Как «союзники» России наживались на ней во время Русско-японской войны

©World History Archive / Alamy Stock Photo / Vostock Photo

Русско-японская война для царского правительства началась неожиданно не только в военном, но и в финансовом смысле. Изначально Минфин выделил на борьбу с недооцененным восточным противником всего 100 млн руб., но реальные прямые траты в том конфликте превысили изначальные расчеты в 22 раза!

При таких гигантских расходах бюджет Российской империи нуждался во внешних заимствованиях, налогов и финансов внутреннего рынка катастрофически не хватало. Традиционно Россия кредитовалась за рубежом через посредничество ведущих банкиров Франции. Уже в конце апреля 1904 г., на третьем месяце войны, у них заняли 300 млн руб. под 6,5% годовых. Прежде иностранные кредиты брали под куда меньший процент, обычно 3,5–4%. Считавшиеся союзниками французы не упустили возможности нажиться на русских…

В декабре 1904 г., когда осажденный Порт-Артур еще держался, Минфин представил царю Николаю II тревожный доклад: «Для России заграничный денежный рынок в полном объеме в настоящий момент недоступен…» Следующий год войны, по оценкам Министерства финансов, требовал занять у иностранных банкиров 800 млн руб., что упиралось в запредельно высокие ставки у французских и немецких кредиторов, до 7% в год. Иные континентальные государства Европы не располагали свободными капиталами, а богатая Англия открыто сочувствовала японцам.

Оставались не менее богатые США, соблюдавшие нейтралитет, выгодно торгуя с Петербургом и Токио. При этом японцы, также испытывавшие острый дефицит финансовых средств, еще накануне войны обратились к банкирам Нью-Йорка с запросом о кредитах. Тогда им отказали, и лишь весной 1904 г., когда в мире убедились, что «маленькая» Япония неожиданно вполне успешно воюет с «большой» Россией, в США открылась кредитная линия для Токио.

В общей сложности за время войны Япония получила иностранных кредитов на $402 млн. Из этой суммы займы США составили 44%, остальное пришлось на Англию. Изначально японцам давали кредиты под 6% – дорого, но все же дешевле, чем «союзные» французы удружили русским. По мере японских успехов на фронте процентные ставки падали, и в конце войны Токио занимал у англичан и американцев всего под 4,5%.

Еще летом 1904 г. Петербург также попытался оценить возможность кредитования в США. Однако начавшиеся переговоры уперлись во внутриполитические особенности царской России. США тогда были страной эмигрантов, в том числе евреев из Восточной Европы – на тот момент они составляли 20% населения штата Нью-Йорк. Такой этнический состав через голоса избирателей прямо влиял на американских политиков, не говоря уже о том, что немало евреев занимали руководящие позиции в банковской сфере. Между тем в Российской империи ее подданные иудейского вероисповедания были законодательно ограничены в правах чертой оседлости. Ради военных кредитов Петербург не спешил ее отменять, однако в августе 1904 г. царский указ снял некоторые запреты, в частности, для евреев, участвовавших в войне с японцами, убрали все прежние ограничения.

Пользуясь этим случаем, российское посольство в Вашингтоне предложило организовать поездку в Россию ведущих банкиров‑евреев из США во главе с Яковом Шиффом, главой крупнейшего банка Kuhn, Loeb & Co. В Петербурге были готовы принять их на высшем уровне, намекая на аудиенцию с самим царем, подобно тому, как в начале войны Николай II совершил прежде нехарактерный для русской монархии поступок, лично встретившись с директором американского информагентства Associated Press. Приглашенные банкиры были не против такой аудиенции, но сразу выдвинули массу условий, связанных с предоставлением кредитов, – не только отмену черты оседлости, но и участие во многих коммерческих проектах внутри Российской империи. Переговоры затянулись, шли сложно, и до конца войны стороны так и не пришли к соглашению.