СТАНОВЛЕНИЕ МЫСЛИ (очерки из книги)

Мысль – самый таинственный предмет изучения, хотя бы потому, что ей приходится изучать саму себя, и, если мы говорим о процессе исторического становления мысли, невозможно отделить объект от субъекта. Нет ничего субъективнее мысли – но в то же время очевиден и её объективный характер: мышление порождает реальность, в отсутствии мышления полностью отсутствовавшую. Чтобы как-то понять этот парадокс, мы с вами, читатель, должны разделить такие понятия, как мыслитель и продукт мышления. Продукт имеет мыслителя своим источником и выделяется через отчуждение от исходной матрицы способности мыслить.

Мышление само по себе передать нельзя, а вот продукт мысли – можно: устно, письменно, иными условными знаками или технологиями трансляции, воспроизводства. Продуктом мысли являются и проекты, которые становятся частью жизни, в том числе и тех, кто никакого участия в их обдумывании не принимал.

С точки зрения объективной ценности продукты мышления можно разделить на четыре категории:

1) Продукт мышления, полезный и для отдельного человека и для всего человечества.

2) Продукт, полезный для человечества в целом, но бесполезный для отдельного человека.

3) Продукт, полезный для отдельного человека, но бесполезный для человечества (кратковременное, локально-прагматичное мышление).

4) Продукт, бесполезный и для человечества, и для человека (такого рода мыслями занимается социопатология).

Из этих продуктов складываются прикладные знания (пункт 1), фундаментальные знания (2), познавательный эгоизм и психические расстройства.

Для понимания сущности человеческого мышления отметим различные единицы (и системы) его измерения.

***

Во-первых, очевидным образом существует та или иная интенсивность мышления (обдумывания), определяемая количеством мыслительных операций в единицу времени. Человек может обдумывать какую-то идею очень напряжённо, даже маниакально, с огромной скоростью прокручивая в голове её и всё с ней связанное.

Нетрудно понять, что интенсивность мысли сама по себе ничего не может нам сказать о её качестве. Эмоциональный накал, доводящий человека до исступления и изнеможения – может, в зависимости от обстоятельств, сложиться вокруг любой мысли, даже совершенно пустой или вредоносной.

Например, маньяк, серийный убийца, может быть как слабоумным, на уровне животного, так и весьма изощрённым, хитрым, интенсивно мыслящим. Но никакая интенсивность его мыслей не снимает патологии его мышления, и, скорее, наоборот: усиливает её.

***

Кроме интенсивности мышления, более или менее высокой частоты мыслительных процессов, существует связанный с ней, но косвенно, объём мышления.

Понятие объёма говорит нам о ёмкости простой памяти, эрудиции механического запоминания, внутреннем справочном аппарате мышления. Большие объёмы эрудиции способствуют увеличению интенсивности мышления. Но при этом не гарантируют качества мысли.

Многое в истории и в теории познания говорит о том, что функция запоминания, справки, «ходячей энциклопедии» в мышлении не главная, она второстепенная, служебная, и довольно слабо развита у человека по сравнению, например, с книгами и электронными устройствами.

У эрудиции вспомогательные функции, и её легко заменить справочником, быстро восполняющим любые пробелы в памяти. Например, человек, вооружившись всего лишь хронологической таблицей, не помня ни одной даты истории – ничем, по качеству мышления и выводов уже не будет отличаться от человека, помнящего все даты «на зубок», наизусть.

Запоминание, как таковое, не является главным или важным процессом для человеческого мышления.

Человеческая память не только обладает сравнительно-малой ёмкостью (по сравнению с компьютером, например, или библиотекой справочников), но и крайней ненадёжностью, обманчивостью, способна предательски подвести того, кто на неё будет полагаться.

Поэтому всегда, если есть возможность – нужную информацию лучше записать, чем полагаться на память.

Всё это потому, что исторически и сущностно человеческое мышление развивалось не как копилка, а как живая и гибкая система целесообразного реагирования.

Если представить ум, как копилку – то туда влезает не так уж и много, даже у людей с самой острой памятью. Функция памяти у человеческого мышления имеется, но как не очень развитое вспомогательное его устройство.

***

Кроме интенсивности и объёма у мышления есть свойство, которое гораздо больше говорит о качестве мысли, чем интенсивность мысленного перебора и объём памяти. Это свойство мышления – системность.

Поступающие в нас из внешнего мира знания и впечатления подобны бесконечной и необъятной хаотической лавине, равно помнить всё было бы непосильной, и при этом бесполезной ношей для человеческой психики.

Например, зеркало отражает в себе всё, что перед ним – но при этом лишено свойств и качеств разумного существа. Если бы человек только отражал в себе внешние события, то он тоже не был бы разумным существом, как и зеркало. Которое, по сути, несмотря на способности к отражению в себе внешнего мира – неодушевлённый предмет.

Системность мышления отвечает за сортировку сведений и впечатлений, поступающих извне. Она проявляется в иерархии ценностей, в структуре каталога памяти, отвечает за распределение отражённого в уме на главное, второстепенное, маловажное, и вовсе не достойное внимания.

Поэтому системность знаний гораздо важнее (приоритетнее) их интенсивности и объёма. Приведу такой разъясняющий пример: объём мусора может быть гигантским, скорости и мощности перемешивания этого мусора тоже, но при этом мусор как был, так и остаётся бесполезным мусором.

А вот если из мусора научились выделять что-то полезное (вторичная переработка утильсырья) – то это уже системность работы с его свалкой. Это выделение – в корне отличается от того, чтобы гонять мусор туда-сюда, сколь угодно мощными бульдозерами (интенсивность). Оно, в рамках утилизации, даёт мусору вторую жизнь, превращает отходы в доходы.

***

Системность не может возникнуть и существовать без центра всей кристаллизации мыслей, выстраивающей их в определённых порядках относительно друг друга. Иерархия главного и второстепенного не может существовать без «самого главного» — приближение к которому делает мысль важной, а удаление – маловажной.

Человеческая психика не может считать всё одинаково важным или всё одинаково пустяковым. От такого она разрушится и распылится. Такая психика нами называется «децентрированной» и она всегда находится в стадии распада (вопрос лишь, в какой).

Для формирования разумной личности необходимо первичное, устойчивое догматическое ядро личности, выступающее при формировании мышления аксиомой для всех теорем. Мысль не может существовать отдельно от сверхценности какой-либо догмы, вне этого притяжения любая мысль теряет своё звено в умозаключениях, распыляется.

Для человеческого разума первоочередной является идея Абсолютной Истины, доказанное соответствие которой (как эталону измерений) делает мысль истинной, а несоответствие ложной. В самом деле, как узнать – больше или меньше метра палка, если мы не знаем, что такое метр? Как мы что-то можем измерить в метрах – если у нас нет эталонного метра?

Точно так же и неистинность чего бы то ни было доказать нельзя – пока нет в палате мер и весов эталона Истины.

Разумеется, становление идеи Абсолютной Истины, породившее разделение мыслей на верные и ошибочные — происходило исторически в рамках религиозной традиции.

И даже само слово «верный» (ответ, например) как бы напрашивается задать уточняющий вопрос: верный (или неверный) кому? Чему? Солдат хранит верность присяге, муж – жене, но нельзя же быть верным просто так, ничему и никому!

Или у нас в голове будет полный хаос – или нам придётся упорядочить свои мысли в иерархию ценностей, а вокруг какого центра строить иерархию? Аксиома – мать теорем, а что есть мать наших доказательных умозаключений? Ответ очевиден: первичная недоказуемая догма, которую не только оспаривать, но даже и обсуждать запрещено, как кощунство и святотатство.

Если такого центрирования психики в голове у человека нет – то у него там начнётся свистопляска и многополосный бред, будет утрачена всякая основательность и обоснованность мыслей (оба слова предполагают наличие основы).

Всё стоит на чём-то, и только основа основ стоит сама на себе. Это легко доказать: если основа опирается на что-то, кроме себя, то:

— не она является основой,

— а то, на что она опирается.

Но в материальном мире ничто не может опираться само на себе, и это снова отправляет нас к религиозным истокам связного[1] мышления.

Если мы не положим в основу мысли веру, недоказуемую и сверхъестественную (ибо в мире естества ничто не может быть выведено и доказано из самого себя) – то наше мышление станет бессвязным.

Ничто, существующее в пространстве и времени, не может начаться без начала – и мышление не исключение. Но если бы начало мышления было доказуемо – то оно не было бы началом. Следовательно, либо стартовая точка умозаключений недоказуемая догма, либо у нашего мышления нет начала (а тогда оно всё рассыпается, цепочка умозаключений превращается в аморфный хаос бессвязных, бредовых видений[2]).

Онтологически относительное не может существовать без абсолютного, доказуемое – без недоказуемого, естественное без сверхъестественного, физика без метафизики, и т.п. – в силу закона обязательной парности противоположностей. Если мы убираем одну противоположность, то исчезает и другая. Верх без низа, «правое» без «левого» — как они могут существовать в отрыве и отдельно друг от друга?! Если я стою в шеренге, то моя правая рука – находится слева от того, кто стоит справа от меня, и т.п.

Поэтому и мышление, нарушившее закон пар в онтологии – оказывается в состоянии распада (каким и было массовое сознание в «перестройку», да во многом и сейчас).

***

Таким образом, идея Абсолютной Истины, эталона измерения истинности или ошибочности всех привходящих идей и образов, является первопричиной системности мышления и центром кристаллизации (симметрии сложения) разумной личности.

Непосредственно от идеи Абсолютной Истины (она же Единая Истина, предполагаемая всегда и для всех) образуется способность мышления к различению Добра и зла.

Ни о каком качестве мышления, неспособного различать Добро и зло, говорить не приходится, оно просто невозможно. Какой бы изобильной и разветвлённой ни была информация – она всегда бессмысленна и бесполезна, пока не отнесена в главном каталоге в один из двух основных разделов – Добра или зла.

Эта базовая сортировка всех поступающих сигналов – является смыслом мыслительной деятельности. Даже если предположить, что мышление способно существовать без такой сортировки данных опыта – то оно превращается в неодушевлённый мусороприёмник, в аморфную и бессистемную свалку лишённых оценки случайных впечатлений.

Смысл – это определение места и назначения локальной информации в системном, связном мышлении. Всякая поступившая информация поступает не просто так, не как мусор на помойку, а для чего-то. Оценивается и определяется целесообразность локальной информации для базового ядра ценностей, степень полезности и её роль для достижения главной цели системного мышления.

Подчинённость поступающих знаний сверхзадаче, продиктованной догматическим ядром личности – и есть то, что в обыденном языке называется «смыслом». Например, если автомобиля нет – то запчасть от него утрачивает смысл хранения, и т.п.

Смысл жизни есть у того, кто полагает свою жизнь миссией. А кто её миссией не полагает – у того нет и смысла жизни.

***

При всём обилии добрых атеистов – ни один из них не сможет ответить, по какой причине он полагает Добро добром, а зло – злом? То есть откуда у него в голове взялись базовые представления о Добре и зле, при том, что они однозначно:

1) Не являются врождёнными.

2) Не вытекают из бытовой практики, хозяйственной деятельности, обыденных отношений[3].

Наличие представлений требует знания об источнике этих представлений.

А источник, совершенно очевидно, сакральный, культовый.

Ведь наши представления о Добре и зле не вытекают из знаний, эрудиции, интеллекта – иначе все, одинаково образованные были бы и одинаково нравственными. А такого и близко не наблюдается! Не растёт доброта от курса к курсу в университете, у неё принципиально иное поле произрастания.

Разумеется, если человек потерял представление о первоисточнике своих базовых представлений о Добре и зле – сами эти представления тоже мутнеют, расплываются, подвергаются эрозии.

Человек же, худо отличающий Добро от зла – не всегда слабоумный, но всегда безумный. Даже при высокой интенсивности обдумывания мыслей – они у него всё равно носят патологический характер (феномен психопата-интеллектуала).

***

Ещё одно измерение процесса мышления – его глубина. Она диалектически связана с системностью мышления (иерархией ценностей), и существует вместе с интенсивностью думания и объёмом памяти. Даже в обыденной речи мы говорим о «глубокой» и «неглубокой» мысли. Называем мысли определённого рода «мелкими», и т.п. Что мы имеем в виду?

Глубина мысли определяется временем её ценности, полезности, актуального долгожительства. Наиболее глубокие мысли актуальны всегда, глубокие мысли – веками, а мелкие мыслишки – однодневки. Сегодня они, может быть, для чего-то и полезны, а завтра уже утрачивают смысл, всякую познавательную ценность.

Развитие мышления невозможно без роста глубокомыслия, удлинения времени полезного функционирования возникающих идей.

***

Наиболее важной, ключевой, центральной – и в то же время наименее понятной, постижимой, является творческая функция мышления.

Это когда мысль выступает не отражением, а творцом событий во внешнем мире. Она не только воспринимает реальность, но и производит реальность, создаёт мир под себя. Это то знание, которое становится силой, не архивом сведений, а инструментом преобразования жизни.

Ничто в окружающем нас мире, кроме творческой функции мышления, не обладает свободой воли, альтернативностью. Именно поэтом данная функция по своим свойствам смыкается с понятием чуда, мистического явления.

Всё во Вселенной, включая даже и иные функции мышления – подчиняются железной неизбежности причинно-следственной связи. Нет никакого «собственного выбора» в поведении камня или лавины, грозы или дождя, и даже в поведении ученика, которого императивно обучают по строгой программе.

Движение, поведение диктуется железной причинностью. Камень не может «захотеть летать» — он полетит, если его кинуть, и не полетит, если не кидать.

Исключение делается в мире только для одного явления, о котором и говорят – «по образу и подобию божьему». То есть для творческой функции мышления, которая имеет (единственная на всём свете) – свободу слова, альтернативный выбор своего поведения.

Правильное логическое мышление тоже не имеет никакой свободы выбора. Вывод в логике – предопределён, исходя из вводных посылок. Логика так же не свободна от причинности, как и полёт камня.

Творческое мышление находится с логическим мышлением в диалектическом «единстве и борьбе» противоположностей. То есть творческое начало не может отбросить логику, но не может и раствориться в ней, отказавшись от желаемого в пользу неотвратимого, непреодолимо-неизбежного.

Таковы основные виды и функции мысли, раскрывающиеся в ходе её исторического становления в рамках цивилизации.

————————————————————————

[1] лат. religare — связывать, соединять.

[2] Увы, такова судьба всякого, дошедшего до логического конца своих убеждений атеиста!

[3] Из всего этого вытекают понятия выгоды и невыгоды, физиологически-приятного и неприятного, удобного и неудобного, желаемого и нежелательного. Все эти оси деления являются не только посторонними, но даже и провоположными разделению Добра и зла. Добро, как обобщённая на весь род человеческий идея священного поклонения высшему благу – очень часто бывает и лично-невыгодным, и неприятным физиологически, и неудобным, и т.п.