирана и Азербайджана. Свои проблемы Тегеран привык решать самостоятельно. Но мнение России, которая помогла запустить процедуру вступления ИРИ в престижную Шанхайскую организацию сотрудничества, интересует иранские власти не случайно.
Уповая на Москву
Россия для Тегерана не просто лоббист, но и влиятельный игрок в Закавказье, который способен остановить безумие и предостеречь Баку от двух непоправимых ошибок – предоставления своей территории третьим странам для нанесения удара по ядерным объектам Ирана и организации баз, где могут готовить боевиков-сепаратистов.
Что касается прямой военной угрозы со стороны Баку и Анкары, то Тегеран рассматривает ее гипотетически, полагаясь на КСИР и свои вооруженные силы. При этом интересны заявления некоторых иранских политиков, которые связывают обострение ситуации в регионе с растущими аппетитами Турции после ухода военного контингента США из Афганистана.
К примеру, иранский политик Махмуд Ахмади Бегаш, член парламентской комиссии по национальной безопасности, считает действия Турции и Азербайджана авантюрой, предлагая вернуть Нахичевань и Нагорный Карабах в Иран в качестве своей материковой части.
Усиление турецкого влияния на Южном Кавказе для Ирана – красная черта. Появление так называемого Зангезурского коридора не только цементирует спайку Баку и Анкары, но и лишает иранцев транзитных грузов. Так что здесь завязана и экономика.
Турция получает сухопутный проход к Каспийскому морю и к тюркоязычным среднеазиатским республикам в обход Ирана. Вытеснение Тегерана идет целенаправленно и координируется Анкарой с подачи Лондона. Вот почему ИРИ ведет взвешенную сбалансированную политику в отношении карабахской проблемы и полагается на общие подходы с Москвой в ее урегулировании.
Мина замедленного действия
Азербайджанский сепаратизм в Иране – вовсе не жупел, который Штаты, Израиль и традиционно сильная в регионе английская резидентура MI-6 могут использовать в запугивании режима аятолл. Стравить персов с азербайджанцами – заветная мечта зарубежных эмиссаров. И в дестабилизации Ирана этнический фактор является миной замедленного действия. При определенных обстоятельствах спровоцировать протесты в практически азербайджанских мегаполисах Ардебиле и Тебризе для зарубежных резидентур труда не составит.
Наводнение Азербайджана оружием, в том числе стрелковым, подливает масла в огонь. На фоне живущего под санкциями Ирана, внутренней политики ограничения ряда свобод, включая религиозные запреты, для многих этнических азербайджанцев Баку является «вольным городом».
Турецкие прокси из Идлиба в любую секунду могут очутиться и на севере Ирана при определенной поддержке местных сепаратистов, которые не прочь объявить иранский Азербайджан независимым государством с перспективой объединения с Турцией и Азербайджаном.
Кстати, в начале 90-х годов необходимость объединения южного и северного Азербайджана была включена в политическую программу Народного фронта Азербайджана, лидером которого являлся тогдашний президент Азербайджана пантюркист Абульфаз Эльчибей.
Немало прецедентов сепаратистских азербайджанских анклавов помнит и история. Например, провозглашение при участии СССР Демократической Республики Азербайджан со столицей в Тебризе, просуществовавшей непродолжительное время – с ноября 1945-го по ноябрь 1946-го в северном Иране.
Нужно также учесть, что амбиции Тебриза как столицы государства Сефевидов и Ардебиля, где захоронен шейх Сефи ад-Дин, основатель династии Сефевидов, правившей всем Ираном, простираются далеко за пределы земель, населенных тюрками.
Часть азербайджанской националистической верхушки считает себя ущемленной в распределении власти между этническими группами в Иране, несмотря на то, что даже в КСИР военачальники азербайджанского происхождения составляют весомый процент. Все это аргументы, с которыми сегодня нельзя не считаться.
