Швеция против европейской солидарности

Мировая экономика, получившая серию беспрецедентных ударов, начинает выходить из пандемии, подсчитывая потери и отыскивая способы восстановления. Происходит это во всех частях света. И практически везде становится почвой для раздоров. Не стал исключением и ЕС, где именно вопрос посткризисного восстановления стал причиной конфликта, очевидно ставящего под вопрос европейскую солидарность. И одним из основных инициаторов этого конфликта стала Швеция.

Шведам сейчас не позавидуешь. Пандемия COVID-19 выявила очень существенные дефекты в шведском «государстве благосостояния», особенно в его социальной сфере. Соседняя Дания ввела запрет на въезд с её территории из-за особого шведского специального пути в борьбе с вирусом. Теперь же шведы стали мишенью для ожесточённой критики, так как резко выступают за отказ от предложения Меркель и Макрона по созданию фонда восстановления ЕС, предназначенного для поддержки государств Европы, наиболее тяжело пострадавших от пандемии. И если разногласия с Данией разрешимы, то конфликт с Германией, Францией и их сторонниками более глубок и носит принципиальный характер.

Другие правила

До начала эпидемиологического кризиса финансовый вопрос для Швеции и других стран, разделяющих её позицию, не стоял настолько остро: по нему они имели куда большую свободу манёвра. Реформа бюджета ЕС, связанная с Brexit, и, прежде всего, увеличение шведского вклада в него, блокировались шведами относительно легко. Так называемая «бережливая четвёрка», в которую помимо Швеции входят ещё Дания, Нидерланды и Австрия, держалась вполне уверенно.

Но потом наступила пандемия. Вместе с ней европейская экономика в значительной степени рухнула, и государства члены ЕС потратили невообразимые суммы в течение нескольких недель, чтобы справиться с кризисом. С пандемией брюссельская игра сразу изменилась. Старые правила игры больше не работали.

Это стало очевидно, когда Ангела Меркель совершила 180-градусный поворот в своей политической позиции и вместе с президентом Франции Эммануэлем Макроном представила свой проект фонда восстановления для ЕС. То, что раньше считалось немыслимым при любом европейском внутреннем кризисе, теперь стало реальностью.

Суть новой инициативы Германии и Франции сводилась к следующему. За счёт выпуска новых евробондов на внешних рынках предлагалось позаимствовать от 500 до 750 миллиардов евро, с тем, чтобы после выдать большую часть из этой суммы наиболее пострадавшим странам. Но вот только сделать это предлагалось не в качестве кредитов, а в качестве грантов. То есть возвращать данные средства те страны должны не будут. А погашение долга по евробондам будет осуществлено за счёт общего европейского бюджета. То есть, фактически, за счёт развитых стран Европы. Ранее подобное было категорически запрещено европейскими бюджетными правилами. Более того, до кризиса против этого резко выступала сама Ангела Меркель. Теперь же, как уже было сказана, её точка зрения совершила резкий разворот.

Но эта инициатива практически сразу получила жёсткий отпор.

Бережливая четвёрка

Его источником стала европейская четвёрка «бережливых» стран: Австрия, Дания, Нидерланды и Швеция. Которые, как оказалось, абсолютно не желают по сути платить из своего бюджета за восстановление Италии и Испании — основных бенефициаров франко-германского плана.

Ирония в том, что ранее эту позицию, в принципе, всегда представляла и Германия. Сейчас же министр финансов ФРГ Олаф Шольц постоянно подчеркивает важность того, чтобы Европа справлялась с этим кризисом «совместно и солидарно».

И нельзя сказать, чтобы эти страны были против любого плана экономического восстановления ЕС. Напротив, они за, но у них есть своё видение такого плана. Действительно ли различия между их предложениями и планом Франции и Германии настолько серьезны? Вполне. Потому что есть два фундаментальных различия. Первое и очевидное относится к тому, что Германия и Франция хотят выплачивать гранты, а «бережливая четвёрка» настаивает на том, что это должны быть только кредиты. Второе важное различие касается формата закрепления фонда восстановления в европейском бюджете. Предложение из Парижа и Берлина также направлено на то, чтобы государства члены ЕС увеличили свои доли в общем бюджете. Австрия, Дания, Нидерланды и наиболее радикальная Швеция категорически исключают подобное развитие событий.

Разногласия, инициированные Швецией, стали причиной того, что данный вопрос фактически повис в воздухе. Что вызвало обвинения против страны в подрыве европейской солидарности. Что тоже довольно иронично, с учётом того, кто находится у власти в Стокгольме.

Конфликт в благородном семействе

Так уж вышло, что по обе стороны баррикад в данном конфликте находятся коллеги по европейской социал-демократии, всегда более всего радевшие за т.н. «европейскую солидарность». С одной стороны это правительство в Стокгольме, возглавляемое шведскими социал-демократами. С другой — разработавшая план социал-демократическая часть правительства Германии, представляемая её министром финансов, и леволиберальный премьер Франции. Да и сам этот план предназначен, главным образом, чтобы помочь Испании и Италии, возглавляемым социал-демократами.

Впрочем, социал-демократы уже дано не те. Времена, когда Улоф Пальме и Вилли Брандт пожимали друг другу руки и фотографировались на память, давно миновали. Как миновал и романтический период эпохи европейского единства. Который явственно сменился периодом прагматизма и откровенного национального эгоизма отдельных стран, столь ярко продемонстрированного в ходе эпидемии. И даже инициатива Германии и Франции, вроде бы направленная на укрепление европейской солидарности, на деле, скорее, имеет целью предотвратить дальнейшее углубление линий раскола в ЕС. Это очевидно, как минимум, потому, что именно Италию многие рассматривают, как первого кандидата на то, чтобы проследовать по стопам Великобритании, чей выход из ЕС теперь уже, вероятно, неизбежен. Германии и Франции европейское единство более всех других. Даже на нынешних условиях, от которых они сами откровенно не в восторге.

А вот насколько оно выгодно Швеции и другим странам, разделяющим её позицию? Пожалуй, сейчас это не самый последний вопрос для Евросоюза.