«Верхние» игры и «нижнее» рабство

Чем простой работяга отличается от Нагорного Карабаха? Только одним: Карабах большой и сильный, его уничтожали тяжёлой военной техникой, и больше месяца. А простой работяга – маленький и слабый. У простого работяги нет танков и зенитных установок. Вряд ли современному государству, выряженному в шутовскую ливрею всяких «выборов» — потребуется 44 дня и тяжёлая артиллерия, чтобы сломать и уничтожить простого работягу, прохожего с вашей улицы… Может ли простой человек как-то возразить унижению и уничтожению, бесправию и расправе над собой со стороны распалившихся «хозяев жизни»? Нет.

Это не я говорю – жизнь говорит. Судьбы Донбасса и Карабаха – яркое доказательство того, что под шелухой и мишурой всякого «волеизъявления народа» — готовность не только насиловать, но и в любой момент убить, уничтожить весь этот, якобы «голосованием избирающий себе судьбу» народ. Люди выбирают себе судьбу – и что?! За их выбор их расстреливают «оптом», целыми городами, наматывают на гусеницы танков, чтобы потом провести на сожжённой и изнасилованной территории… выборы! «Вначале мы растопчем ваш выбор, а потом дадим вам выбирать».

А ЧТО выбирать-то? Ими предложенный хрен или ими же предложенную редьку?!

В оккупированной Сербии американские гауляйтеры не могли избрать «президента». Люди просто не ходили на выборы, как их ни зазывали. Люди проголосовать за то, чего они хотят – не могли, а голосовать за то, чего предлагают – не хотели. Поскольку догмат о «регулярной сменяемости» старост при гауляйтере для США сакрален, «президента» и «премьера» Сербии стали… менять местами. Туда-сюда, несколько раз. И весь мир видел, что в кресле президента «демократической Сербии» не засиживаются!

На оккупированной укрофашистами земле Донбасса – ситуация сложилась такая же. Каратели не знают, как сделать картинку «народного волеизъявления».

Например, 15 ноября 2020 года на т.н. «выборах городского головы», на участке № 141052 города Краматорска проголосовал… только один избиратель. Работники участка соблюдали все ритуалы: придерживались масочного режима и общались на украинском языке. Итог: единственный избиратель как реквием самой идее буржуазной демократии. «Сербский казус»: выбирать своих вы нам не даёте, а выбирать ваших мы не желаем. Несомненно, и Алиев в Карабахе, поверх трупов, тоже «выборы» проведёт – как же без этого ритуала?! Без него нынче «и ни туды, и ни сюды», куда не плюнь – во «всенародно избранного» попадёшь! Но какова цена таким «выборам» и «победам» в них?!

Сходство между Донбассом, Карабахом и человеческой личностью, рабочим или безработным, продавцом или фермером – не случайна. Разница – только в размерах и силах (рабочий, конечно, слабее ДНР). Всякий раз, когда человек осмелится выбрать что-то по своей воле – к нему «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино».

Мы – рождённые в СССР, и не ценившие доставшихся нам там даром, усилиями предков, а не нашими собственными, прав человека – сами не заметили, как быстро оказались на «античном» положении: двуногого скота и говорящих орудий.

В понимании либеральных «элит» эти «орудия» на двух ногах должны делать то, что им говорят, довольствоваться тем, что им швырнут из милости, и умирать безропотно – когда их признают «излишними». Ибо планета не резиновая, и господам столько рабов не нужно!

И если вы решили, что быть двуногим вьючным скотом и говорящим орудием труда – унижение, то поймите, что в либеральном мире это ПРИВИЛЕГИЯ! Инвентарь, инструмент – используют, но, поскольку он полезен, как-то хранят. Это не каждый получает в «буржуазной демократии» с регулярными ритуальными услугами «выборов»!

От инструмента, ставшего ненужным – избавляются. Страшно и безысходно положение рабочего, но ещё страшнее – положение безработного. Рабочего этим пугают, лишая всех прав и голоса, а безработного уже нечего лишать, у него и так уже никаких прав нет…

Ещё раз прошу: не смотрите на «альтернативное голосование» — это гнусный и клоунский спектакль! Смотрите на Карабах, Донбасс, Сербию – чтобы увидеть, как НА САМОМ ДЕЛЕ поступают с «несогласными».

Заложничество – важнейшая часть прозападной власти. Без заложничества у террористов трудно было бы объяснить покорность и податливость, поддакивание и бессловесность обделённых, «глотающих всё». И ту лихость бумажных побед пропагандистов, которые лепят и лепят (бумага всё стерпит) – про «новые достижения» и «жизнь лучше, чем в СССР».

Увлекаясь, они уже на бумаге давно достигли и превзошли все «жалкие» советские реалии, некоторые и «многократно», создав людям такую «жизнь-малину», какой им даже в 70-е не снилось!

Очень много радости по поводу «неуклонных успехов» бытового и социального обустройства наций встречает очень слабое возражение масс. Кажется, что массы «почти согласны», что «советские стандарты жизни удалось превзойти». С чего бы?

Ну, а теперь вспомните Донбасс, Карабах! На улице оккупированного города вооружённые до зубов террористы, прижав к забору обывателя, стволом под нос, спрашивают:

-Ну, сука, лучше ты жить стал?!

И что обыватель В ЭТОЙ СИТУАЦИИ ответит?

-Хорошо тебе при нашей власти, сука?! Всем ли ты доволен?! Свободно ли ты сделал выбор на крайних выборах?!

Знающие люди говорят, что пытками можно выколотить из человека любое признание. Наверное, есть какие-то исключительные герои, которых и пытки не ломают, но мы говорим о среднем, слабом человечке. Который оказался в ситуации (а многие уже и родились в ней) – когда сама жизнь есть постоянное истязание, пытка, застенок. И тебя не нужно в этот застенок вести арестованным – ты туда сам приходишь, в поисках средств к существованию.

А там молчаливым – «только кнут», а тем, кто много вякает – добавят дыбу. Вот и выбирай. Рыночный, европейский человек – в этом растёт традиционно. У русской ветви цивилизации свои особенности – а вот в средневековой Германии вера князя автоматически распространялась на всех подданных его княжества. И ни один голоса не возвысил – мол, из-за князя меня, католика, протестантом делают! Все пошли и перекрестились. Когда русская армия вошла в Кёнигсберг, все его жители безо всякой «партизанщины» пошли присягать русской императрице. Включая философа И.Канта, в силу этого побывавшего в русском подданстве. Потом этих «присяжных» так же без проблем вывели обратно в прусское подданство…

Террор – это не только мордобой и расстрелы. Террор ещё и «взаимопонимание» карателей и заложников, когда одни готовы в любой момент стрелять, а другие – знают об этом. И потому заложник угадывает желания террориста, предупреждает его гнев «правильными», с точки зрения террориста, поступками.

Например (что касается Запада, а не Сербии и не Краматорска) – покорно бредёт на очередные бессмысленные выборы и делает вид, что верит в их значимость и судьбоносность. А сам до такой степени «свободен» — что в 2020 году его уже принуждают практиковать и пропагандировать содомию, под угрозой лишить – чего?! Правильно, всё тех же «средств к существованию»!

+++

Всякий раз, когда либералы вам начнут рассказывать про «выбор народа», «волю народа» — вспомните о том, что в Сербской Краине тоже жил народ. Он тоже имел волю. И тоже сделал свой выбор. В том числе и многократными голосованиями, референдумами. А Сербская Краина, СТЁРТАЯ С ЛИЦА ЗЕМЛИ – она большая, она гораздо больше вас, мой друг-читатель…

Вспомните о Карабахе, о воле его народа, и о выборе им своей судьбы – и что с ним стало за свободу выбора, а ведь и Карабах вашей квартиры куда как крупнее!

Вспомните о русских Украины – которым недвусмысленно указали их место «у параши», но, словно бы в издёвку – не лишили формально «права голоса»! Того «права» на выбор без выбора, которым и воспользовался одинокий избиратель в забитом и расстрелянном Краматорске. Наверное, желая «приколоться»…

Ибо – кроме как по приколу – за что и зачем голосовать тем «двуногим орудиям», за которых всё уже давно решили и определили?! Вплоть до принуждения к «однополым бракам» — а то, мол, денег лишим, жрать вам нечего будет, так что преодолеваем брезгливость, и вперёд!

Буржуазные выборы проходят в параллельном, виртуальном мире. Там они чего-то определяют, расставляют, направляют – в воображаемой стране, населённой воображаемыми людьми.

Буржуазная пресса почему-то ведёт все свои репортажи только из той страны, а не из своей, в которой живёт. Потому что в этой, реальной стране – единственными избирателями давно уже стали командующие танковыми колоннами.

Как жить Карабаху, и жить ли ему вообще – решает не народ Карабаха. Это решает штаб оккупационной армии. Обрамлённый декоративными воланчиками регулярных выборов, парламентов, деклараций и правовых институтов.

А вы отличаетесь от Карабаха только одним: вы меньше и слабее. Вряд ли при атаке поработителей вы продержитесь столько, сколько продержалась Шуша…

+++

Где и как разошлись пути человеческой цивилизации и формальной «демократии»? Несомненна их изначальная связь, их генетическое родство, с которым потом случается что-то прискорбное. Оно в какой-то момент рвётся, и далее цивилизация катится по своей колее, а формальная «демократия» — совсем по другой, всё дальше и дальше друг от друга…

+++

Фундаментальный, исходный антагонизм свободы и защищённости пронизывает всю историю человечества с древнейших времён. Личность не хочет, чтобы ей давали подзатыльники и нагоняи, не хочет своей подчинённости, второстепенности, инстинктивно не любит вторых ролей. Личность человека создана по образу и подобию Божьему – то есть внутри себя содержит собственный мир, собственную Вселенную, творит собственный Космос.

И нет такой личности, которую не раздражали бы принудиловка, уравниловка, подавление, диктат. Хочется раскрыться так, чтобы никогда не подчиняться никому, кроме самого себя.

Это – инстинкт свободы в человеке, в котором сплетается и его привычка оставаться в чём-то животным (беспорядочность низших отправлений), и его стремление к обожению, стремление быть Творцом, а не подмастерьем.

Никто – ни я, ни вы, ни третий-десятый – не желает вождя, раздающего тумаки. Это нормально, это инстинкт свободы! Ненормально – если его нет, если насилия властей не вызывают раздражения, недовольства личности. В самом по себе неприятии личностью вождизма с его принудиловкой – заключено здоровье человеческой психики.

Вождь, раздающий тумаки – плохо. Но вождь, защищающий от пещерного медведя – хорошо. Что же лучше? Без свободы, но с защитой, или без защиты, но со свободой? Сам ход жизни решает этот вопрос за нас. Те племена, которые посчитали, что свобода важнее защищённости – оказались истреблены. Те же племена, которые приняли защиту от вождя, оплачивая её терпимостью к тумакам и попранию, выжили. И развились в исторические нации.

Можно сколько угодно рассуждать о сладости свободы личности, но не обеспеченная защитой, средствами к существованию свобода личности есть смерть.

Человек, чтобы выжить, искал защиты. Слабые его защитить не могли (как и себя). А сильные – могли. Но тут же встал вопрос – а кто защитит от сильного защитника? Тот, кто ещё сильнее? Тогда от него – кто?!

Если перекос в сторону свободы приводил просто к истреблению, то перекос в сторону защищённости породил жуткие, на взгляд современного человека, дохристианские деспотии.

Христианская цивилизация, опираясь на саму сущность человеческой души, качнуло маятник обратно в сторону свободы личности. Верховную власть фараона христианство перенесло на небо, земную власть обозвало «лишь наместницей» (а до того цари почитались в прямом смысле как божества). Началась борьба за автономию человеческой личности, за суверенность человеческого «Я».

Более сложной задачи не существует: чуть-чуть перегни палку, и тут же истребление нации! А перестань её гнуть – и тут же дохристианский деспотизм, люди – «говорящие орудия», «двуногий скот» и все прочие «прелести» рабовладения…

Как ты сделаешь, чтобы человек, с одной стороны, был свободен, и, как кошка, «гулял сам по себе», а с другой – чтобы его не зашибли, не сожрали в свободе дикого леса?!

Снимешь опеку с человека – его убьют. А не снимешь опеки – человек себя чувствует рабом, да и в самом деле таковым является! Крепостные крестьяне – конечно, рабы помещиков, но только вот когда их «освободили» — они «почему-то» стали жить хуже и страдать ещё больше, чем даже в крепостном состоянии. Потому что освобождение без средств к существованию – худшая из форм рабства или убийство. Человека в море с корабля выбросили – понятно, что он больше не раб тех, кто его сбросил! Они и захотят – до него не дотянутся, чтобы его порабощать! Но ведь всем же ясно, что такая «свобода» — не выход…

+++

Человеку, как личности, непременно нужны и свобода, и защищённость, а потому вся история человечества – постоянный поиск какого-то компромисса между этими двумя несовместимостями.

Изначально «демократия» — это попытка прогрессивных мыслителей нашей цивилизации вменить народолюбие в обязанность властям, из пожелания и доброго совета превратить народолюбие в закон.

Народовластие без народолюбия – странное, спекулятивное явление. Непонятно – что это, и непонятно, как должно осуществляться. И, главное, для чего?

Ненависть, взаимная конкурентная вражда, скрещенные с принципами народовластия, порождают уродливого мутанта манипуляции сознанием народов. Народовластие, заквашенное на взаимной ненависти, становится удобным объяснением для любой катастрофы: «вы сами это выбрали, вы сами за это проголосовали».

Даже если никто ничего не выбирал, а вся процедура была имитацией.

Обрядность и ритуалистика теряют свои смысл и назначение, и превращаются в нечто самодостаточное. Формальное соблюдение буквы закона освобождает от его духа. Поиск хитрых уловок и лазеек, казуистика – становятся главными целями этой системы, у которой нет иной цели, кроме собственного воспроизводства.

— Зачем нужна демократия? – вопрос, который теперь не стоит задавать «демократу», чтобы не оконфузить его.

Раньше говорили, что она нужна для повышения уровня жизни, но потом оказалось, что она прекрасно уживается с самыми лютыми формами обнищания и деградации быта. Ещё говорили, что она нужна для правовой защиты людей – а она легко совместилась с самым чудовищным (и даже садистским) беззаконием. Кроме того, врали (как теперь всем очевидно), что демократия – способствует духовному и умственному развитию личности, её внутреннему развитию. Но когда молодёжь разучилась читать и освобождается от навыков членораздельной речи – стало ясно, что деградация личности – ещё одна «цена свободы», вместе с обнищанием и террором.

И теперь зачем нужна демократия – уже никто не может ответить. У западников наших она нужна сама по себе, просто, чтобы была. Это какое-то подобие страсти пламенного коллекционера, который готов платить любую цену за предмет ни для чего не нужный и не полезный.

+++

На самом деле выход из этого логического тупика есть, и он не такой уж сложный – просто мошенники стараются его «не замечать».

Изначально «демократия» – идейно и исторически – инструмент достижения равенства. Это система, в которой равенство людей – цель, а все процедуры – только прикладные технические устройства.

Приведу аналогию:

Цель медицины – выздоровление больного. Ни регулярность приёма лекарств, ни их названия, ни дизайн их упаковки, ни режимы госпитализации не являются целью. Если бы целью было не выздоровление (для которого и подбирают лекарства) – а регулярный приём лекарств и регулярная смена белья на больничной койке – тогда мы бы говорили не о врачах, а о каких-то маньяках!

А как иначе скажешь, если их не волнует связь их регулярно навязываемых порошков и капель с выздоровлением пациента?!

То же самое случилось и с «буржуазными демократами», отступившими от исходной демократической традиции, и тем превратившими самих себя в курьёз и дурдом. Именно поэтому я и писал неоднократно, что никакой демократии, кроме социал-демократии, в реальности нет и быть не может. Лёд – он или холодный, или уже не лёд. Точно так же демократия либо социальная, либо её нет.

+++

Уже в раннем средневековье философская мысль, методология познания в христианской цивилизации раскололась на реализм и номинализм. И с тех пор все явления существуют (как бы) в двух вариантах:

-Как реальное (фактическое)

-Как номинальное (формальное)

Линию на реальную демократию (инструмент, которым добиваются равенства) взял социализм. Его практики – за исключением определённых извращений и гримас истории – логически вытекают из доктрин и концепций общества в христианской цивилизации. Банально говорить о тождестве колхоза и апостольской общины, описанной в Евангелии. Банально говорить о явном, очевидном сходстве бескорыстия – и христианского идеала нестяжательства. Приоритет духа над материей, общего над частным – явления с теологическим корнем. Прогресс – лишь светское имя христианского идеала «обожения» человека. И т.п.

Социализм – я бы даже сказал, что в грубой и неразборчивой форме – совместил демократию и уравнительство. Не вдаваясь в тонкости, он решил, что если люди, по итогам, между собой равны, живут в похожих домах, ездят на похожем транспорте, зарабатывают сходно и питаются сходно – то это и есть демократия. Если цель достигнута – то методы, которыми осуществлялась «демократизация», для реалиста не важны.

Если мне нужно в Москву, то главное, попасть в Москву – а поездом ли, самолётом или автомобилем – дело десятое, решаем по ситуации.

Суть – в том, что у других нет возможностей, которых нет у меня, а у меня нет таких возможностей, которые недоступны другим. Человек традиционного мира именно и только так понимал «демократизацию», а потому видел её вовсе не в регулярной выборной клоунаде, а в устранении помещиков, капиталистов и рантье.

Но у нас (условно говоря, у «белой расы») – первоисходник всего, мышление, слагалось так, что любому предмету в реальности есть номинальная альтернатива.

Всё, что существует – может быть имитировано, симулировано, воспроизведено виртуально. Со «снятием» (в гегелевском смысле) бытия как свойства предмета.

В нашем школьном кабинете математики (ах, ностальгия советского безоблачного детства!) были кубы и пирамиды реальные, деревянные, трёхмерные. Кроме таковых (реальных) были ещё кубы и пирамиды мелом на доске. Так мы на плоскости воображали номинальную трёхмерность. А были кубы и пирамиды просто в голове, даже без доски и мела. Условие задачи требовало от нас что-то решать с кубом, конусом, треугольниками – каковых в объективной реальности просто нет! Мы воображали некий куб – согласно условиям задачки – а потом делали прочие вычисления, с ним связанные, и порой замысловато-сложные…

Демократия – как те конусы. Есть реальная пирамидка, коряво выточенная школьным «трудовиком» из бревна или бруса, крашеная масляной краской, не просто наглядная, но и всеми органами чувств непосредственно ощутимая, воспринимаемая.

А есть номинальная, воображаемая, никакими органами чувств не воспринимаемая, умозрительная – как конус, нарисованный на доске.

Манипуляции с умозрительным конусом вроде бы как восходят к свойствам реального, вещественного – но вроде как и нет.

В чём тут подвох познания?

По условию задачи куб или конус есть. А в безусловной реальности их нет.

И мы можем следовать условию задачи, принимая, что данный предмет существует, выстраивая дальнейшие свои расчёты на аксиоме его существования.

Никто не запрещает нам вычислять любые умозрительные комбинации, приняв несуществующее равенство, по условию задачи, за существующее. Другое дело, что по отношению к предмету демократии это бессмысленно, ибо сама суть вопроса изначально изъята.

Если врач вместо исцеления больного поставил себе цель следить за регулярным приёмом таблеток – то какой смысл в регулярном или нерегулярном приёме таблеток?! Если они не способствуют исцелению – какой смысл в графике их поглощения?

+++

Виртуальность номинальной демократии даёт ей колоссальные преимущества перед реальной. Предмету трудно достичь совершенства, особенно высшего, беспредметное же изначально предполагается, как в высшей степени совершенное. У сущего есть изъяны, у несуществующего изъяны будут только в том случае, если их специально придумать, добавив к воображаемому кубу его воображаемую кривизну.

Оттого номинальная демократия отличается потрясающей безупречностью по сравнению со своими земными, корявыми аналогами.

Отсюда, например, такие популярные у либералов явления, как товарный дефицит в СССР. В рыночной же экономике товарного дефицита не существует – при любом уровне продуктового дефицита. Целые губернии могут умирать от голода – это никак не скажется на изобилии товаров в столичном магазине. Либералы путают изобилие с недоступностью, но это лишь часть их общей, номинальной альтернативы реализму нашей цивилизации.

При попытках реальной демократизации, когда равенство граждан достигается в прямом, житейском смысле – неизбежна «сила трения», тысячи проблем состыковки и сопряжения, особенно в первые 100-200 лет создания цивилизованного разумного общества. А в номинальной демократии ничего такого нет, потому что в ней цель – НЕ ДОСТИЧЬ, А ИЗОБРАЗИТЬ. Равноправие в буржуазной демократии очевидным образом номинально, оно никак не связано с реальной жизнью, бытом. Оно «выше этого» — решая свои задачи не в быту, а в воображаемых, умозрительных конструкциях, лишённых связи с реальностью.

А там, в идеальных, по условию задачи, условиях – их можно решать быстро, просто и без погрешностей. И без материально-энергетических затрат, за исключением тех, которые сам захочешь затратить (понятно, что выборы не бесплатны, но если бы на них не тратились и не проводили – ничего бы в реальной жизни не изменилось).

Единственная проблема номинальных вещей, при всём их сверкающем совершенстве – то, что они существуют параллельно реальной жизни реальных людей. То есть какая-то реальная проблема не будет решена ни победой, ни поражением, ни Трампа, ни Байдена, хотя в номинальном мире страсти вокруг их странных, мягко говоря, фигур – кипят нешуточные.

«Главное – точный подсчёт бюллетеней, а как, кем и когда были поданы бюллетени – не входит в условие задачи».

Поэтому колоссальное значение номиналисты придают подсчёту галочек – не задаваясь вопросом происхождения галочек.

Но если мы не знаем происхождения голосов (и любых иных вводных данных) – тогда какой смысл в точности их учёта?

+++
Чтобы не придираться к мелочам (например, к совершенно сумасшедшей американской избирательной системе) – оставим мелочи в покое, и скажем в целом, обобщённо: из западной модели демократии, т.н. «буржуазной демократии» выпали суть, смысл и цель системы. Последние отголоски реальной демократизации – это попытки скандинавских государств выравнивать налогообложением доходы богатых и бедных (что названо было «шведским социализмом» и ныне свёрнуто).

Социал-демократы, приходя к власти – имеют целью снизить разрыв в доходах, правах и возможностях между людьми. Они – может быть, смутно и расплывчато – но ещё «что-то» помнят об идее демократии, как таковой.

Буржуазный «демократ» вообще не имеет никакой предметности своего «демократизма», потому что никаких уравнительских целей не ставит (скорее, наоборот!) – и почему он «демократ» — никто не знает. С таким же успехом он мог бы называть себя опоссумом или выхухолью.

Потеряв смысл, сведя себя к мёртвой обрядности и окостеневшей ритуальности – демократия становится инструментально-непригодна ни для какого дела. Она не способствует уравниванию людей, она не развивает материального производства и не развивает культуры, она упадочна как экономически, так и духовно.

Её поведение приобретает ярко-выращенный магический характер «карго-культа». Регулярная смена лидеров в этом фетишизме-анимизме нужна не для достижения каких-то показателей («удоев чугуна» – как издеваются либералы), а лишь как талисман удачи.

Сами «лидеры» — по сравнению с задачей их «регулярной смены» — полностью расчеловечены, обезличены, не имеют никакого значения или индивидуальности, никаких критериев профпригодности. Получается, что единственное дело президента – вовремя уйти, а больше он ничего и никому не должен!

Рациональное содержание поступков отступает и теряется перед схематикой магического ритуала «регулярной смены», превратившейся, как и иные демократические процедуры, в самоцель.

Демократия не развивает – но её не для этого создавали.

Она плоха для войны – но её и придумывали не для войны (на которой принцип приказного единоначалия неприкасаем, как в Древнем Мире).

И если демократия ещё и не уравнивает людей – для чего её, собственно, и придумали изначально – тогда она выхолащивается окончательно.

Что же случается с демократической системой, потерявшей смысл?

Она превращается в бессмысленную свистопляску. Для чего она нужна? Либо для прикрытия каких-то тёмных дел, либо… вообще ни для чего. Просто всё крутится по инерции, в рамках «чистого безумия» — не умея остановиться.

+++

Вырожденные, бесплодные, оторвавшиеся от реальности демократические системы – исторически обречены. Потому я бы не стал вести дискуссий – хороши они или плохи. Вырождение демократии путём её обессмысливания – неизбежно ведёт к сокращению, удешевлению её ритуальных форм, которым общество придаёт всё меньше значения, и всё реже их замечает.

— Голосовать за то, что нужно нам – вы всё равно не даёте – говорят люди. – А голосовать за то, что нужно вам – мы не хотим. У вас дубина – вы и решайте. А нас оставьте в покое.

Буржуазная власть давно уже сделала принудительным всё, что ей нужно.

Поскольку она не сделала принудительными выборы – следовательно, они ей не очень нужны. Как, впрочем, и тем, кого они призваны обмануть, но всё меньше и меньше способны на это…