Похождения азартного биржевика Захария Голяшкина

Захарий Голяшкин первые 35 лет прожил приказчиком (как сказали бы сегодня, менеджером среднего звена), на пике карьеры оптом торговал шоколадом. Но в 1903 г. ему повезло – в наследство от тестя достался целый дом в центре столичного Петербурга. На свалившиеся деньги Голяшкин тут же открыл нелегальный игорный клуб.

Вскоре бывший приказчик сменил фамилию на более благозвучную, став почтенным купцом Ждановым, а его клуб переместился в самый центр, на Невский проспект. Растущие доходы и связи позволили перейти от карточных игр к биржевым. Акции с облигациями оказались даже выгоднее и азартнее игральных карт – уже в 1908 г. там же, на Невском проспекте, открылась банкирская контора «Захарий Жданов и Ко».

Свой опыт в азартных играх Голяшкин-Жданов перенес на рынок ценных бумаг. Он первым из банкиров Петербурга дал возможность небогатым людям играть на столичной бирже. Для биржевых операций тогда в банках открывались особые «онкольные счета», для чего требовалось от 500 до 5000 руб. в зависимости от солидности кредитного учреждения. Но Захарий Жданов стал открывать такие счета с лимитом 100 руб., более того, позволял открывать их нескольким лицам вскладчину.

Это нововведение, сопровождаясь шумной рекламой в газетах, попало в цель – кризис 1905–1907 гг. сменял новый экономический бум, и у банкирской конторы оказалась масса клиентов, желающих вложить средства в разнообразные акции. Жданов не только успешно спекулировал на бирже, но и умело подогревал подобные настроения. Например, завел собственную газету «Финансовый курьер» и массовыми тиражами издавал брошюры с названиями типа «Кратчайший и доступный каждому путь к богатству: Биржевые операции».

Купец не ограничился игрой на официальной бирже, вскоре он организовал свою собственную, оснастив ее массой телефонов. «Вольная биржа» Захария Жданова функционировала и после закрытия официальной, позволив ушлому банкиру влиять на котировки акций и заслуженно прослыть «королем биржевых спекулянтов». Банкир-биржевик стал популярен у петербургской прессы, с удовольствием излагая в газетах свое кредо: «Биржа не церковь и не театр. Здесь не место для высоких эмоций или нежных настроений. Здесь борьба. На бирже все равны, все свободны и отвечают каждый за себя…»

Однако нестандартные действия вкупе с откровенными биржевыми махинациями противоречили законам Российской империи. Вдобавок на Жданова пошла волна жалоб от потерявших деньги клиентов. Минфин начал проверку его банкирской конторы, вскрыв массу нарушений. Сколоченный капитал (не менее 4 млн руб., по оценкам прессы) позволил Жданову прекратить все возбужденные против него уголовные дела. Однако банкирскую контору пришлось ликвидировать, самому банкиру в 1913 г. официально запретили вести какие-либо операции на бирже.

Поэтому революцию 1917 г. Захарий Жданов встретил с азартом, но не политическим, а финансовым – пользуясь кризисом и хаосом, начал скупать любые акции и ценные бумаги. В разгар Гражданской войны купец не раз арестовывался ЧК, но освобождался – к любой политике он был непричастен. Вновь Жданов развернулся в годы НЭПа – припрятанные ценности позволили ему продолжить тихую скупку дореволюционных акций. В СССР эти капиталистические ценности стоили не дороже бумаги, и Жданов именно на бумаге скупил весомую часть дореволюционной промышленности…

Подвел бывшего банкира соблазн продать в 1930 г. часть акций за границу, в Польшу, где еще сохранялись некоторые прежние акционерные общества. «Тройка» ОГПУ дала Жданову 10 лет – и тут банкир «вспомнил» про свои зарубежные вклады. Свыше 600 тыс. франков, перечисленных из Парижа в фонд индустриализации, поменяли тюремный срок на 3 года ссылки. Бывший «король биржевых спекулянтов» умер в конце 30‑х годов где-то под Архангельском. В 2001 г. Прокуратура РФ пересмотрела его дело, Голяшкин-Жданов был реабилитирован по «политической» 58‑й статье советского Уголовного кодекса, но обвинения по статьям «контрабанда» и «нарушение правил валютных операций» были оставлены в силе.