Парта Короткова – стол для школьников, за которым невозможно испортить осанку и зрение. Почему их убрали из школы?

Фото: Учебник «Родная речь для 1 класса»

1 сентября, когда я впервые села за школьную парту, в наших рядах было всего два «очкарика». Столько же их было и в выпускном, одиннадцатом для нас классе. Ах нет, трое: в середине обучения пришла ещё одна девочка в очках.

А сколько, уважаемые родители, одноклассников ваших чад носит очки? У моей старшей, к примеру, половина класса. А она ещё не закончила школу…

Мой отец, инженер и любитель точности во всём, школьную парту всегда называл партой Короткова. Мы с ним учились в одной школе и, возможно, сидели за одной партой, хотя и с разницей почти в 40 лет.

Наши парты были крашенными-перекрашенными и, карябая аккуратно столешницу ножкой циркуля или лезвием, можно было проводить почти археологические раскопки. Цвет столешницы парт в нашей школе варьировался от светло- до тёмно-зелёного, а скамейка всегда была выкрашена в травянисто-зелёный.

Общим было одно: парта намертво зажимала гимназиста школьника, не давая отвалиться назад, всласть покачаться на задних ножках стула или изогнуться червём. Ссутулиться тоже было нереально.

Единственное возможное положение за партой – с прямой спиной, гордо поднятой головой и прочно лежащими на наклонной столешнице предплечьями. Ноги покоятся на перекладине.

Благодаря наклоненной под углом столешнице, не нужно было нагибать сильно голову, глаза не уставали.

Ах, парта-парта – бескрайние возможности для пантофлевой почты, всякого рода шпаргалок и последнее пристанище яблочных огрызков.

Единственное неудобство, которое она доставляла школярам – ежедневная уборка класса. В наше время ученики сами убирали в классах, а вымести сор из-под парт, стоящих рядами впритык друг к другу, было делом нереальным.

Поэтому дежурные по классу при уборке ставили парты «на попА», а помыв под ними, возвращали на место.

Несмотря на кажущуюся громоздкость, парты были лёгкими, сделанными из мягкой сосновой древесины. Они тщательно, не хуже заботливых родителей, заботились об осанке и зрении учеников.

И за всё это огромное спасибо и низкий поклон талантливому учителю из народа Петру Феоктистовичу Короткову. Именно он создал окончательный (по крайней мере для советских школьников) вариант парты.

А ведь часто и совершенно незаслуженно школьную парту называют партой Эрисмана. Хотя где Эрисман, и где Коротков.

Но обо всём по порядку. История знает как минимум четырёх изобретателей, а вернее усовершенствователей учебного стола.

Первым, кто отметился в печати, был доктор Фарнер, родом швейцарец. Именно он связал повышенную утомляемость детей с неправильной мебелью, за которой школьники проводят большую часть дня.

В 1865 году он опубликовал работу «Ребёнок и школьный стол», в которой привёл пример оптимальной учебной мебели. Он первым предложил наклонную столешницу, а так же жёстко связал стол со скамейкой.

Дальше – интересно.

В 1870 году Николай Александрович Корф, барон, активный деятель и устроитель земских школ Екатеринославской губернии, в изданной им в 1870 году книге, приводит собственную конструкцию примитивной школьной парты, предназначенной для обучения крестьянских детей.

Она тоже имеет нераздельно связанную со столом простую скамейку и наклонную столешницу.

В 1869 году, в Петербурге, вместе с русской супругой поселился выпускник медицинского факультета Цюрихского университета, Фридрих Гульдрейх Эрисман.

Будучи офтальмологом, он обследовал учеников петербургских гимназий и выявил любопытную закономерность, которую описал в статье «О влиянии школы на происхождение близорукости». Статья вышла в свет в 1870 году.

Фёдор Фёдорович (такое имя он себе взял, живя в России) тоже сконструировал школьную парту, но уже, так сказать, на научной основе, опираясь на свои медицинские знания. Скамейка его парты имела спинку, а столешница заходила за сидение, не давая сидящему произвольно менять позу.

Парта Эрисмана предназначалась для одного ученика, была массивной и неподъёмной: делалась она из благородного дуба, выбираться из-за неё было неудобно.

Естественно, такую дорогую мебель могли позволить себе только гимназии. Да и занимала она слишком много места.

Окончательный вариант школьной парты, знакомый почти всем советским школьникам, придумал сельский учитель из небольшого, но зажиточного Уральского села Бруснята, П.Ф.Коротков.

Коротков, скорее всего, знал, а может, даже и видел в действии парту Эрисмана, которыми по указанию Александра II оснащались гимназии. До 1877 года он был студентом Петербургского университета. За активную деятельность в «Обществе народников» (будущая «Земля и воля») он был сослан на Урал.

Болеющий душой за народ и отдавший себя просветительству, Коротков, на основе парты Эрисмана, создал свою. Парта Короткова была настолько хороша, что получила в 1887 году на Урало-Сибирской выставке серебряную медаль и патент.

У парты Короткова появилась внутренняя полочка для книг, крючок сбоку для школьной сумки, углубление сверху для чернильницы, желобок для перьев и карандашей (которые скатывались с наклонной поверхности), подножка для ног и, главное, откидная крышка.

Теперь, чтобы встать и ответить урок, ученику не нужно было мучительно выбираться из-за парты. Достаточно было откинуть крышку.

Парты Короткова, в отличие от эрисмановских, делались из демократичной сосны и предназначались для двух человек, что здорово экономило место в классе. Узнаёте нашу школьную парту?

Интересный факт. Во многих гимназиях конца XIX века пользовались «народными» партами Короткова, а не аристократичными Эрисмана.

По крайней мере в I Киевской гимназии, по воспоминаниям К.Г.Паустовского, гимназисты сидели за партами по двое, а при вставании оглушительно хлопали крышками парт.

В середине 80-х парты из нашей школы убрали, заменив уродливыми ДСПшными столами с приставленными к ним стульями. Поначалу мы радовались, но радость быстро сошла на нет.

Портфели ставить было некуда, и мы держали их на стульях позади себя. Стул можно было двигать, и на нём качаться. Как всё познаётся в сравнении, так и мы быстро оценили потерянное удобство старинной школьной мебели. Но было поздно.

Горбачёвская перестройка погребла под собой заботу о здоровье школьников в угоду «экономическому ускорению» и «американской гласности».

Зачем нужно было слепо копировать колченогую, но модную американскую школьную мебель? Неужели экономическая нецелесообразность детского здоровья взяла верх над разумом.

Как бы то ни было, но до сих пор дети в большинстве своём сидят за неэргономичными столами, портя себе зрение и уродуя осанку.

А вы как думаете? Нужно ли возвращать в школу парты?