Гимн как исторический диагноз

Дружеский шарж на Сергея Михалкова. М. Светлов, И. Игин (по скульптурной группе М. Козловского «Самсон»). «Литературная газета», 21 мая 1960. Анекдот тех лет: «— Какая самая известная басня Сергея Михалкова? — Гимн!»

75 лет тому назад, 14 декабря 1943 года, постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) был утверждён новый государственный гимн СССР (музыка Александрова, слова Сергея Михалкова и Эль-Регистана). Он заменил собой «Интернационал», который остался гимном ВКП(б). Ниже предлагается сравнительный анализ текстов государственных гимнов СССР и России.

Всё-таки, что ни говори, а гимн — самое правдивое произведение искусства. В нём ничего не скроешь! У кого-то такое утверждение вызывает сомнения? Что ж, разберёмся по порядку.

Начать для полноты картины придётся с первого советского гимна — «Интернационала». Бросается в глаза, что весь этот гимн полон глаголами, обозначающими движение. Буквально ничто из названного в нём не остаётся в покое и неизменности — гром ударяет, горн вздувается, железо куётся, рабы восстают, мир рушится до основания и тут же строится заново, разум кипит и ведёт в смертный бой и т. д. Всё находится в неустанном движении и превращении, вечном круговороте.

Авторы нового гимна: Эль-Регистан, Александров, Михалков. 1943 год. Илья Эренбург писал в своих воспоминаниях: «Напечатали текст нового гимна, в нём прославлялись Сталин, «Великая Русь». Я вспомнил «Интернационал» и задумался».

Текст первого михалковского гимна, 1943 года, в этом смысле гораздо спокойнее, хотя и сочинялся в самый разгар мировой войны. Движение в нём тоже присутствует — но в основном в прошедшем времени: Русь сплотила, Ленин озарил, Сталин вырастил. Наиболее динамичен припев:
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надёжный оплот!
Знамя советское, знамя народное
Пусть от победы к победе ведёт!

При повторении припева «дружба народов» менялась на «счастье народов», а затем — на «славу народов».

В гимне 1977 года этот припев претерпел разительное превращение:
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надёжный оплот!
Партия Ленина — сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведёт!

Счастье и слава народов бесследно потерялись где-то по пути, но главная перемена, конечно, не в этом: раньше вело знамя — а теперь повела партия. Партия, которой в гимне 1943 года как бы и не было…

На первый взгляд, разница невелика, но по сути — огромна. Знамя — предмет идеальный, невещественный. Да, его можно спустить с флагштока, разорвать, растоптать, сжечь, но уничтожить окончательно — невозможно. Знамя неспособно ни предать, ни изменить, ни переродиться. Идущий за знаменем поневоле устремляет глаза вверх, то есть к небу…

Однако в 1977 году кому-то, наверное, показалось, что земная твердь — гораздо более прочная опора, чем воздух… И движение спустилось с небес на землю.

Результаты не замедлили сказаться. В третьем, последнем варианте михалковского гимна никакого движения нет вообще — ни в сфере духа, ни в области материи — нигде.

Стоп, машина, глуши мотор! Всё, приехали. Никто никого никуда уже не ведёт, ничто не строится, не куётся и тем более не кипит. Какое там! Можно с лупой в руках обшарить весь текст этого гимна вдоль и поперёк — ни малейшего физического движения в нём и в помине не обнаружится. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Всё и вся удовлетворенно застыло и стоит на своих местах, как будто прибитое гвоздями. Разве что время ещё идет, но оно здесь не властно…

Да, в этой редакции гимна дело Ильича подлинно живёт и побеждает — только, разумеется, уже не Владимира Ильича Ульянова, а Ильи Ильича Обломова. Все действия, перечисленные в гимне, можно с успехом производить, не поднимаясь с обломовского дивана:
Славься, Отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Чтобы «славиться», «гордиться», и вообще всячески упиваться самими собой, не требуется ни малейшего мышечного усилия, не так ли? Пожалуй, самое трудоёмкое действие, на которое всё же может подвигнуть нынешний гимн, — обвести гордым взглядом упомянутые в нём «леса и поля». И, должно быть, истратив последнюю мускульную энергию на это непомерное усилие, навсегда смежить натруженные веки…

Можно проанализировать тексты гимнов и в ином ракурсе — с точки зрения наличия в них борьбы и какого-то, пусть символического, противника.
В «Интернационале» и борьбы, и противников предостаточно: это и свора псов и палачей, и паразиты, и царь с богом, не говоря уж про весь мир насилья, подлежащий разрушению.

В гимне 1943 года число противников заметно поубавилось, но присутствует весьма энергичный и боевой куплет:
Мы армию нашу растили в сраженьях.
Захватчиков подлых с дороги сметём!
Мы в битвах решаем судьбу поколений,
Мы к славе Отчизну свою поведём!

В гимне 1977 года ничего этого уже не осталось, из числа враждебных стихий сохранились только некие неопределённые «грозы», да и то в прошедшем времени: «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы». Ну, а в действующем гимне нет и такой малости. Нет на свете ни противников, ни сражений, ни гроз, ни угроз — бороться не с кем, да и незачем. Вокруг раскинулось счастливое царство, где несть ни печали, ни воздыхания. История навеки остановила течение своё: «Так было, так есть и так будет всегда!» Ещё бы — в загробном-то мире…

Это — пугающее произведение. Если бывают фильмы-катастрофы и романы-катастрофы, то это — гимн-катастрофа. Надо признать, что Сергей Михалков был подлинным мастером своего дела. Он с блеском справился с невероятной задачей — сумел воспеть даже то, что переживает ныне наше общество: то есть расслабленное старческое угасание в сладостных мечтах о былом величии. Тупик. Да, это и вправду гимн нынешнего, путинско-медведевского государства. Беспощадно правдивый гимн. Вернее сказать — исторический диагноз.