В СГУЩАЮЩИХСЯ СУМЕРКАХ

Как известно, в Сочи произошла стрельба: 61-летний Вартан Кочиян встретил судебных приставов огнем — двое убито, третьему удалось убежать. Можно, конечно, закопаться в обстоятельствах конкретного дела, выяснять – кто там был прав, кто виноват. Но меня интересует определенная социальная динамика. Когда случилась стрельба в казанской школе, я написал, что она не последняя. Подобные отдельные эпизоды – признаки чего-то большего. Это как форшоки – отдельные толчки, предшествующие большому землетрясению. Что-то там в коллективном бессознательном уже шевелится. Нечто большое и пугающее.
Левада-центр** (включен в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента) опубликовал данные, отмечающие спад протестной активности. Но это затишье никого не должно вводить в заблуждение. В этом мире не бывает статики, все время есть какая-то динамика. И мы живем в рамках определенной динамики, имеющей негативные, деструктивные черты. И главным генератором этой деструкции является власть.

В 2018 году руководство страны нанесло сокрушительный удар по собственной легитимности пенсионной реформой. Утрачивая легитимность, оно все больше начинает переходить в режим неограниченного насилия. Которое уже принимает черты произвольности: что хотим, то и делаем. Этот режим произвольности не просто не справедлив, но и носит какие-то ярко выраженные оскорбительные черты: Путин собирает толпу в Лужниках – коронавирус не действует, но собрались три оппозиционера и тут же является Росгвардия спасать всех от заразы. Это уже не просто несправедливость, а утверждение кастовости общества: кшатрий может все, что пожелает, а чандала – не смеет поднимать взгляд от земли. Режим какой-то кастовой сегрегации. В России выстраивают социальную резервацию для населения. Заборы разделяющие два мира – мир господ и мир рабов — становятся все более явственными.

К тому же власть своей политикой задает вектор социального регресса, который все больше принимает черты прямого геноцида. Скачок смертности, ускорение вымирания народа (в первую очередь – русских) – прямое следствие политики демонтажа системы здравоохранения, проводимой режимом Путина. Легальных способов хоть как-то повлиять на ситуацию – нам не оставили. В суды обращаться бесполезно, такое впечатление, что полноценная судебная система – практически перестала существовать, есть какой то симулякр. Даже митинги в стране практически запрещены. Но митинги – это очень безобидная форма выйти на диалог с властью, докричаться до нее. Даже это теперь под запретом. Чем стали выборы – даже не хочется говорить. Думаю, что скоро мы увидим очередную яркую иллюстрацию.

Все это создает особую атмосферу сгущающейся безнадежности. Человек может вытерпеть многое, пока у него есть надежда, пока еще присутствует позитивная динамика. Стоматолог иногда говорит пациенту «Потерпите – сейчас будет больно». Можно потерпеть, потом больной зуб вылечат, боль пройдет. И врач желает добра. Если же над пациентом склоняется не врач, а палач или садист, а надежды на прекращение боли нет, то человек впадает в состоянии аффекта. В состоянии аффекта поведение человека непредсказуемо.

Власть все больше прибегает к насилию, все больше жмет на кнопку страха. Но страх не всегда может быть сдерживающим барьером. Россия в лидерах по мужскому суициду. Человек желающий убить себя – чего боится? Смерти? Он уже больше боится жизни. К тому же то, что только внушает страх – становится объектом ненависти. Власть, фактически, занимается демонтажем государства. Государство – это не только определенные органы и структуры. Это идея в головах людей. Легитимность – это представление о благе власти, несмотря на многие минусы. И именно легитимность сейчас уничтожается. Представители элиты начинают восприниматься как внутренний чужой, тотально враждебный. Это логичная реакция на кастовость создаваемого порядка. Силовые структуры, их форма вызывает все большее отторжение – они в сознании начинают отождествляться с оккупантами. Это динамика распада. Она может идти по двум направлениям. Первое – это слом и окончательное угасание народа. Так многие традиционные общности угасали при столкновении с западными пришельцами. Мы наблюдаем сейчас в России все очевидные признаки подобного развития – население вымирает, территория страны становится все более безлюдной, люди сжимаются в нескольких мегаполисах или уезжают за рубеж подальше от этой безнадежности. Как долго может продолжаться этот сценарий угасания – неизвестно, но понятно – чем он закончится. В какой-то момент то, что называется Россией – сложится, как постройка утратившая устойчивость несущего каркаса. А освободившееся пространство будет заполнено (так или иначе) другими культурами.

Другой сценарий – это аффективный взрыв, который, возможно, прикончит нас намного быстрее. А хорошего сценария нет. Чтобы он появился – нужно принять  субъект, способный провести страну между Сциллой и Харибдой катастроф. Мы все думаем, что вот прискачет богатырь Добрыня Никитич и победит Змея Горыныча. Но этот богатырь может действовать только вместе с нами… А пока мы – россыпь атомов. И Змей спокойно нас кушает. И в конце концов – съест.