Уголь ценой жизни: три самые опасные шахты Донбасса

Фото: Alexander Rekun/Global Look Press

Уголь — чёрное золото Донбасса — всегда давался тяжело. Его добывают в невероятных глубинах шахт тяжелейшим трудом. В лавах, находящихся на глубине 1200–1300 метров, из-за раскалённого воздуха без искусственного охлаждения невозможно было бы дышать, и уголь там — почти как металл. Один старый горняк назвал это высшей степенью метаморфизма.

«В Донбассе самые глубокие шахты, глубже только в ЮАР, в которых добывают алмазы и золото. А у нас своё «золото» — уголь, лучший его сорт — антрацит. Он блестит даже больше золота, отличается «сильным» чёрным цветом. Но основное — высокий КПД. То есть для производства одинакового количества энергии антрацита нужно в разы меньше, чем угля любой другой марки, поэтому он так ценен для теплоэлектростанций. Вторая особенность в том, что у нас по мировым меркам антрацита наибольшие запасы. В СССР была когда-то половина мировых антрацитов, и в основном это был Донбасс», — добавил горняк.

Глубина шахт начала возрастать где-то с 1950-х годов, и уже к 1968 году их в Донбассе было несколько. В их числе «Бутовская-Глубокая» треста «Макеевуголь» — 1012 метров. Макеевскую шахту имени Бажанова занесли даже в Британскую энциклопедию. Её глубина — 1200 метров.

Шахта имени Скочинского

Одной из самых глубоких на момент выдачи первого угля в 1975 году считалась шахта имени Скочинского. По словам работников угольного предприятия, горные работы, которые ведутся в шахте на глубине 1200–1300 метров, осложнены высокой температурой пласта, а также высоким содержанием метана. С 1992-го по 2014 год именно на сверхглубокой шахте было несколько крупных аварий, которые стоили жизни 117 горнякам. Вот этот трагический список:

21 августа 1992 года — из-за взрыва метана погибли два горняка и 15 горноспасателей.

4 апреля 1998 года — взрыв метана унёс жизни 63 человек.

30 января 2000 года — внезапный выброс угля и газа, под завалами погибли пять человек.

27 ноября 2001 года — выброс угля и газа унёс жизни семи шахтёров.

8 июня 2009 года — при ведении горных работ произошёл внезапный выброс угля и газа, 13 человек погибли.

Шахта имени Засядько

Вторым по сложным условиям работы и аварийности считается угледобывающее предприятие, в прошлом одно из крупнейших на постсоветском пространстве, — шахта имени Засядько. В украинский период истории Донбасса шахтой распоряжался клан регионала Ефима Звягильского, бывшего и. о. премьер-министра Украины. И о том, как он с этим справлялся, можно судить по тому, что с 1996-го по 2014 год шахта «унесла» жизни 251 горняка.

18 ноября 2007 года именно здесь произошла самая масштабная катастрофа в истории Незалежной — погиб 101 горняк. Через две недели, 1 декабря 2007 года, на том же горизонте произошёл второй взрыв — 52 горняка пострадали; на следующий день погибли пятеро горноспасателей, которые занимались ликвидацией последствий аварии. Следующая авария 4 марта 2015 года, уже во время донбасской войны, унесла жизни 34 человек. Тогда на глубине 1230 метров взорвался метан.

Основной причиной высокой аварийности этих двух шахт один донецкий горный инженер назвал их почти нереальные глубины. «Руководство, да и горняки знают, каким рискам подвергаются, чем это может грозить. Ведь на глубинах 800 метров и глубже основные причины аварий — это температура и выбросы. Это всем известно, но в своё время при Украине хозяева этих предприятий на это «забили». Достаточно сказать, что уже 30 лет как пылеподавление не делают вообще — экономия, видите ли. На это «забивали» ещё при Брежневе. Отсюда поголовно силикозы и антракозы у шахтёров», — рассказал он.

Шахта имени Бажанова

Третьей наиболее сложной шахтой, кроме первых двух донецких — имени Скочинского и Засядько, считается шахта имени Бажанова в Макеевке. Та самая, которая занесена в Британскую энциклопедию за глубину.

И вот совсем недавно опять трагедия — погибли четыре горняка на Скочинского. И дело здесь не столько в нарушении надлежащей техники безопасности, сколько в отсутствии технологий, снижающих риски угледобычи в сложных геологических условиях шахты.

Некоторые горняки, с которыми удалось пообщаться, считают, что трагедия могла произойти значительно раньше, сдерживала только низкая интенсивность добычи и малое число лав: «Скочинского — шахта-«убийца», в некотором роде хуже, чем Засядько. Там высокая температура в выработках, внезапные выбросы газа и пыли. И техника безопасности — только половина беды. Надо делать опережающую добычу дегазацию и охлаждение атмосферы, пылеподавление и много всего». Но это, по их мнению, стоит больше, чем добытый уголь.

«В МакНИИ, например, накоплен огромный опыт борьбы с выбросами, но это не было интересно на Украине, потому что дорого и сложно. Неинтересно это и сейчас», — пояснил один работник шахтоуправления.

Катастрофический износ оборудования

По мнению учёных, занимающихся анализом угольной промышленности Донбасса, «в ЛДНР износ промышленно-производственных фондов практически на всех шахтах республик — 60–80%, порядка 60% стационарного оборудования работает второй-третий эксплуатационный срок. Для нового и импортного оборудования не хватает запчастей, а во многих забоях всё ещё работают отбойными молотками, что неудивительно — полно шахт, которым 50 и больше лет».

Что касается непосредственно ДНР, республика имеет самый старый среди стран СНГ шахтный фонд, поскольку почти 96% шахт угледобывающих предприятий более 20 лет работали без реконструкции. Из 7 тысяч единиц основного стационарного оборудования две трети отработали свой нормативный срок эксплуатации и требуют немедленной замены. Всё это, вместе взятое, сказывается на объёмах добычи угля. В данный момент наблюдается тенденция к их стойкому снижению. «Не хочется верить в то, что в Донбасс уголь когда-то могут импортировать, а не наоборот», — сказал один горный мастер о незавидных перспективах угольной отрасли бывшей «кочегарки».

В настоящее время, кроме ряда технических и экономических проблем, на шахтах могут добавиться и кадровые. Уже сегодня можно без особых проблем устроиться на угольное предприятие, причём даже без опыта работы, хотя всего несколько лет назад это было нереально. Накопившиеся задолженности по заработной плате, высокий уровень риска и другие причины привели не только к заметному снижению престижа шахтёрского труда, но и к массовому исходу донбасских горняков в соседние регионы РФ.

«Без нормального отношения к людям и без вложений в материальную базу шахт ничего не будет. Отрасль придёт в упадок или в лучшем случае будет удовлетворять только внутренние потребности республик. Это будут фатальные последствия для региона», — заявил преподаватель учебного заведения, выпускающего будущих представителей угольной отрасли.

Сейчас многие поговаривают о том, что стоило бы закрыть оставшиеся шахты, называя чёрное золото проклятием региона, виновным в гибели горняков. Но именно благодаря чёрному золоту была создана уникальная инфраструктура региона, выросли десятки донбасских городов, были возведены многоэтажные дома для семей горняков, здравницы, учебные заведения. И так ли уж виновато чёрное золото в том, что при Украине на обновление шахтного оборудования не выделялось ни копейки, не внедрялся опыт борьбы с выбросами, технология пылеподавления. Нет, извините. Чёрное золото — благо Донбасса, дар, просто им управляли алчные и ненасытные.

Сейчас в ДНР, с уходом ВТС («Внешторгсервис»), открываются возможности для сохранения пока ещё существующего производственного потенциала отрасли. Возможно, стоит подумать о целесообразности экономической самостоятельности шахт, об их адаптации к условиям рынка, о разработке новых экономических механизмов для взаимовыгодного привлечения инвестиций в развитие угледобывающего производства. Параллельно надо применять передовые методы строительства горных выработок. Запасов угля в Донбассе, по прогнозам геологов, хватит ещё лет на пятьсот, а значит, и перспективы у отрасли есть.