Главная / Альтернативное мнение / Социальный лифт и лагерный клифт

Социальный лифт и лагерный клифт

Любовь Донецкая СНЖ 2.06.2021 7:00 | Альтернативное мнение 166

Недавно в российском информационном пространстве эффективные менеджеры провели чуть ли не пиар-кампанию, по масштабам и силе воздействия на неокрепшие умы не уступающую предвыборной, по поводу использования труда заключенных на крупных стройках и промышленных объектах. Главным двигателем вопроса стали весьма солидные чиновники, каждый из которых внес посильную лепту в создание позитивного отношения в обществе к данной проблеме.

Директор ФСИН г-н Калашников первым заявил о пользе привлечения заключенных на стройки вместо трудовых мигрантов, которых катастрофически не хватает для заявленного поднятия с колен. За ним подтянулись и другие уважаемые люди. Так, вице-премьер г-н Хуснуллин заявил, что практика привлечения осужденных к строительству «работала в Советском Союзе», и она «имеет место на свое существование» в свободной и демократичной Российской Федерации, граждан которой тридцать лет до обморока пугали «ужасным советским ГУЛАГом», вынесшим на вершину славы разве что Солженицына, столь обожаемого нынешними «элитариями». За ним слово взял замглавы Минстроя г-н Стасишин, который сообщил, что заключенные не просто будут за пайку вкалывать, а способствовать осуществлению больших инфраструктурных проектов. Спикер Госдумы г-н Володин сказал, что идею о замене трудовых мигрантов на осужденных «необходимо изучить», правда, при этом добавил, что нынешнего числа заключенных в тюрьмах и колониях не хватит, чтобы решить проблему дефицита трудовых ресурсов. Идею поддержал председатель Совета при президенте по правам человека Валерий Фадеев. «Это огромная проблема: здоровые мужики сидят в колониях, им нечего делать, и если будет разумно организован труд осужденных — почему нет», — сказал он. Тут он, кстати, прав: неприятно видеть, когда здоровые мужики ничего не делают, а их труд организован неразумно, но это касается исключительно «сидельцев» и никого более, да пребудет с нами Клишас.

Круче всех на ниве создания позитивного имиджа лагерей отработала некая г-жа Никифорова, которая разразилась таким восторженным панегириком насчет социального лифта в местах отбытия наказания, что многие свободные и законопослушные граждане начали поневоле задумываться над тем, правильными ли способами и методами они все постсоветские годы пытались вписаться в рыночек:

«В общем, если не пугаться страшилок про ГУЛАГ, то ничего страшного в идее ФСИН нет. Наоборот, она помогла бы решить множество застарелых проблем нашего общества. Успешная социализация заключенных — лишь одна из них. Мы так долго говорили, что нельзя зависеть от труда гастарбайтеров. Пандемия коронавируса доказала — действительно, нельзя. Однако граждане России не торопятся занимать рабочие места мигрантов. Людей не устраивают заниженные зарплаты, плохие условия проживания, отсутствие соцпакета… Чем плохо — выйти на свободу с рабочей профессией и нормальной суммой на банковском счету?.. Нет лучшего средства от хандры и ощущения собственной бесполезности, чем старый добрый производительный труд…Такое впечатление, что оголтелая критика всего и вся — особенно с упоминанием Сталина и ГУЛАГа — сводится к тому, чтобы затормозить развитие нашей страны. Чтобы ничего, упаси бог, не менялось, чтобы все было «как при бабушке». Чем слушать все это, наверное, лучше просто шагнуть в будущее».

Собственно, на всех этих восторженных отзывах можно остановиться, ну разве что припомнить для пикантности материалы о том, что осужденные местами и временами зарабатывают по 200 тыс руб (в единичных случаях), в отличие от свободных представителей среднего класса семнадцатитысячников, выключить информационный шум и разобраться, о чем вообще идет речь в инициативе, выдвинутой ФСИН и дружно подхваченной гражданами, которые предполагают, что их персонально это новшество «как при бабушке» никогда не коснется.

Насчет шага в будущее, помнится, Ярослав Гашек описывал подобный социальный лифт в рассказе «Дедушка Янчар». Некий одинокий и очень больной дедушка, который в теплое время года просил милостыню, а на зиму имел гарантированный угол с теплом и питанием в больнице, внезапно выздоровел и больница отказала ему в стационаре. «Дедушка Янчар раскричался, что с него такой жизни уже хватит. Весь свой век он едва перебивался. Вечная нужда, вечный голод, только и радости было, пока лежал в больнице. А теперь он и ее потерял». Перед ним встал вопрос: как и где зимовать, потому что для него это был вопрос жизни и смерти. И доброй души люди, они же по прихоти автора воры, посоветовали ему совершить преступление, чтобы сесть в тюрьму и там спокойно дождаться весны. После морально-этических страданий кристально честный и законопослушный «дедушка Янчар, чтобы один раз в жизни полгода отдохнуть, совершил утром в присутствии ближайшего полицейского преступление – оскорбление его величества» (то есть, говоря современным языком, выразил неуважение к власти).

Как говорится, все совпадения случайны, а социальные лифты — они разные бывают. О чем, собственно, писала и наша современница, г-жа Никифорова, перенося на реалии сегодняшнего дня ужасы гражданской войны столетней давности, забыв, правда, упомянуть, с кем мы сейчас сражаемся и ради чего терпим лишения, выданные ею за неслыханные достижения: «Для крестьянина-бедняка, для городского люмпена, для беспризорника — людей, которые буквально голодали всю свою жизнь — трудовой лагерь предоставлял еду три раза в день, теплое жилье и какую-никакую медпомощь».

Интересно, что по уверениям ВЦИОМа, который старается любую инициативу правительства представить как всенародно одобряемую, идею привлечь заключенных к труду на благо мегакорпораций (тот же «Норникель», топ-менеджемент которого сэкономил на модернизации резервуаров и благополучно загадил родную природу, но убирать за собой не спешит) с энтузиазмом восприняли 71% респондентов. Меня давно не удивляют цинизм и лицемерие уважаемых министров, олигархов и прикормленных ими публицистов, для которых понятие «новая нефть» вполне понятно и доступно, а социальный лифт в виде «это не ГУЛАГа» для плебса прямо мечта: трехразовое питание, облагораживающий труд на свежем воздухе, гарантированные рабочие места и тому подобное. Но дорогие россияне не перестают приводить в изумление. Не хотелось бы верить ВЦИОМу, но после массы комментариев по теме привлечения заключенных к труду на стройках капитализма в духе «а чего я должен кормить преступников», стало по-настоящему грустно, поскольку причинно-следственные связи в среде российских обывателей утрачены, и неизвестно, можно ли их снова возобновить.

Не заостряя внимания на том факте, что среднестатистический россиянин-налогоплательщик много кого безропотно кормит, в том числе и инициаторов подобных проектов, здорово и сытно питающихся из бюджета, причем далеко не баландой, хочется обратиться к жизнеутверждающей статье г-жи Никифоровой. Она пишет, что «граждане России не торопятся занимать рабочие места мигрантов. Людей не устраивают заниженные зарплаты, плохие условия проживания, отсутствие соцпакета». И каков же выход из данной ситуации? Может быть, начать платить свободным и законопослушным гражданам достойную зарплату? Обеспечить комфортные условия проживания и всякие там соцпакеты? Или — о, ужас! — напомнить о неких миллионах высокотехнологичных рабочих мест одному одаренному оратору и добиваться их создания? Да, конечно, размечтались, дорогие россияне.

Логика эффективных путинских «нефтяников» проста, как Колумбово яйцо: если свои не хотят вкалывать на тяжелых работах за прожиточный минимум, надо приглашать трудовых мигрантов. А если уже и те разбежались не то от пандемии, не то от невыносимой роскоши российского бытия, можно добывать не просто «новую», а «новейшую нефть», которой и бежать некуда, и жаловаться некому, и на которой можно экономить всласть: платить что захочешь, кормить чем придется, а лечить, если вдруг прихворнул — так тут и на свободе люди в результате оптимизации здравоохранения по бессмертному выражению Н.В. Гоголя «как мухи выздоравливают», а вы и так хороши будете.

И нет, это не ГУЛАГ, это социальный лифт, который выносит оступившихся на вершины благосостояния и уважения в обществе с высокой трудовой квалификацией и солидными банковскими счетами в руках. Прямо рекламный буклет: колонии со всеми удобствами, гарантированное трудоустройство, достойный заработок, поневоле складывается впечатление, что некие структуры настойчиво подбивают высокоморальных людей что-нибудь эдакое нарушить и «эх-прокатиться» в лагерном клифте на социальном лифте, а заодно и раскрываемость повысится.

Преступность, как и вообще любое асоциальное явление, имеет причины для существования, развития либо же угасания. И не в последнюю очередь это отношение государства к своим гражданам. В современной путинской РФ, например, выносить оправдательный приговор считается дурным тоном, как будто российская фемида стала непогрешимее папы римского, а судебные ошибки изжиты раз и навсегда: так, за 2019-й год суды вынесли менее 1% оправдательных приговоров — невиновными признали 545 подсудимых из 88 тысяч направленных в суды уголовных дел. При этом из счастливчиков:

45 — оправдали по статье 286 «Превышение должностных полномочий»;

38 — по статье 160 «Присвоение или растрата»;

18 — по статье 290 «Получение взятки»;

14 — по статье 285 «Злоупотребление должностными полномочиями» в государственной сфере;

11 — по статье 292 «Служебный подлог»;

9 — по статье 201 «Злоупотребление полномочиями» в экономической сфере;

6 — по статьям 174 и 175 за «Отмывание денежных средств» и «Имущество, приобретенное незаконным путем» соответственно.

Итого 141 признанных невиновными (25,8% оправдательных судебных приговоров за 2019-й год) приходится на госслужащих.

Россия занимает лидирующие позиции в Европе по числу заключенных. Доклад Совета Европы за 2020 год показал: всего в странах-членах СЕ более 1,5 миллионов сидящих, треть из которых приходится на Россию. На содержание заключенных в России при самом большом тюремном бюджете в Европе в 3,9 млрд евро (340 миллиардов рублей) тратят меньше всех европейских стран:

День одного заключенного обходится

Швеции — в 380 евро (34 тысячи рублей),

Нидерландам — 244 евро (21 тысяча рублей),

Грузии — 12 евро (1 тысяча рублей),

Азербайджану — 6 евро (500 рублей),

России — 2,5 евро (200 рублей).

Если учесть, что в российских тюрьмах сегодня содержатся 500 тысяч человек, то путем нехитрого умножения этой цифры на 2,5 евро и 365 дней мы получим 456 миллионов евро в год — всего 13% от тюремного бюджета РФ уходит на содержание заключенных. Фактически же они содержат себя сами: по закону зеки, получающие зарплату или пенсию, возмещают стоимость питания, одежды и коммунальных услуг «ежемесячно в пределах фактических затрат». Заключенные трудятся в колониях на всевозможных производствах: готовят еду, выдают книги в библиотеке, шьют одежду и обувь, изготавливают мебель и сувениры. Кроме того, на них еще и зарабатывают: в российских исправительных учреждениях существуют теневые финансовые потоки, частным случаем которых можно назвать тюремные «колл-центры», в которых зеки работают телефонными мошенниками и выманивают у людей данные их банковских карт. В России таких тюремных колл-центров насчитывают не менее 280: в 2015 году зафиксировали 38 тысяч мобильных мошенничеств, треть из которых может приходиться на заключенных, а доказанный ущерб оценили более чем в 1,5 миллиарда рублей.

Уровень смертности в российских тюрьмах в 2 раза выше, чем в Европе: 51 случай на 10 тысяч заключенных, каждый 10-й — самоубийца. На каждые 44 сообщения о насилии со стороны сотрудников колонии или СИЗО приходится лишь одно возбужденное уголовное дело.

Вот также информация, которой не мешало бы поинтересоваться 71% сторонников привлечения к практически каторге осужденных к катанию на «социальном лифте»: за нецелевое расходование бюджетных, внебюджетных фондов и фондов на оборону в России практически не судят: по статьям «Нецелевое расходование бюджетных средств» (285.1), «Нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов» (285.2), «Внесение в единые государственные реестры заведомо недостоверных сведений» (285.3), «Злоупотребление должностными полномочиями при выполнении государственного оборонного заказа» (285.4) за десять лет осудили всего 57 человек, однако только за 2019 год из бюджета страны украли 804 млрд рублей, а за последние 25 лет чиновники вывезли из страны активы на общую сумму в 750 млрд рублей.

А теперь ближе к народу: как известно, преступность делится на две составляющих — у богатых свои преступления, а у бедных свои. И в структуре зарегистрированной преступности доминирует преступность бедных слоев населения. По официальным данным 74-76% лиц, совершивших преступления, — это безработные и не имеющие постоянного источника доходов. Круг их преступлений — кражи (≈40%), грабежи (≈10%), разбои (≈6%). Поль Гольбах некогда говаривал: «Если богатство — мать пороков, то нищета — мать преступлений. Когда государство плохо управляется, когда богатство и достаток распределяются слишком несправедливо, так что миллионы людей нуждаются в самом необходимом, тогда как небольшая кучка граждан утопает в роскоши, в таком государстве появляется много преступников». Хотелось бы уточнить слова Гольбаха — много зарегистрированных преступников, выходцев из той социокультурной среды, которую в путинской РФ уже неостроумно прозвали субкультурой бедности, причем ежедневно усугубляющейся, беспросветной и при нынешнем устройстве государства силами отдельно взятого гражданина непреодолимой.

И когда эффективные менеджеры и их прикормленные подпевалы вещают о некоем социальном лифте для осужденных, хочется спросить: где социальный лифт для обычных, законопослушных граждан? А реальность такова, что пресловутый социальный лифт в путинской РФ не работает, и возможность продвижения на статусные, высокооплачиваемые должности для подавляющего большинства граждан, не имеющих счастья быть талантливыми отпрысками какого-нибудь кристальной чистоты чиновника или олигарха, которых в РФ, как известно, нет, стремятся к нулю. Парадокс сложившейся системы заключается в том, что собственно государству это крайне невыгодно: отбора кадров на основе честной конкуренции, знаний, навыков и способностей просто не существует, хоть будь семи пядей во лбу. Подрастающее поколение, видя, что между субкультурой бедности и субкультурой преступности выбор сужен до предела, выбирает путь наименьшего сопротивления — а зачем стараться, учиться и трудиться, если путинизм наподобие античного фатума уже предрек твою судьбу? В крайнем случае рассматривается вариант бегства из РФ, подальше от «социальных лифтов» на стройках капитализма, от которых и раньше на Руси не зарекались, а теперь и вовсе чуть не сызмала к ним готовятся. Однако правительство, кажется, такая ситуация устраивает, поскольку оно ее и генерирует десятилетиями: знай себе, придумывай полезные инициативы в вопросе добычи «новой нефти», никто не задает неудобных вопросов, каждый сверчок знает свой шесток и о правах и свободах не заикается, потому что себе же дороже выйдет. Жаль только, что при таком положении дел проигрывает Россия, а вместе с ней и ее народ.

Конечно, и директор ФСИН, и замминистра, и вице-премьер, и омбудсмен, и их старательные глашатаи, расписывающие в курортно-санаторных тонах прелести мобилизации заключенных на принудительные работы (они так усердствуют, что даже странно, почему все эти апологеты лагерного благополучия еще сами не бросились делать такую потрясающую карьеру, наращивать банковские счета и получать высочайшую квалификацию — это же выгодно, престижно и почетно), от таких социальных лифтов заговорены — их не коснется, у них уже все хорошо.

Но вот эти 71% россиян, которых отнюдь не государственная человекоориентированная политика путинских «нефтяников», а непредсказуемая случайность удерживает на практически условной грани преступления и наказания — откуда у них такой неистовый «одобрямс» подобных инициатив? Поддержать мирно и законно Программу Сулакшина «Настоящий социализм. Новая стратегия успешной России» или проект Конституции России, в котором сказано, что «каждый человек вправе требовать от государства защиты от всякого рабства и неволи, от физического и духовного насилия и принуждения, от всякой незаконной зависимости и ограничения, от всякого незаконного обязывания и подчинения», мало кому интересно. Зато вполне реалистичная перспектива надеть путинский клифт и вписаться в «социальный лифт» с видом на море, пусть и очень северное — видимо то, к чему стремятся обыватели, уверенные, что их тоже не коснется, хотя не являются ни вице-премьерами, ни омбудсменами, но мечтающие, чтобы некая безымянная и безликая сила в виде злодеев, которых нечего жалеть и кормить, реализовала майские указы и вывела Россию в первую пятерку экономик мира.

А завтра ведь сами лайкнут или репостнут в соцсети что-нибудь ненужное — рука, к примеру, дрогнет, либо добрый человек осведомит соответствующие органы о чем-нибудь вроде «читал «Незнайку на Луне», смеялся, давал читать другим» или сноровистый «слуга народа» на благо общества протолкнет какой-нибудь шедевральный закон о мыслепреступлении, и пожалуйста: «Возбуждение ненависти и вражды» (282), «Оскорбление чувств верующих» (148) или даже «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» (280).

А ты и сам не понял, что согрешил и пришла пора честным трудом искупать вину, тем более г-н Володин государствообразующим языком сказал, что заключенных не хватает — остается открытым вопрос, где и как их будут брать, дабы покрыть дефицит рабсилы.

Ну и милости просим, добро пожаловать в социальный лифт, катайтесь на здоровье.

Прим.авт. Клифт (жарг.) — пиджак, куpтка, пальто. «Уж лучше в клифту лагерном на лесосеке, чем в костюмчике — у Фокса на пере» (х/ф «Место встречи изменить нельзя», 1979)