Главная / Общество / Национальная идентичность и рыночная экономика

Национальная идентичность и рыночная экономика

Недавно Госдума приняла в третьем чтении закон о преподавании родных языков в национальных республиках РФ, теперь эти языки будут изучаться в школах по желанию. Закон этот вызвал определенную дискуссию среди «националов». Часть национальных активистов в республиках утверждает, что переход на добровольную основу приведет к тому, что представители титульных этносов перестанут учить родной язык, будут выбирать русский и со временем потеряют национальную идентичность.

Карелию эта дискуссия не затронула, обязательного изучения карельского или финского в школе здесь не было со времен товарища Сталина. Поэтому проблема, о которой хочется написать, намного шире. О самом сохранении многих финно-угорских народов, да и не только финно-угорских.

На днях я побывал на празднике Дома карельского языка в селе Ведлозеро. Остались очень неоднозначные впечатления от поездки. Сам дом, построенный совсем недавно, производит очень хорошее впечатление. Все сделано с любовью, чисто, уютно. Люди самоотверженно работают, пытаются возродить карельский язык. Здесь учатся говорить по-карельски, ставят спектакли, готовят, отмечают праздники — и всё на энтузиазме. Дети и взрослые занимаются. И вроде должен быть результат…

А с другой стороны, выходишь на улицу – а само село производит довольно грустное впечатление. Ведлозеро заброшено и вымирает. Самое большое коммерческое объявление, которое мы увидели на улице, баннер с рекламой ритуальных услуг, был красноречивей любых речей…

Здесь наблюдается стандартный набор свидетельств разрухи. Участковая больница деградировала до уровня ФАПа, здание которого все не могут достроить. Зато в селе присутствует новенькая церковь. В ведлозерской школе местные власти уже пытались «оптимизировать» старшие классы в школе. Проходящие мимо, по трассе, автобусы в деревню заезжают редко, на что жители тоже жалуются… Хорошо еще, что в отличие от многих других карельских деревень, в Ведлозере остался совхоз. Хоть какое-то производство и рабочие места. Выжил он с трудом, но сейчас его готовят к приватизации, и местные жители бояться, что столичные «инвесторы» просто скупят лучшие земли. После чего появятся шлагбаумы и запрет на проход к воде.

То есть перспектив для молодежи и тех детей, которые сейчас здесь учат карельский, нет никаких. И выходит, что можно прилагать титанические условиях для сохранения родного языка и культуры, но в перспективе здесь почти не останется, кому на нем говорить. По сути, мы имеем дело с “территорией доживания”, с резервацией, возникшей по объективным экономическим законам капиталистического рынка.

Мало кто из «националов» задумывается над грустным парадоксом: в конце 80-х годов, вместе с рыночными реформами во многих национальных республиках, в том числе в Карелии, началось некое «национальное возрождение», призванное вроде бы искоренить наследие прежних ошибок, которые, увы, были. И по идее процессы ассимиляции карелов должны были замедлиться. А вышло все наоборот, за последние десятилетия численность карелов сократилась более чем на треть. Знаете, почему? Потому что не ассимиляция это никакая, а по большей части вымирание. Прежде всего жителей села и прежде всего мужиков, родившихся в конце 40-х – начале 70-х. А такой народ, как карелы, могут сохранить свою идентичность и язык от полного исчезновения только на своей земле, в сельской местности. Не в городе.

Например, в лес, основу жизнедеятельности коренного населения, пришел частный бизнес, для которого главное – прибыль. Вдобавок, на этот процесс с начала 90-х годов наложилось появление новой лесозаготовительной техники. Вместо хлыстовой заготовки, на которой работали трелевочные трактора и целые бригады, появились механизированные комплексы — харвестеры и форвардеры, по производительности легко их превосходящие и заменяющие. Смена технологии, которая должна была привести (и привела бы при социализме) к облегчению нелегкого труда лесозаготовителей, в нынешних условиях привела к безработице и вымиранию целых поселков.

И теперь люди спрашивают: почему нельзя организовать жизнедеятельность в своей деревне или поселке, когда вокруг леса и поля, которые всегда обеспечивали заработок? А вот потому что социально-экономический строй сменился. Нельзя. И пока национальное движение, пытающиеся сохранить родной язык и культуры, находится «вне политики», или тяготеет к либералам, пока оно не поднимает, с левых позиций, социально-экономические проблемы карельских районов, его деятельность не может привести к каким-нибудь заметным результатам. В рыночной «резервации» карельская идентичность долго не протянет.