Свинцовый цеппелин российской экономики

Как могут оздоровить экономику творцы кризиса? (28.02.2017)

Существует некое представление о том, что нынешний кризис – следствие санкций. Такую точку зрения отчасти помогают поддерживать западные лидеры, например, Обама заявил, что благодаря США Россия якобы оказалась в международной изоляции, а ее экономика — «разорванной в клочья».
И создается впечатление, что западные враги нас рвут в клочья, а мы держимся и не сдаемся.
На самом деле все не совсем так. Вернее, все совсем не так…

Вот материал от 02.06.2015 года под заголовком «Академик Аганбегян: кризис в России начался задолго до присоединения Крыма и введения санкций». Известный ученый-экономист Абел Аганбегян, выступая в Калининграде на симпозиуме имени Заславской, сказал следующее: «После того, как мы восстановили докризисные показатели 2008 года, это был од, совершенно неожиданно, пожалуй, для всех экономический рост стал катастрофически сокращаться. 
Первый квартал 12 года – 4,8 процента к соответствующему периоду прошлого года, второй квартал – 4,2, третий квартал – 3, четвертый квартал – 2. Первый квартал 14 года – 0,7. То есть в разы, вот прямо такое катастрофическое снижение, которого никогда не было. Без каких-либо особых обстоятельств. Ни страна не распалась, ни в мире в это время ничего такого катастрофического не происходило, никаких природных катаклизмов в России. Просто внешне на пустом месте. 
И 2013 год все мы считаем годом стагнации. Промышленность на нуле, инвестиции сократились. А в 2014 году все ухудшилось в два раза, валовый продукт вдвое сократился против минимальных значений 2013 года, стали падать реальные доходы, сократились инвестиции — на 2,5%, строительство – 4%, финансовый результат деятельности всех предприятий, организаций – 15%. И в 2013, и в 2014 годах сократилась капитализация крупнейших российских компаний, поскольку упал фондовый рынок.
И все это происходило, включая первый квартал 2014 года, еще до того как был присоединен Крым, до всяких санкций, до падения цен на нефть, она держалась высокая. 
Нам давали деньги, мы увеличили свой долг на 200 миллиардов за оды из финансовой мировой системы. То есть никаких ограничений специфических никто нам не оказывал в то время.
Реально санкции стали работать с августа-сентября 2014 года. Их доля в том, что сейчас происходит, оценивается процентов в 30, на одну треть они влияют на наши результаты. Но яму, в которую мы попали в эти годы, мы вырыли собственными руками, и в нее же угодили. И самое ужасное в том, что мы не имеем пока стратегии выхода из этой ямы, никто не знает, когда это будет. Большинство трезвых оценок — по крайней мере, до 2020 года продлится стагнация, рецессия.
2015 год это год рецессии, то есть падения производства. Цифры за январь-апрель ужасные. Валовый продукт, по оценке Минэкономразвития, сократился на 4 процента, промышленное производство – 4,5, в том числе обрабатывающая промышленность – 7,2, строительство – 5,2, оборот розничной торговли — 9,8 процента. Это вдвое больше, чем в кризис 2009 года. Представляете себе, масштаб?! Внешнеторговый оборот, экспорт сократился на 31%, импорт – 36%, инвестиции сократились почти на 5%, реальная зарплата в апреле снизилась на 13,2%. Общая безработица в апреле 2015 года составила 4 миллиона 420 тысяч против 3 миллионов 986 тысяч в апреле 2014 года, то есть увеличилась на 434 тысячи. Я называю цифры Росстата, по сравнению с апрелем прошлого года.

Надо сказать, что таких плохих показателей благосостояния в кризис 2009 года не было. Последний раз они были в 1998-1999 годах в нашей истории.
Самое плохое, что в 2014 году начал увеличиваться смертность в России, которая с 2005 года каждый год серьезно снижалась. А в первом квартале 15 года произошло совершенно удивительное – смертность увеличилась на 5,2%, что не бывает. Я искал, ни в одной стране не нашел, чтоб за короткий период на 5 процентов повысилась смертность. Повысилась по всем видам болезней без исключения, в том числе по сердечно-сосудистым. С 2005 года всегда процентов на 10 в год смертность сокращалась, а тут она повысилась! И рождаемость сократилась в первом квартале 15 года, и депопуляция, то есть превышение смертности над рождаемостью за квартал составила 50 тысяч человек.
Это явилось следствием, конечно, не только ухудшением общей социально-экономической ситуации, которая сказывается всегда, как показывает наш опыт, на смертности из-за стресса и т.д. у части населения, но и из-за ухудшения медицины. Мы резко стали резать медицину. Бюджет 2015 года, уточненный, сократил федеральные расходы медицины на 30 процентов… С 2013 года идет значительное сокращение средств на медицину. Плюс затеяли реформу ужасно неудачную, скорую помощь резко ухудшили, поэтому смертность резко выросла. То есть социальная обстановка, надо сказать, неблагоприятная».
В эту пропасть нас столкнули не «западные партнеры», а правительство Российской Федерации. И как мы можем выйти из этого кризиса, если антикризисные программы создают те же люди, которые этот кризис и создали?
Не буду цитировать выступления представителей российской власти, а приведу высказывание Владимира Владимировича Путина о том, в чем он видит причины кризиса. Весной 2015 года в Петербурге на заседании Совета законодателей президент России Владимир Путин заявил о том, что кризисные явления в российской экономике связаны не только с санкциями Запада, но и с внутренними причинами. И с какими же? По словам президента, главной причиной кризисных явлений стал дисбаланс между ростом заработной платы и производительностью труда, появившийся после того, как государство, справедливо стремящееся решить социальные проблемы, в частности, повысить традиционно низкий уровень зарплат, не учло влияние низкой производительности труда.
Вы понимаете – как видит проблему глава государства? Причина кризиса в том, что людям в России ПЕРЕПЛАЧИВАЮТ! Оказывается, стали слишком жирно жить, вот экономика и полетела в пропасть! И какое может быть лечение при таком диагнозе? Ясно какое – сокращение доходов населения. И они стали сокращаться.
Откуда у главы государства такие странные представления? Он сам додумался или кто-то ему подсказал? В 2007 году тогдашний министр здравоохранения Михаил Зурабов заявил: «На сегодняшний день труд в России недооценен и оплачивается крайне низко». Глава профсоюзов  Михаил Шмаков в 2011 году опять обратился к Путину по этой теме — труд в России недооценен. «Мы много раз об этом говорили в рамках трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений», — сказал лидер крупнейшего профобъединения страны.

Эксперт Центра научной политической мысли и идеологии Андрей Сергеевич Дёгтев пишет в августе 2015 года: «Если же говорить о производительности труда в России, то она действительно намного уступает аналогичному показателю в западных странах. И главной причиной здесь является технологическая отсталость, возникшая в результате низкого финансирования научных разработок, которое в России впятеро уступает западным странам. Инвестиции в инновации остановились в России одновременно с переходом к рынку. Если в СССР больше половины предприятий занимались новаторством, то сейчас доля российских предприятий, осуществляющих инновации не превышает 10%. Как результат, доля России на мировом рынке наукоёмкой продукции за последние четверть века сократилась в 30 раз. При наукоёмкости ВВП западных стран в 2-4% в России на НИОКР тратится всего лишь 1,13% от ВВП
Когда говорят о производительности труда почему-то обходят стороной другой важный показатель – степень эксплуатации труда. Степень эксплуатации труда можно оценить, сравнив производительность и уровень оплаты труда. Если производительность труда в России в 2-2,5 раза уступает показателю развитых стран, то разница в зарплатах достигает уже 5-7 раз. Это говорит о том, что трудящиеся россияне подвергаются сверхвысокой эксплуатации в сравнении с жителями западных стран. Масштаб эксплуатации становится ещё очевиднее при учёте общего количества времени, которое проводят россияне на работе в течение года (1982 часов). Больше работают по времени только в одной из стран ОЭСР – Греции (2034 часов). Неэффективная экономическая система подталкивает бизнес в сторону максимального изъятия ренты из имеющихся производственных ресурсов, включая человеческие, вместо финансирования технологических инноваций и снижения производственных издержек. Нехватка инвестиционных ресурсов заставляет экономить на зарплатах».
Наконец весной 2016 года социальный вице-премьер Ольга Голодец на заседании Российской трехсторонней комиссии по социально-трудовым отношениям почти что вскричала от ужаса: «В России кризис потребления!» «Сегодня у нас потребление в легкой промышленности по отдельным видам продукции сократилось более чем на 20%. У нас упала розница и изменилась структура потребления: на первый план вышли продовольственные товары — 51% в феврале мы получили потребление продуктовых товаров, такого давно не было, это говорит о кризисе потребления», — сказала Голодец. По ее оценке, это важнейший фактор сдерживания развития экономики.
И вот самое главное – Голодец считает, что труд в России недооценен! «Получив среднее общее образование, человек получает 7500 руб. Где такой труд? Таких людей у нас 2 млн человек. Коллеги, есть перекосы, которые нужно реально проработать, без устранения этих перекосов мы не сможем двигаться вперед», — добавила вице-премьер.
Интересно, услышал эти слова Владимир Владимирович? Что происходит в его светлейшей голове?

Но пока мы успешно продолжаем поступательное движение вперед – в пропасть (Напомню, что партия «Единая Россия» выступила с лозунгом на прошедших выборах «Движение только вперед!»).
Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан сказал: «Никакого дна у этого кризиса нет, дно бывает только у циклического кризиса, какой был, например, в 2008 году, кризиса перепроизводства. Нынешний кризис в России связан с исчерпанием сырьевой модели экономики».
Модель кончилась, все – приехали…Свинцовые цеппелины не летают, они могут только падать.