Рожденные в годы глухие… На пороге жизни

Надежда Константиновна Крупская
Скопина Ольга © ИА Красная Весна

Недавно как-то тихо и незаметно прошел 150-летний юбилей одной из крупнейших фигур русского революционного движения, большевички и жены Владимира Ильича Ленина Надежды Константиновны Крупской.

«Но не умрешь ты в душах наших, тебе забвенье не грозит, // Суд времени тому не страшен, // Чей образ с Лениным так слит», — написал о Крупской революционер Г. М. Кржижановский. Слитность с образом Ленина, который олицетворял собой надежду человечества на новую, лучшую жизнь — это ли не самая высокая оценка? Но, с другой стороны, только ли эта слитность важна в Крупской?

К сожалению, даже в советское время ее нередко видели в основном как жену Ленина, хотя заслуги Крупской в сфере просвещения и педагогики были огромны. А в наше время, когда советское изгоняется из истории, Крупскую порой и вовсе поносят наравне с остальными большевиками.

Конечно, не так просто увидеть Крупскую целостно. Ведь, как писал философ П. Л. Лавров, «пытаясь понять историю… человек неизбежно относит личности, события, идеи, общественные перевороты к мерке своего развития».

И все-таки попытаемся еще раз вглядеться в биографию Надежды Константиновны — цельного человека, соратницы вождя, отдавшей все свои силы осуществлению великой перемены в истории — созданию нового общества, в котором будут раскрываться самые лучшие качества людей. Ее жизнь интересна сама по себе, и особенно — сейчас, в век кризиса и разрушения.

«Жил на свете рыцарь бедный…»

В 19-м веке лучшие представители дворянства, чувствующие, что человечество едино и одни люди не имеют права наживаться на труде других, стали переходить на сторону простого народа. В то же время и трудящиеся, рабочие и крестьяне, всё больше хотели становиться хозяевами своей судьбы.

Так, начало 70-х годов 19-го века стало временем I Интернационала и Парижской коммуны — предвестников нового мира, в котором будет уничтожена эксплуатация человека человеком. Всё прогрессивное общество остро осознавало, что общественные отношения должны быть перестроены на новых началах и должны воплотить в себе духовные идеалы.

Эти идеи нашли свой отклик в жизни бедной дворянской семьи Константина Игнатьевича и Елизаветы Васильевны Крупских, в которой 26 февраля 1869 года родилась девочка Надя.

Родители Крупской познакомились в Польше, где мать работала домашней учительницей в семье помещиков, а отец проходил военную службу. Он входил в тайную организацию русских офицеров, помогавшую полякам в их национально-освободительном движении.

Отец хотел и дальше помогать народу, восстание которого было жестоко подавлено. После окончания Военно-юридической академии Константин Игнатьевич Крупский работал в Польше уездным начальником.

«Отец был очень горячий человек и, если видел какую-нибудь несправедливость, всегда вмешивался в дело», — вспоминала Крупская. Он пресекал издевательства над поляками и евреями, построил бесплатную больницу для бедных, преследовал взяточничество.

Это не понравилось местным чиновникам. После многочисленных анонимных доносов Крупского уволили без объяснения причин, решением суда лишили возможности жить в столице и работать на государственной службе. Крупский не согласился с приговором. Дело дошло до Сената и тянулось около 10 лет — до оправдания в 1880 году.

На это тяжелое для семьи время пришлось детство Нади. «Я рано поняла, что такое самовластие царских чиновников, что такое произвол», — говорила Крупская. Судебные расходы поглотили и без того скудное имущество семьи. Нередко занимали деньги на обед, жили в чужих квартирах. Отцу приходилось браться за ту работу, которая попадалась: вести судебные дела, работать ревизором на фабрике. Семья всё время была в разъездах. Многое пришлось повидать…

Однажды Крупских, которых везли до станции в помещичьей кибитке, крестьяне приняли за помещиков, избили кучера, а всю семью собирались спустить в прорубь. Наде тогда было шесть лет.

Отец не винил крестьян, выплеснувших на семью всю свою ненависть. Надя слышала, как говорили отец с матерью: помещики ненависть крестьян заслужили, винить их не за что. Слова эти Надя запомнила на всю жизнь. Видя в родителях людей, верных своим убеждениям в критических ситуациях, она верила им и впитывала их взгляды на жизнь.

Воспитывая Надю, родители удивительно умело сочетали строгость и внимание к дисциплине с безграничным доверием к дочери, которое она оправдывала. Мать Крупской, чтобы приучить дочь к режиму дня перед школой, написала книгу в стихах о дневном распорядке (книга даже была издана в Польше). Наде разрешалось читать всё, что ей хочется. Отец«считал, что запреты только разжигают нездоровое любопытство, что надо действовать не запретами, а давать детям интересные для них, увлекательные, хорошие книжки».

Не мешали также девочке выбирать себе друзей и занятия. Она увлечённо играла с детьми разных национальностей в бедных польских кварталах, участвовала в трудах рабочих и крестьян. «Я тоже стала ходить на фабрику и иногда часами сидела и складывала в дести и стопы листы оберточной бумаги. Завела также дружбу со стариком, который возил дрова на фабрику…»

Крупская много говорила о застенчивости, которая всегда была ей присуща. Но гораздо сильнее застенчивости у Нади была тяга к жизни, желание быть нужной людям. Может быть, поэтому идеалом 11-летней девочки стала молодая сельская учительница Александра Тимофеевна Яворская («Тимофейка»), к которой за знанием, разговором о жизни, душевностью, тянулись дети и молодежь. Наде, окунувшейся в жизнь сельской школы, от всей души полюбившей Тимофейку, тоже захотелось стать педагогом.

Надежде с детства была чужда всякая неискренность, рисовка. С большим юмором Крупская вспоминала: «Из Пушкина мне больше всего нравилось в 8 лет стихотворение „Жил на свете рыцарь бедный, молчаливый и простой, с виду сумрачный и бледный, духом смелый и прямой“. Были у меня подружки-однолетки, дочери зубного врача. Они часто дразнили меня: „Надя, скажи стихи про рыцаря“.

Я воодушевлялась, начинала декламировать, но, когда доходила до места „духом смелый и прямой“, подружки вскакивали и начинали кричать: „Ухом? ухом?“ Я злюсь, бросаюсь драться, а они хохочут. На завтра та же история, вновь попадаюсь в ловушку».

Детство свое, как бы ни трудна была жизнь семьи, Крупская всегда вспоминала с большой благодарностью. Оно словно подготовило ее к будущей революционной работе, связанной с постоянными переездами. Помнила Надежда Константиновна всегда и свои детские радости и горести, а потому очень хорошо понимала детей. Когда Крупская была уже в зрелом возрасте, дети писали ей, «всесоюзной бабушке», обо всём на свете и никогда не оставались без ответа.

Школьные годы. Свет и тень

А вот со школой Наде сначала не очень повезло.

Первая ее школа была в Киеве. Запомнилось Крупской, как чуждо было преподавание живым интересам детей — бесконечные уроки французского языка, переписывания из учебника. Самым интересным предметом оказался закон божий: «…батюшка начинал рассказывать истории из ветхого завета, причем показывал картины. Это было похоже на сказки».

Интересно, что, услышав на уроке о разговоре пророка Самуила с Богом, Надя была поражена: с Богом можно поговорить по душам и он не будет смеяться! Она пыталась найти, кто бы мог объяснить ей, как нужно правильно обращаться к Богу. Но родителей, атеистов, спрашивать не стала, понимая, что это тот единственный вопрос, в котором ее не поддержат. Религия связывалась множеством образованных людей того времени с оправданием зла в общественном порядке, подавлением всего прогрессивного.

В петербургской гимназии, в которую Надя поступила в 10 лет, обстановка была не лучше. На учеников кричали, не разрешалось задавать вопросы. Классная дама ругала девочек из бедных семей, плохо одетых. Дружбы в классе не было. В такой обстановке Надя замыкалась и с трудом отвечала урок, хотя добросовестно и старательно готовилась. Девочку решили оставить на второй год.

Тогда, в 1880 году, отец перевел Надю в частную гимназию княгини А. А. Оболенской, передовое учебное заведение своего времени. Здесь, в атмосфере дружелюбия и уважения к ученикам, Надя стала первой ученицей. Уже в зрелом возрасте Крупская продолжала вспоминать гимназию с добрым чувством: «Она дала мне много знаний, умение работать, сделала меня общественным человеком».

В гимназии Надежда подружилась с девочкой из радикально настроенной семьи. Вместе подруги переписывали стихи Огарёва, Полежаева. «Иногда в семье подруги собирались знакомые, радикальная публика, среди них были и старые народовольцы, много пережившие», — рассказывала Крупская. Внимательно прислушивались девушки к их разговорам…

В то время сильным потрясением для Нади стала расправа с народовольцами, убившими бомбой царя Александра II. На казнь народовольцев вели 1 марта 1881 года, как раз мимо гимназии, в которой училась Крупская. «Я всю ночь не спала. Думала, что теперь, когда царя убили, все пойдет по-другому, народ получит волю. Однако так не вышло. Все осталось по-старому, еще хуже стало», — вспоминала она.

Девочки верили, что старые революционеры, перенесшие каторгу, дадут ответ на вопрос — что же делать теперь, когда заглохла вся общественная жизнь. «С любопытством и благоговением смотрела я на них, прислушивалась к их речам, но в этих речах слышалась лишь усталость», — вспоминала Крупская.

Один из этих людей, повидавших многое, посоветовал не гнаться за большими целями, а следовать теории малых дел:«Не нужно гнаться за невозможным, не нужно стремиться перевернуть все в корне — это невозможно, надо не гнаться за недостижимым, а делать то, что под руками: хорошо учить, помогать людям».

«Тоской веяло от его советов и от всех этих бывших людей; люди они были хорошие, но с вынутой душой. Я была подростком, но отлично видела это», — вспоминала о своих впечатлениях Крупская.

В атмосфере свирепой реакции, воцарившейся в обществе, когда невозможно было активно действовать вовне, усиливалась внутренняя, духовная жизнь. Особенную роль для Нади, всегда очень любившей читать, приобретали книги. Очень близки были девушке стихи Лермонтова и Некрасова. Много читала она романы Льва Толстого.

Русская литература побуждала к самовоспитанию. Впечатленная поведением Татьяны при последней встрече с Онегиным, Надежда захотела развить в себе волю, научиться владеть собой в любых ситуациях. Это умение очень помогло ей потом в революционной работе.

В 1883 году после долгой болезни умер отец Нади, который был для своей дочери самым лучшим, близким другом. Им с матерью пришлось самим зарабатывать на жизнь. При этом Надя продолжала отлично учиться.

В 1887 году она закончила обучение с золотой медалью, получила диплом домашней наставницы и с успехом сдала экзамены в специальный педагогический класс. В удостоверении, выданном ей педагогическим советом гимназии Оболенской, значилось: «…успехи ее учениц свидетельствуют о выдающихся педагогических способностях ее, основательности ее познаний и крайне добросовестном отношении к делу».

Крупской, 18-летней девушке, хотелось исполнить свою мечту — стать сельской учительницей, но места не находилось. Она продолжает давать частные уроки. Ученики очень любят ее. Однако постепенно Надежда стала чувствовать, что педагогической работы, самой по себе, вне большей цели, ей уже недостаточно.

«Кругом столько зла, несправедливости, а я должна успокоиться тем, что выучу грамоте десяток людей? Нет, нужен другой путь». Крупской захотелось в корне изменить свою жизнь. Для нее начался период духовных поисков.

Прощание с «Графом Монте-Кристо»

Но как же начать действовать, быть полезной? После казни народовольцев революционные силы были подавлены, «всё живое было придушено». Надежда «ниоткуда не слышала живого слова, в тогдашних книгах не находила ответа на волновавшие вопросы, и они глохли неразрешенные. Читала всё, что попадется под руку, и читаемое не связывалось никак между собой, не захватывало жизни».

Настроение Крупской в 1887 году можно понять по ее письму ко Льву Толстому. Тогда в газете «Новое время» опубликовали ответ Толстого девушкам из Тифлиса, спрашивавшим его, как им помочь народу. Толстой предлагал молодежи включиться в работу по исправлению и улучшению перевода книг для народа, которые будут печататься в издательстве Сытина.

Надежда тут же откликнулась на этот призыв. «…Последнее время я всё живее чувствую, сколько труда, сил, здоровья стоило многим людям то, что я до сих пор пользовалась чужими трудами. Я пользовалась ими и часть времени употребляла на приобретение знаний, думала, что ими я принесу потом какую-нибудь пользу, а теперь я вижу, что те знания, которые у меня есть, никому как-то не нужны, что я не умею применить их в жизни…», — писала Крупская и просила прислать ей книгу для работы.

В короткий срок она сверила с подлинником присланный ей том «Графа Монте-Кристо», исправила все искажения перевода и отправила писателю переделанный роман. Ответ от Толстого не пришел.

Девушка продолжила посещать лекции по истории, литературе в разных кружках, но никакой связи услышанного со своими жизненными вопросами не обнаружила. Вновь приходит она к поискам ответов у Толстого. Надежде попалась как раз та книга, в которой писатель ярко и убедительно выступал с жесткой критикой существующих порядков.

«Я продумала всё то, что сама видела вокруг себя, и увидела: Толстой прав. По-другому я посмотрела на борьбу революционеров, лучше я поняла, за что они борются. Но что делать? Террором, убийством отдельных особенно вредных чиновников и царей делу не поможешь. Толстой указал такой выход — физический труд и личное самоусовершенствование. Я всё стала делать сама по дому, а летом исполняла тяжелую крестьянскую работу. Изгнала всякую роскошь из жизни, стала внимательной к людям, терпеливее.

Но скоро я поняла, что от этого ничего не меняется, и несправедливые порядки будут продолжать по-прежнему существовать, сколько бы я ни надрывалась над работой».

Писал Толстой также о ключевой роли женщины в воспитании человека, в изменении к лучшему общественной ситуации.«Женщины делают общественное мнение», — утверждал писатель, именно «в руках женщин высшая власть спасения людей от существующих и угрожающих зол нашего времени». Возможно, Надежда читала эти слова и они нашли у нее отклик.

Впоследствии Крупская много будет говорить о материнском инстинкте женщины как о великой движущей силе, о том, что с ростом сознательности женщины меняется к лучшему и ее окружение. Но путь, предлагаемый женщине Толстым, не был достаточен для Надежды. Отталкивали и толстовское религиозное мировоззрение, непротивление злу.

Конечно, многое у писателя всегда будет близко и дорого Крупской. Не раз она будет цитировать Льва Николаевича в своих работах, а в годы эмиграции напишет статью в защиту Толстого-педагога в ответ на нападки западного автора. Но строить свою жизнь отныне она решает по иным образцам.

Плыть по течению, идти проторенной дорогой было не в характере Надежды. Как и жить без цели и смысла, надеясь, что когда-нибудь они появятся. Благодарная прежним революционным поколениям и своим родителям, имеющим мужество жить в ладу со своей совестью, она всё же чувствовала: время требует нового, большего.

Испытания их семьи, оставшиеся в прошлом, ни на минуту не побудили ее избегать в будущем страданий и боли. Крупская упрямо идет вперед в поисках того, что освободит людей, даст им счастье и смысл.

Когда в 1889 году в Петербурге открылись Высшие женские курсы, Надежда сразу решает поступить. Может быть, здесь она получит ответы на свои вопросы?

Продолжение следует…