Ненависть – плата за шанс

Обратная сторона неопределённости – шанс. Имеются вещи, которые у вас есть. Имеются и вещи, которых у вас нет. А есть такие вещи (и много!) – которые могут вашими стать, а могут и не стать. И только от вашего напора, агрессивности, ярости[1], упрямой настойчивости зависит – обретёте вы их или нет. Убьёте, задавите, сломаете конкурента – получите. Будете «сопли жевать» и думать про «общечеловеческие ценности» — вас оттеснят. Ототрут, раздавят, сожрут, наконец, с потрохами. Чем больше в мире вещей по шансу, по конкурсу, без гарантии – тем прибыльнее агрессия, наглость, нахрап. Если вообще всё в жизни «только по конкурсу», по итогам конкуренции – тогда и агрессивность людей становится беспредельной.

Неопределённость даёт шанс победить, урвать. Она же даёт и симметрично-обратный шанс: упустить, потерять. Азарт и страх сплетаются в рыночном игроке, отделить у него оборону от нападения невозможно. Отсюда, из нераздельного двуединства азарта и страха вытекает вся исходная рыночная инфернальность, наполняющая всё в нашей жизни и объясняющая всё в нашей современной жизни.

Имеешь шанс урвать, выгрызть зубами – если не замешкаешься, первым нанесёшь удар, будешь бить без жалости и сострадания, наотмашь, насмерть: «мёртвые не кусаются». В первую очередь это касается мёртвых конкурентов. То есть тех, кто претендовал на что-то, вырванное у жизни тобой и для тебя. Если даже ты не хочешь убивать – помни, что тебя-то убить очень даже хотят! Просто по-волчьи, ни за что, без какой-то иной, кроме хищной алчности, причины: волку нужно мясо.

Шанс с его неопределённостью (квартиры не дают – их покупают те, кто украл все деньги к себе в карман!) – повышает ценность агрессивности в воспитании и становлении человека. Как учили варягов: «вот тебе меч, с ним всё добудешь». Но техническая агрессивность материального мира в духовном неизбежно преломляется в ненависть. Технические приёмы боя требуют обоснования в метафизической ненависти ко всему живому, кроме себя и своей банды.

Если агрессивность премируется рыночными прибылями (больше убил, ограбил – богаче стал), то ненависть, кровожадная и жестокая, сливающаяся с тёмными безднами психопатического садизма, становится идеологией этого антиобщества.

+++

Нужно ли объяснять, что всё в человеческой цивилизации создано Любовью, а ненависть никогда не даст человеку подняться выше животного? Как, например, можно сохранить книги и знания – если ненавидишь книги и знания, и их создателей? Как можно сохранить мир с соседями, если ненавидишь соседей? И как вообще можно сохранить мир – если ненавидишь мир? Если, распалённый ненавистью вандала, сжигаешь города, валишь статуи, рубишь шедевры живописи топором, устраиваешь костры из собрания александрийской библиотеки?

Казалось бы, простая вещь – теплица! А сколько в ней любви к природе, знаниям, земледелию! Как может ненависть сохранить хрупкие стёкла теплицы, не побить их камнями? Совершенно очевидно, что ненавидящие друг друга соседи побьёт друг другу теплицы: он – вам, а вы – ему. Это же касается и любого другого предмета цивилизованного быта: ненависть против вас уничтожает ваши удобства, а ваша ненависть – чужие удобства.

+++

Не нужно ненависти! – сделает вывод очкастый «ботаник». Ну, а куда её девать?! Ты скажи, очкарик, если такой умный – куда её девать, если в конкурентной среде или ты, или тебя? Если ты можешь легально хапнуть миллион, миллиард, жить рантье, ничего не делая – в награду за агрессивность? А можешь, наоборот, потерять всё до последней копейки, если не отразишь нападения конкурентов? Как ты свои теплицы собираешься сохранить от камней соседа, если это ТАКАЯ ВОТ ЭКОНОМИКА? В которой «или пан, или пропал», и только от тебя зависит – ты ешь медведя, или медведь ест тебя?

Да, теоретически тёмная животная ненависть и цивилизация, прогресс несовместимы. «Бог есть любовь» — давным-давно сказала об этом религия на своём языке. Но как на практике это реализовать в мире неопределённой принадлежности благ? Где у одного миллионы долларов, а у другого – и покушать нечего? Как ты объяснишь пожирающему тебя заживо хищнику, что Бог есть любовь, а не его плотоядная ненависть?

+++

Рыночная экономика победила традиционную натуральную, религиозно-сословную, совсем недавно: к ХХ веку. В традиционной были касты, культ смирения, всеобщая привычность родовой участи. Торжествующий республиканский капитализм снёс не только феодальные троны Европы и Азии: он принёс культ личного успеха взамен культа личного смирения.

Рви, жги, напирай – ты сам кузнец своего счастья, будущее зависит от тебя, от эффективности твоего мародёрства! Энергичный агрессор, поправ права окружающих, получает главный приз. Происхождение не важно – важен нахрап и стяжательская одержимость!

ХХ век принёс сперва мировую бойню, бросившую все короны в грязь, затем извлёк фашизм, затем вторую мировую войну, не считая геноцидов помельче. Куда ни посмотри в этом «прекрасном новом мире» — резня и ужас.

Цивилизационная ценность СССР заключается в том, что это была, объективно говоря, единственная система, сочетавшая научно-технический прогресс и смирение человеческой гордыни.

Иных примеров такого сочетания не было, да, полагаю, их и не может быть. Нельзя сбежать из мира реализации личных шансов, подогретого атеизмом и сверхдоходами «успешных», во мглу первобытных табу, строившихся на неиспорченной наивности простачка. Искушённый шансом туда уже не пойдёт, да и нужно ли вообще туда идти? Зачем? Чего там, в пещерах, хорошего?

Значит, есть лишь один путь остановить нарастание вала взаимной ненависти, порождённой неопределённостью распределения благ: сделать распределение благ определённым. Расписать в госплане, кому, сколько, чего и за что положено – и на том успокоить умы. Если не азарт всё хапнуть тем погасишь, то хотя бы вечный рыночный страх всё потерять.

Где нарастает неопределённость – там нарастает и ненависть. Одно без другого не бывает, как ни кликушествуй из телевизора «разговорами в пользу бедных».

Растёт ненависть обобранных к тем, кто их ограбил. Растёт и обратная ненависть, грабителей к ограбленным: её порождают страх и стремление навеки закрепить награбленное за собой. Эта ненависть носит превентивный характер: надо напасть на недовольных заранее, пока они не собрались для бунта, запугать, сломать, доказать им их неполноценность, их недочеловеческую природу «унтерменшей», и т.п.

+++

Пытаясь объяснить причину ненависти конструктивный украинец недавно описал краткое содержание детской книжки Романа Коваля «Таємниця отамана Зеленого» (то есть «Тайна атамана Зеленого»). Это там издавалось еще в 2008 году. Дети, которые читали ее, уже выросли».

«Тайна атамана Зеленого» вовсе не была полуподпольно отпечатанным маргинальным изданием, ее продвигали на официальном уровне, причем довольно высоком. Книгу восторженно анонсировали на национальном радио («Українське радіо»), презентация «Тайны атамана Зеленого» проходила не где-нибудь, а в актовом зале Национального музея литературы Украины, а газета министерства обороны «Флот Украины» разместила на своих страницах большое интервью с Ковалем, где, помимо прочего, было обращение автора к своим юным читателям.

«Выключай телевизор и компьютер, удобно устраивайся и бери в руки эту книгу. В ней рассказывается о времени, когда историю Украины писали саблями, когда заходились смертельным смехом «максимы» и «льюисы»…. То был 1919 год, когда на Украину пришли москали с грозными лицами. Они хотели «жрать и насиловать, резать и жечь». Они хотели забрать у нас Родину. Нам нужно было во что бы то ни стало остановить кровавую московско-татарскую орду. И ты, друг, можешь помечтать, как в сабельной атаке сносишь голову мордатому москалю, как штыком с голубым флажком прокалываешь китайца с щелями вместо глаз, как вышиваешь крестики — красный за убитого большевика, белый — за деникинца, которого спровадил в ад метким выстрелом«.

Читая такое, невольно задумаешься: когда и с чего может начаться примирение с такими людьми? На чём может быть основано такое примирение? Если у них не только цель, но и мечта(!) сносить головы всем москалям, что красным, что деникинским (то есть без различения партий), то докуда простирается она? До последнего москаля? А потом найдут ещё кому рубить головы, и радостно продолжат?

+++

Не об украинском фашизме речь – то, что он вполне сложился в окончательно фашистском формате давно уже всем ясно (а его носителям – так в первую голову). Речь о рыночных корнях фашистских движений, о формуле «мне- значит не им, им – значит не мне», которая лежит у истоков гиперагрессивности, растворённой в воздухе рыночной экономики.

Антисоветизм наших дней не просто стоит на ненависти – он беспрестанно её выделяет. Он не только положил ненависть в свой фундамент, но и стал фабрикой ненависти. И фабрика постоянно выпускает серийную ненависть, как завод металлоизделий – металлический инвентарь.

Сколько бы ни врал рыночный человек другим, даже самому себе – никуда не уйти от простого факта: ненависть для него есть орудие заработка, как для лесоруба топор, а для портнихи – швейная машинка. Не станешь ненавидеть покупателей – не завысишь цены, а откуда тогда взять прибыль? Не будешь ненавидеть собственных рабочих – раздашь им всё заработанное ими, а откуда тогда доходу взяться?

Оттого и вся история республиканского капитализма после свержения монархий (с их чугунно-традиционной косностью) – это история мировых и локальных войн с невиданным для феодализма количеством жертв. Все отношения между людьми буквально сочатся кровью, потому что сочатся ненавистью. А откуда ненависть? От попыток урвать свой шанс за счёт несчастья других!

Зверства колонизаторов сплетаются с ответными зверствами «буржуазных националистов» колоний,  с ещё более кровожадным воем «национал-интеллигенции» неевропейских наций. Всякая уступчивость в рыночном мире понимается однозначно: как слабость. Следовательно, как шанс давить, додавить и выдавить себе чужие ресурсы. Разве не так поступил Запад в эпоху «перестройки»? И пяти лет на «дружбу народов» не отвёл, так торопился разграбить открывающиеся кладовые… Всё то же конкистадорство отважных авантюристов, идущих к заветной стране Эльдорадо, воровать золото!

+++

Инструментальная ненависть по вышибанию благ из «слабаков» не может стабилизироваться на каком-то техническом уровне. На определённом критическом уровне ненависть начинает жить своей жизнью, пропитывая и отравляя всё собой: так, чтобы ни одной библиотеки не осталось не сожжённой, ни одной теплицы не осталось со стёклами. Рождённая в погоне за ускользающим личным шансом обогащения, ненависть довольно быстро вырождается в неосознанную и иррациональную потребность, которую нельзя уже ничем затушить. Даже деньгами, с которых она начиналась, но которыми не могла ведь, поймите, она закончиться!

+++

В этом смысле жертвы рыночного эксперимента проходят черту невозврата, после которой с ними уже невозможно примириться ни на каких условиях, потому что их ненависть становится фундаментально-иррациональной, вырождается в навязчивую идею. Именно эту ненависть мы видим в оголтелом украинизме, для которого москали плохи всегда. Если москали не нападают – значит, готовятся напасть! На этом основании украинствующие и учат детей в 2008 (!) году, на пике «партнёрства» — тому, что вы видели выше по тексту.

Получается калька с английского (и не случайная, вполне рынком объяснимая калька): «хороший индеец – это мёртвый индеец». Если с детства воспитывать мечту убивать народ-сосед, то как выстроить добрососедские отношения? Любые мирные инициативы (что и доказала история) – воспринимаются как слабость врага, повод не снизить, а увеличить агрессию. Мол, близка заветная цель их всех перебить!

Когда народ-сосед превращает геноцид нашего народа в «вековую мечту» и цель жизни – понятно, что мира не будет. Примирению не с чего начаться, не за что зацепиться, как бы сильно мы его не хотели. Ведь всякое примирение означает для начала признание права на жизнь друг у друга! А украинщина полагает москалей всех, в полном составе – метафизической угрозой себе.

Но важно понимать, что эта калёная ненависть на уровне детских книжек и букварей – всего лишь частный случай и обычное преломление обыденной рыночной ненависть человека к человеку. В рыночном мире всякое самоутверждение выстроено на попрании и унижении другого или других. Украинщине, чтобы утвердиться – надобно вырезать всех русских, а то они спать и кушать спокойно не могут… Этому бандеровцев научили «старшие братья» по фашизму, англосаксы, некогда учившие и Гитлера.

Нельзя самоутвердиться, если ты вровень с другими – говорит капитализм. Во-первых, ты не выделяешься, раз не выше их. Во-вторых, они для тебя опасны – раз равны тебе по силе.

Отсюда и все патологические приватизаторские потуги, демонстрирующие запредельную психопатию ненасытности, одержимости стяжательством. Народ отбирает землю у народа – потому что и уровнем ниже человек точно так же отбирает землю у человека.

После краха СССР мы вступили в мир, где:

1) Торжество ненависти неизбежно в силу органической природы и анатомии общественных отношений.
2) Крах цивилизации и всей мировой культуры при торжестве ненависти тоже неизбежны.

+++

Вы обратили внимание, что во всех городах этого мира родители учат детей отнимать чужие игрушки, «постоять за себя», спровоцировав драку, учат мальчиков быть «крутыми», а девочек – «стервами»? Процесс пошёл, как говорил меченый безумец, запуская этот аннигилятор мировой цивилизации…

[1] «бояре», «боляре» — «боле яростные», т.е. наиболее яростные воины, которых выделял вожак в своих войнах, высоко оценивая их и окружая себя именно ими.