Диалектика труда и удовольствия

​«Левада-центр» провел опрос об отношении к СССР, сообщает Интерфакс. 59 процентов россиян выделили главную черту советской эпохи-забота государства о простом человеке. 46 процентов отметили отсутствие межнациональных конфликтов, развитие экономики и отсутствие безработицы – 43%. 39% считают, что при СССР жизнь постоянно улучшалась, 31% респондентов убеждены, что культура и наука были в приоритете. Впрочем, 24% говорят о дефиците и очередях, 17% недовольны тем, что нельзя было выехать за рубеж.

В сложной и бурной истории прогресса человечество не умом, а самой практикой повседневности открыло для себя, что невозможно совместить удовольствия потребления с удовольствиями времяпрепровождения. Можно жить беспечно, безалаберно, как вздумается, делать только то, что хочется – и будешь жить очень бедно, на грани вымирания.

А можно жить и в условиях изобилия, но это требует организационного напряжения, коллективной дисциплины, тягот труда и ответственности. Человек либо нищает, либо напрягается, а избежать и того, и другого одновременно – невозможно. Как нельзя считать одним свободное время (досуг) и рабочее время (занятость).

Или у тебя всё есть, но ты всё время в трудах и заботах, «аки пчела», или же ты весело порхаешь по жизни, но ты нищий. А человеку же непременно хочется и того, и другого, и материального изобилия, и комфортного времяпрепровождения. Человеку хочется, чтобы у него всё было, а ему за это ничего не было.

Но поскольку систему так организовать нельзя – выход стали искать в формировании подсистемы, паразитирующей на большой системе. Конечно, Робинзон на острове не может и урожай вырастить, и при этом балдеть, не напрягаясь земляными работами. Но если у Робинзона появится десяток рабов – почему нет?

Совмещение комфорта условий и обстановки возникло только в паразитической подсистеме, которая имеет подпитку из истощаемых ею лимитрофов. Наличие таких лимитрофов – важнейшая необходимость для подсистемы-паразита. И не только капитализма, а и любой социальной организации, в которой высоко ценят как потребление, так и свободу человека.

Если ты хорошо потребляешь – то весьма несвободен по самой сути своей занятости (дисциплина, трудоголия), а если ты свободен – то твоё потребление приближается к нолю. Каков же выход? Паразитарная система находит выход вместе с лимитрофами, истощаемыми ею, в которые она сваливает и материальные, и организационные проблемы.

А сама не напрягается ни по части потребления (полное изобилие), ни по части дисциплины (тунеядство).

Поскольку это общий закон обществознания, то мы постоянно видим это в истории: выделение из храмово-оборонительной, культово-защитной системы древних государств рабовладельческой подсистемы. Далее – тем же путём – выделение феодалов. В частности, из организаторов обороны, крепостей – крепостники (сперва коменданты крепости) превратились в паразитов. Капитализм начинается с низвержения привилегированных сословий, с бессословности – но далее выделяет из себя рантье и банкиров, то есть ещё одну паразитарную подсистему.

Бюрократические системы коллективно-клановой собственности движутся тем же путём, постепенно перенося деловую нагрузку на референтов и вспомогательных сотрудников, высвобождая своих структурных руководителей всё в большей и большей мере, так, что не только книги, но уже и статьи и речи пишутся «помощниками». И бумаги на подпись готовятся ими же, а порой и подписываются с помощью «факсимиле».

Таким образом мы имеем дело с преломлением универсального закона, разделяющего всякую социальную систему на доминирующую и рецессивную (подавляемую, угнетаемую) подсистемы. Начинается всё с общего дела, организации коллективного выживания и коллективной обороны – а заканчивается поляризацией на тех, кто всё делает и ничего не имеет, и тех, кто ничего не делает, и всё имеет.

+++

Нет никаких сомнений, что недостатки советской системы – это продолжение её достоинств, и наоборот. Рискуя ополчить против себя сразу все партии – скажу, однако, правду: советская система не была ни раем, ни адом. Если вы внимательно прочитаете любой из шедевров мировой литературы, то поймёте (хоть из Диккенса, хоть из Достоевского), что рай (по крайней мере, социальный) – это быт правящих классов. Конечно, чисто по-человечески – и богатые тоже плачут: от неразделённой любви, от каких-то психологических проблемы, но! С точки зрения узкой, социальной – они в раю. У них всё потребительское всегда под рукой, и никаких особых усилий не требует. Протянули руку – взяли.

Любой из шедевров мировой литературы расскажет вам, что социальный ад – это жизнь низших классов, бедноты. Конечно, чисто по-человечески, и у бедных бывают праздники: разделённая любовь, духовные озарения, радость открытий и т.п. Но с точки зрения узкой, социальной – это люди, которые всё время работают на тяжёлых и грязных работах, и всё время отстранены от всякого престижного потребления. Потому с узко-социальной точки зрения их жизнь – ад (хотя живая жизнь шире).

Что же происходит, если формируется строй типа советского?

Рай и ад (узко-социальные) совмещаются. У тех, кто привык жить в аду, появляются элементы рая. У тех, кто привык жить в раю – появляются элементы ада. И если бы люди лучше учили диалектику в школе, то они понимали бы, что это – неизбежно.

1) Или ты свободен – но голоден

2) Или сыт – но несвободен

3) Или и сыт и свободен – но при наличии у тебя рабов, которые, в свою очередь, и голодны, и несвободны.

Есть и четвёртый вариант – техно-цивилизации. В ней функции рабов на себя берут механизмы и автоматы. Это давняя мечта христианизированных изобретателей и рационализаторов, в силу которой техническое развитие происходило (исторически) в ареале распространения христианства (а за его пределами мы видим лишь заимствования готовых образцов). Суть в том, что человека высвобождают для духовного саморазвития, а чёрный и грязный труд, прислуживание и обслуживание. берут на себя роботы.

Но техно-цивилизация тоже не удовлетворит паразита. В ней не просто сплошные забавы. Её уровень требует постоянной научно-образовательной дисциплины, глубины знаний. Человек, который работает на станке с ЧПУ, конечно, уже не рабочий, а скорее начальник производства. Однако он должен уметь починить этот станок, уметь его программировать и т.п. Если человек деградирует умственно, нравственно и духовно, вырождаясь в паразита, то и техническая инфраструктура вокруг него деградирует вместе с ним.

Второй момент, с которым столкнулся советский строй: техно-цивилизация не возникает по щелчку пальцев. Она требует не только высокого образования, но и длительного терпения от людей. Пока роботов не создали – научным сотрудникам приходится делить грязь полевых работ с колхозниками. Это бесит научных работников – которые не хотят месить полевой грязи. Но для общества равенства это неизбежно, ведь колхозники тоже не хотят одни месить эту грязь…

Что касается порабощения – то оно, в отличие от робототехники, моментально. Оно требует силы и наглости, вооружения и террора, а вот образования или терпения не требует. Для паразитарно настроенных людей оно предпочтительнее техно-цивилизации, которая ломка, требовательна к знаниям, да ещё и неизвестно когда будет.

+++

Первое, что делает советский строй – сбивает поляризацию жизни и быта. Проблемы снизу поднимаются наверх, а блага сверху спускаются вниз. Равенство, если мыслить диалектически – это не только равенство в достатке, но и равенство в отсутствии. Если люди поровну делят удовольствия, то они поровну делят и все нехватки, неприятности и т.п.

Чтобы вытерпеть такое, человеку, от природы сильному и предприимчивому, нужна накалённая вера, уровня монастырской. Если вера гаснет, то сильный переходит к «естественному» (зоологическому) поведению – то есть просто берёт всё, до чего дотягивается в данный момент времени. Сбитая поляризация восстанавливается: одни уходят от проблем дефицита в безоблачный потребительский рай, другие от скромного достатка в беспросветный ад.

Понимая всю эту диалектику экономической реальности, мы понимаем всю адекватность оценки, которую показал опрос о советском прошлом среди граждан. Поскольку при поляризации большинство оказалось в социально-бытовом аду, то это большинство и говорит с ностальгией о временах, когда государство заботилось «о простом человеке». Обратите внимание на точность формулировки: о «простом» заботилось, а о «сложном» — нет. Поскольку никто не лез по головам (не давали) – большинство отмечает отсутствие межнациональных конфликтов, развитие ОБЩЕЙ экономики (той, которая для ВСЕХ) и отсутствие безработицы.

Люди замечают развитие техно-цивилизации в ХХ веке: жизнь постоянно улучшалась, 31% респондентов убеждены, что культура и наука были в приоритете. Всё это правда. Рабов можно сменить только роботами. Пока не создадут робота-ассенизатора, кому-то из людей придётся чистить канализацию, хоть тресни, какие бы лозунги не провозглашались. Или одному парии за всех – или всем по очереди нырять в отходы…

Правда и то, что меньшинство, ныне купающееся в изобилии, говорит о дефиците и очередях, ограничении выезда за рубеж. Равенство и свобода несовместимы: при равенстве все живут примерно одинаково, при свободе – каждый кто во что горазд. И дефицит, и очереди, и иные досадные ограничения личной потребительской и бытовой свободы – диалектическое следствие равенства. Поделили поровну блага – поделили поровну и все невзгоды. Раньше, например, в Баден-Баден не ездили только бедные (рабы капиталистических фабрик и феодальных поместий), теперь – не ездит никто. И т.п.

Не понимая всего вышесказанного, мы не поймём ни истории прогресса, ни структуры строения цивилизации. Ибо каждое удобство выкупается неудобством по формуле «одно вместо другого»: или у тебя, или у других людей. Паразиты всегда пользовались возможностями свалить свои невзгоды на чужие плечи. Но цивилизации необходимо «закрыть ход» им в эту сторону.

Не будет вам рабов, ребята, учитесь делать роботов – а не хватает мозгов, значит, сами чистите свои отхожие места. Иначе цивилизации нет…