Возрождая мысль — возрождаем традицию!

Фридрих Энгельс (1820-1895) немецкий философ, один из основоположников марксизма, друг и единомышленник Карла Маркса и соавтор его трудов, однажды так написал о религии: «всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, – отражением, в котором земные силы принимают форму неземных». Очень важно проследить то, что логически вытекает из этой ключевой мысли Энгельса: если «земные силы принимают форму неземных», то ведь и наоборот.

Неземные силы идеального мира принимают форму земных реалий, бытовой обыденности. — Человек противопоставляет свои «фантастические инверсии» в голове зверским, скотским, зоологическим внешним силам, «которые господствуют над ними в их текущей повседневной жизни».

А давайте задумаемся: что случится, если «земные силы перестанут принимать форму неземных»? А просто будут приняты, как есть, в земной грубости, в неизменном виде, в звериной примитивности текущей жизни?

Разве не о таком упадничестве намекал Гегель, уверяя, что «всё действительное разумно»? Если бы людоедство или кровосмешение не существовали в быту, то они были бы не разумными. А раз они практикуются людишками – то, стало быть, вполне разумны.

Могут возразить, что это игра слов, вербальная эквилибристика. Однако слишком уж много оснований у того, что это именно так, самая научная из всех научных оценка.

Вы убираете религию, как преображение реальности в голове под небесный идеал – и получаете обожествление текучки, зоологической толкучки, самой мохнатой и зубастой «борьбы за существование» биологических особей, увлечённых взаимным пожиранием.

+++

И дело не в том, что человек сознательно делает выбор в пользу мезозойского образа жизни, превращаясь в гадину, пожирающую других гадин и пожираемую другими гадинами.

Дело в том, что чрезмерно приземлённый человек уже не имеет никакого выбора, для него земная реальность – единственная мыслимая реальность.

+++

Совершенно очевидно, что человеческая психика не является целиком врождённым аппаратом. Что-то даётся человеку при рождении, но очень многое формируется в аппарате мышления только по итогам воспитания, социализации.

Могу привести тысячу примеров из истории – о том, что представления о Добре и зле не являются врождёнными[1] – но вы и сами знаете тысячи примеров этого.

Нелепо требовать от младенца сразу же чётко отличать Добро от зла! Если это искусство не воспитано в ребёнке – оно не передаётся и взрослому человеку, который оказывается «по ту сторону добра и зла», попросту не отличая подвигов от злодейства.

+++

Как же работает человеческая психика? Чем она отличается от зоопсихологии животных видов? У главного в Православии процесса[2] – обожения[3] – есть два психологических следствия:

— стремление к саморазвитию личности
— уравнивание в правах особей – собственной и других.

И то, и другое марксизм наивно объявил врождёнными свойствами человека. А это не так, категорически не так! Каждый из нас встречал и множество людей, и множество систем, начисто и полностью лишённых стремления к развитию, и самой мысли о прогрессивных переменах в себе и вокруг себя!

Математически время для Европы и Амазонки одинаково, но Европа пришла в ХХ век, а племена Амазонки или экваториальной Африки так и остались в каменном веке. Спросите марксиста – он скажет, что Европа пришла к космодромам и электричеству «благодаря развитию производительных сил и производственных отношений».

А чего же, в таком случае, они не развивались с самого каменного века никуда у племён Амазонки или на Папуа-Новой Гвинее?!

Неужели не очевидно, что и производительные силы, и производственные отношения развиваются не сами по себе, именно оттого и развиваются неравномерно?

Камень сам по себе падает вниз (закон природы). Но камень сам по себе не полетит вверх, преодолевая притяжение, это уже не закон природы, а воля бросающего камень!

Точно так же и производительные силы, и производственные отношения намертво связаны с обожением в человеческой психике. Религия говорит о превосходстве Бога над человеком, и всего божьего – над человеческим. Если сказать то же самое другими словами – то получится превосходство (приоритет) общего над частным, мира над особью, вечного над личным (потому что личное по определению временно!).

Если человек не признаёт превосходства иного «Я» над собственным «я», тогда он автоматически ставит себя в центр Вселенной, ограничивает своей кратковременностью и время и пространство мироздания[4]. Всё вокруг становится одноразовыми расходными материалами, используемыми для удовлетворения личных капризов и похотей (которые стремительно осуществляют конвергенцию[5] со звериным набором наслаждений).

У земных глаз «естественная перспектива» взгляда: все предметы в них уменьшаются по мере удаления от их обладателя. Земные глаза биологического (материального) существа видят самым большим того, кому принадлежат, относительно крупным то, что рядом с ним, мелким или совсем невидимым – то, что подальше.

Для того чтобы посмотреть на самого себя и на свои поступки со стороны – нужны другие глаза, умозрительные, нематериальные. А предоставленные природой биологические глаза не могут смотреть на своего носителя со стороны! Неужели не понятно?!

Человек смотрит на ситуацию так, как смотрел бы на неё Бог сверху, а не собственными биологическими глазами из своей локации. Это позволяет преодолеть монопольность собственных интересов и выгод, а так же попросту говоря, заметить существование интересов у других людей.

В процессе обожения (представляя себя на месте Бога) человек утрачивает безграничность самолюбования, иллюзию собственного абсолютного совершенства (взгляд на себя со стороны), локальность восприятия своего пространства и времени.

Если всё это происходит в процессе обожения человека – то (сместим акцент) этого не происходит вне и помимо обожения. Человек, осознающий только собственную биологическую кратковременность и пространственную ограниченность, уже не может думать категориями начала времён, галактик, древней истории, далёкого будущего или многовекового величия державы.

Весь мир психических образов и актов у такого локалиста существует только вокруг его белкового тела, и только 60-80 лет. За этими пределами для него нет ни пространства и времени – а главное, их и не может там быть.

Локализм — это не сознательный отказ от вечного и бесконечного, не продуманная позиция, а неспособность психики выйти за очерченные локацией рамки. Человек не то, чтобы не хочет думать о галактиках и миллионолетиях – его психика так устроена, что он просто не способен о них задуматься.

Локализм отличается от эгоизма тем, что эгоизм – осознанный выбор и продуманное отречение от прежде доступного вечного, а локализм – обречённость на узость мышления. Локалист замкнут в пузыре своей земной локации не потому, что он так хочет, а потому, что по-другому у него не получается.

Эгоист прочитает книгу Толстого или Шолохова, после чего выскажет несогласие с их идеями, полностью понимая, что они хотели сказать. Локалист просто не осилит, не сможет понять толстой книги, он станет жаловаться, что ему скучно, неинтересно, он не ухватывает, о чём в книге речь, «многа букф» и т.п.

Если эгоизм родственен сатанизму, то психический локализм, учитывая его близость (конвергенцию) с животным типом психики – близко родственен слабоумию. Но если слабоумие возникает по причине органического повреждения мыслительной ткани, то локализм становится слабоумен вне органических увечий, по причине отказа от обожения.

Психика отказалась обожествляться, уподобляться Богу – и именно в силу этого, без иных причин, началась её конвергенция (сближение признаков) с животным реагированием.

Человек с локализованной психикой – не в состоянии поддерживать сложных систем. И не потому, что осознанно враждебен им, а потому, что не в состоянии себя на них тратить. Из локалиста хранитель державности или цивилизации такой же плохой, как из слепого дозорный.

+++

Развитие не идёт само собой: его нет в обществе, в котором нет стремления людей к развитию, настроя развиваться. Точно так же и понимание прав другого человека тоже не бывает врождённым: детский эгоизм хорошо известен психологам.

И то, и другое (и развитие, и тревога за права других людей) противоречит звериному естеству и животным инстинктам, а потому должно быть хорошо мотивировано. Теоретики атеизма мотивируют и то, и другое на рекомендательном уровне, по формуле «а хорошо было бы…», но это так не работает.

В мире социал-дарвинизма у нравственности нет ни авторитетного источника, ни смысла. Оттого она и отмирает, вопреки всем усилиям её насаждать: она превращается в навязывание нормального брака содомиту, на том основании, что стране нужны дети: а ему это не нужно, не интересно, неприятно и нежеланно! Биологическая особь вообще склонна воспринимать всё общественное – как чужое, враждебное и навязываемое извне.

+++

Пытаясь использовать рациональную науку в борьбе с религией, эти горе-теоретики не видели тесной и неразрывной связи рациональной науки с религией: связи, как исторической (генезис) так и онтологической (смысл). Человек стремится к силе знаний по двум мотивам:

1) Обожение – стремление к могуществу для блага другим
2) Зоологическое доминирование – стремление к могуществу другим на горе и беду.

Чаще всего в безрелигиозном и слабо-религиозном обществе человек становится распущенно-слабоумным (что любой может наблюдать в современных подростках), но даже если он стремится к знаниям в таком обществе – это сочетается с повышенной агрессией, с захватническими планами: «стану сильным, всех покорю».

Знания такого человека служат не обществу, а только ему самому. Они – его достояние, и потому засекречены, закрыты его «авторским правом», превращены в его коммерческую тайну. С древних времён такие знания, ставшие силой против окружающих, называют «магией». Магия – та же самая наука, но только тайная, она служит не человечеству, а только обладающим ею магам, и служит – чтобы успешнее давить окружающих, опираясь на неведомое им тайнознание.

В религиозном обществе не просто учёные выделяются из жрецов. Наука выделяется из магии. Происходит становление науки, как добронравной магии. Если искать «белую магию» — то ей является открытая и рациональная наука.

И напротив – магия с её тайным знанием выступает «чёрной наукой». Отчего иногда и говорят, что всякая магия – чёрная, в лучшем случае – серая, а белой не бывает.

Просто для человека очень непривычно относить рациональную науку без второго дна и подвоха, открытые всем научные трактаты с последовательным описанием источника знаний – «магией». Но сказать, что наука не творит чудеса – наше поколение уже не может!

Но мы о другом.

Получается, что наука в известном нам открытом виде, предоставляемая каждому по первому его требованию и желанию, не может существовать без добронравия. Ведь знание – сила. И власть, и богатство в равной степени базируются на силе. С какой стати злой человек будет раздавать бесплатно во все стороны собственную силу, т.е. знание?

Главным препятствием на пути науки всегда были попытки её монетизировать и монополизировать, спрятать и использовать самому, в лучшем случае – продавать, но не дарить. Спрятанное знание превращается в чёрную магию: чудеса происходят, но причины им людям остаются непостижимы.

+++

Зная это – попробуйте отделить идеи технического прогресса от нравственной идеи! Если вам не нужно всеобщее счастье – то вам не нужна и техника, которая обеспечивает нужное всем и навсегда. Может быть, вы смиритесь с такой техникой, если она достанется вам даром, бесплатно (да и то далеко не факт!).

Однако очень враждебно вы встретите идею Личной Жертвы ради такой, лично вам не нужной, техники! Тратить на неё свои деньги, своё время, свои силы, свои возможности, в конечном счёте – свою жизнь, с учётом того, что она вам не нужна и не интересна?

Вот вам и ответ на вопрос – почему такой рывок технический прогресс совершил именно в ХХ веке? А до того полз, как улитка? А почему, например, нормы и отношения 1970 года не бытовали в 1870-м году? А в 1770?

Понятно, почему в России: там была революция. А в Англии или США? Там ведь строй оставался формально всё тем же… Но разве сравнишь 1870 год в США с 1970?! Призываю в свидетели всю историческую и художественную литературу: даже и там, где революции не было, и строй формально оставался прежним:

— прежде немыслимое — стало обыденным;
-А прежде обыденное – немыслимым.

Это они сами пришли к такому? Без большевиков, без Сталина, без СССР, в силу внутренней динамики? То есть тысячи лет они туда прийти не могли, всё время что-то мешало, как яйца плохому танцору, а тут вдруг (сильно испугавшись) в считанные годы, выстроили, как миленькие, системы жизнеобеспечения, сделавшие немыслимые блага заурядными для масс, а заурядные зверства прошлого – немыслимыми к 1970-му году?!

Не кажется ли вам, что в теории «саморазвития» американского или европейского общества есть большая натяжка? Если убрать элемент соревнования систем — то мы уберём и темпы прогресса ХХ века, разве нет?

А я объясняю, почему: частный собственник, маленький царь, деспот на определённой территории и определённой глыбы ресурсов – может принять общее благо даром, извне. По принципу – раз уж электроутюги повсюду продают, пусть и мои рабы электроутюгами гладят.

Но это – совсем не то же самое, что создавать электрический утюг с ноля, у себя в хозяйстве для облегчения участи рабов! Готовый утюг – одно, а придумать его и сделать первым – совсем другое.

Рабовладелец, который делает электроутюг с ноля, должен быть очень образован, чтобы вообще понимать о чём речь. Те ресурсы, которые он снимает с хозяйства – идут «почему-то» не на удовлетворение его куража и разгуляя, а на эксперименты и комплектующие.

Будем помнить, что все проблемы с глажкой белья рабовладельца, распорядителя ресурсов, не касаются: это тяготы его рабынь, сам он не утюжит. Появление электро-утюга принесёт облегчение именно рабыням, занятым бельём, но не их господину. Добавим к этому, что наука – знание, знание – сила. Сила, предоставляемая рабам – всегда опасна для рабовладельца. Не добавляя удобств хозяину, новая техника добавляет рисков в его положение.

Собственно, мы доказываем лишь то, что и так давно известно: рабовладение склонно к застою и цикличности. Это его естественное состояние, при котором верхам ничего не нужно сверх наличного, а низам ничего не доступно, сверх имеющегося.

Никакого развития производительных сил в такой среде не начнётся – не с чего ему начинаться там. На большинстве из континентов Земли оно ведь и не началось до прихода европейцев! Для признания прав других людей на счастье – нужны внеэкономические факторы, которые и содержала в себе религия в древнейшие времена.

А именно: образ Неба, как умозрительного идеала, пребывающего в голове у человека, противопоставленный Земле, как текущей и привычной обыденности животного существования.

Через это, по логике Энгельса, которую не захотел понимать сам Энгельс, неземные силы и отношения начинают постепенно принимать форму и реальность земных.

Обожение – величайший из мегапроектов человечества, сделавший человеческую психику из сонно-равнодушной энергично-мечтательной. То есть, по сути, обожение пробудило человеческую психику для прогресса, который без этого просто невозможен по психологическим основаниям!

Современное общество не то, что не может (технически) развивать науку – вполне оно могло бы, если бы захотело. Но загляните в пустые глаза современников: они не хотят. Те, которые хотят – тем не дают, потому что силовое доминирование у тех, кто ничего, кроме как быть животным, не хочет.

И наука, прогресс – не развиваются не потому, что для этого не хватает каких-то материальных оснований, а в силу людского нежелания «напрягаться» и «заморачиваться».

Тот же распад СССР, величайшая геополитическая (по оценке В.Путина) и цивилизационная (по оценке академика Ж.Алферова) катастрофа ХХ века – случился не по причине обстоятельств непреодолимой силы (типа военного разгрома).

Распад СССР – продукт деградации людей-носителей, их умственного и нравственного упадка, когда слишком сложную систему социальный дегенерат уже не в состоянии удерживать в уме и в жизни.

+++

Скажем главное: по нашему с читателем глубокому убеждению человеческая психика устроена так, что развитие науки, знания должно быть уравновешено соответствующим развитием веры. Равновесие в психике будет лишь тогда, когда при увеличении одного увеличивается соответственно и другое. И вера без науки (мракобесие) и наука без веры – одинаково сводят человека с ума. Причина – утрата равновесия психической структуры. Если наука развивается бешеными темпами, а религия не только не развивается параллельно, но и сжимается, вытесняется, всячески шельмуется, то никакими «разговорами в пользу бедных», о «научной этике», не остановить формирование маньяка, вооружённого, как бритвой, новейшими достижениями техники. Маньяка, для которого вся наука – лишь сила для подавления окружающих, для личного возвышения и обогащения.

Просвещение, лишённое религиозной составляющей, идеологических рамок – превращается в растление человека. Грань между просвещением и растлением исчезает, люди перестают её видеть, самый растленный выглядит как самый «просвещённый», а противостояние растлению выглядит в таком обществе как «тёмные предрассудки».

Ошибка, заложенная в самом начале великого коммунистического эксперимента, ошибка, связанная с неумением отделять вечные ценности от недостойных носителей этих ценностей – сыграла роковую роль, очевидную в наши дни. Взамен светлых и одухотворённых лиц к столетию Октябрьской Революции мы увидели мрачные скотские пост-советские бантустаны, в которых преступность и правоохранители поменялись местами (бандиты загнали законников в подполье). Локомотив прогресса на всех парах сошёл с рельсов, а его высокая скорость – лишь умножила силу удара.

Цивилизация не может развиваться так, как ей предложили: поощряя антирелигиозные, а стало быть, и антиобщественные идеи и элементы мышления. Она сложилась вокруг вполне определённых храмов своей Истины, и только вокруг них может сохраняться вся её сложно-кристаллическая структура, складывающаяся по законам кристаллизации, т.е. «одно вытекает из другого», все теоремы – из первоначальных аксиом.

Спасение человечества представляется лишь в одном виде: соединении религии и социализма, как теории и практики восхождения человека к Богу, его обожения. Религия без социализма – лицемерие, но социализм без религии – бессмыслица.

Всякая попытка их разделить – ведёт к катастрофе умственного и духовного распада огромных человеческих масс, буквально понимающих дарвинизм, как убийство и ограбление соседа, а государство – как помеху вору воровать. СССР распался именно так.

И если мы его возрождаем, то необходимо изъять из него эти смертоносные зёрна распада, к каким бы «основоположникам» они не восходили. Людям свойственно ошибаться: коммунисты не исключение!

[5] Конвергенция — (от лат. convergo «сближаю») — процесс сближения, схождения (в разном смысле), компромиссов; противоположна дивергенции. Термин употребителен в различных естественных и гуманитарных науках.