О праве защищаться от убийцы и реальной практике в суде

Как далеко может зайти обычный гражданин, защищая свою жизнь от негодяя, чтобы не присесть лет на пяток, а то и на десяток?

Не простой вопрос в нынешней России. Формально ведь право на самооборону есть, но практика правоприменения движется в ту сторону, что его как бы и нет. Показательный случай с Белгородчины поднялся на днях в Топе #ЖЖ с лёгкой руки oper_1974.

Там как раз судили одного гражданина, успешно отбившегося от случайного знакомого, возжелавшего в охотку поработать ножом.

Если вкратце, то некий И. зашёл в гости к С., мужики выпили за встречу, поссорились, и началась бытовуха, которую так любят опера на земле. С. взял нож и попытался ударить И. Но тот оказался проворнее, выхватил орудие несостоявшегося преступления и в свою очередь ткнул им пару раз бывшего собутыльника. В результате чего тот скончался прямо на месте происшествия. А И. пошёл с повинной в полицию.

При этом полицейские возбудили уголовное дело даже не по статье 108 УК РФ, влекущей ответственность за убийство, совершённое при превышении пределов необходимой обороны, а именно по убойной 105-й. И в #суд оно ушло именно в таком формате. Хотя следствие не отрицало ни конфликта между С. и И., ни попытки первого убить второго с использованием ножа, ни прочих признаков именно необходимой обороны. Например, того факта, что С. неожиданно напал на подсудимого и целился в жизненно важный орган – голову, причём в ограниченном пространстве балкона, где произошёл конфликт, И. не мог просто покинуть места происшествия.

Тем не менее, следствие, а вслед за ним и прокуратура сосредоточили свои усилия главным образом на том, чтобы обвинить оборонявшегося. Выдвинув достаточно абсурдную версию, что И. решил «отомстить» С. за вооружённое нападение (подробнее о перипетиях следствия и суда — по ссылке).

Сложно сказать, чего в этом больше — порочности ли палочной системы, когда показатели работы УР приходится вытягивать любыми способами, в том числе переквалифицируя уголовные дела с более тяжких статей на менее тяжкие, когда подозреваемых нет, либо наоборот, когда потенциальный обвиняемый установлен и задержан. Или всё дело в неформальной установке на то, что монопольное применение насилия должно оставаться исключительно за государством — и ни за кем иным. Но в любом случае #прокуратура дважды возвращала уголовное дело следователю для пересоставления обвинительного заключения, а после вынесения судом оправдательного приговора — опротестовала его.

Основанием стал всё тот же переход орудия нападения от преступника к жертве. «Завладев ножом, И. лишил С. возможности продолжить насилие, тем самым пресёк его противоправное поведение», — указано в апелляционном представлении прокурора. И это очень показательный момент!

Потому что в любом подробном комментарии к Уголовному кодексу можно найти следующий текст.

Для признания состояния необходимой обороны оконченным требуется, чтобы защищающийся осознал отпадение опасности, созданной общественно опасным посягательством. И если обстановка посягательства явно не свидетельствует о его полном окончании и отсутствии у посягающего намерения его немедленно продолжить, состояние обороны не может признаваться оконченным. При этом переход оружия или других предметов, использованных при нападении, от нападавшего к оборонявшемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства.

Более того, в #СССР был даже в чём-то аналогичный случай, вошедший даже в разъяснения Пленума Верховного суда. Году этак в 1968 один советский гражданин, спортсмен и общественник, защищаясь, отобрал нож у нападавшего и также дважды ткнул его куда-то в живот. Его сначала осудили, но потом всё же оправдали.

Нередко факт перехода оружия из рук нападавшего в руки оборонявшегося и применение его для отражения продолжавшегося посягательства рассматривается, без учёта конкретных обстоятельств, как безусловное свидетельство наличия в действиях оборонявшегося превышения пределов необходимой обороны, что приводит к необоснованному осуждению лиц, в действительности оборонявшихся правомерно. Ошибки по этой категории дел во многом обусловлены тем, что суды, исходя зачастую лишь из тяжести последствий, судебное разбирательство сводят только к доказыванию виновности подсудимого в причинении посягавшему вреда, а вопрос о том, в чём именно заключалось превышение пределов необходимой обороны, тщательно не исследуется, — пожурил тогда коллег Верховный суд СССР.

В российской юридической литературе есть аналогичные примеры и постановления. Сложно сказать, что районный прокурор, как-никак отучившийся в юридическом вузе, забыл то, что читали ему ещё на младших курсах в рамках «Уголовного права». И вряд ли он забывает перечитывать соответствующие постановления пленумов Верховного суда РФ. Хотя всё может быть, конечно…

Потому заключительный вопрос вполне правомерен.