Зачем польской козе гитлеровский «баян»?

Трамп гонит американскую армию в Польшу. Стучат эшелоны, пыхтят морские корабли. Колоссальные массы людей и техники перемещаются на те позиции, с которых Гитлер начал 22 июня 1941 года. Зачем это нужно Трампу? Каким образом он собрался «защищать границы США» в Польше? Для чего громоздить ударный кулак? Он сошёл с ума? Но не он же один этим занимается… Просто (спойлер) суть всей статьи моей можно выразить тремя словами: «капитализм – это война». Наивно думать, что война начинается тогда, когда её объявили. Русско-японская началась без объявления войны. С вероломного нападения без объявления началась и Великая Отечественная. А «Холодная» десятилетиями велась «инкогнито», так, чтобы никто не понимал: идёт она или уже кончилась…

А где и когда начинается война?

Я вам скажу, а вы запомните, и детей научите. Война начинается там, где началось неограниченное потребление. Иными словами, там, где не нормирован отпуск благ в одни руки. Где нет ненавистных нашим либералам «пайков, талонов, очередей». А можешь хапнуть неограниченно-много, себе на радость, другим на зависть. Миллион долларов в одни руки? Или миллиард в одни руки? Пределов нет. Закон не нормирует верхней планки доходов человека.

Но это же хорошо – скажут многие. Зачем же, скажут многие, ограничивать путь человека к успеху? Зачем ставить бизнесу «административные барьеры», стреножа его смекалку и энтузиазм? Зачем загонять свободу в рамки административно-командной экономики?

Неограниченные доходы личности – яркая и соблазнительная витрина капитализма. «Ты можешь всё!» — кричит её реклама.

Но есть такая малозаметная сторона, которую апологеты капитала стараются не показывать. Неприятный побочный эффект. Которого никто не хотел, никто не планировал – а он сам собой образовался.

Если «ты можешь всё» — то, по законам диалектики, онтологических пар – «ты, может быть, и ничто».

Вот лежат в вазочке пирожные. И ребёнок спрашивает вас: а сколько мне можно взять? Вы говорите ему: неограниченно.

Ребёнок услышал вас, и распихивает пирожные по карманам, ссыпает их в своё школьный рюкзачок. Что сейчас не съест – то потом пригодится. Или своим дружбанам раздаст, чтобы авторитет поднять.

Итог: вазочка пустая. Следующему ребёнку, который зайдёт в комнату – взять из вазочки уже нечего.

И скажите мне, что это не так!!! Рискните возразить!

Ладно, дети, пирожные – это так, забава.

Возьмём другой вариант. Блокадный город. Перед вами два кусочка хлеба.

Вы голодны.

Вы знаете, что одного кусочка вам хватит, чтобы не умереть. Для поддержания минимума сил. Вы знаете, что другой кусочек – для спасения другого человека. Вы знаете и ещё кое-что: вам хочется съесть оба кусочка.

Если вы их съедите оба – то другой человек умрёт.

Но – важно понимать – вы не хотите его смерти. Вы вовсе не злодей, цель которого – убить ближнего. Вы хотите съесть оба кусочка хлеба, чтобы вдоволь насытиться. И только.

И тогда вы ведёте себя, как любой нормальный человек в капиталистическом обществе. Вы – стараетесь не думать, что два хлебца были на двоих. Вы сосредотачиваетесь на собственных потребностях, на собственном насыщении. Потом, насытившись, вы, может быть, отсыплете умирающему крошек из кармана (благотворительность). Спасти они его не спасут, но покажут вашу доброту.

+++

Очень важно понимать, что войны начинаются не в Польше. Войны начинаются на рынке. То есть в любом месте, где каждый из двух человек хочет забрать себе всё вкусное, а другому не оставить ничего.

Как семья – первичная ячейка общества, так и личный доход человека (семейный бюджет) – первичная ячейка войны. Как из клеточек слагается огромный слон, так и мировые войны слагаются из альянсов и коалиций рвачей, норовящих всё взять себе.

США хотят, чтобы все богатства мира, всё, что есть на земле, в земле и над землёй – принадлежали только им. Для этого они и придумали ничем не обеспеченный доллар, суть которого – приказ «отдай!».

— Я хозяин – и я приказываю: отдай мне «это» (нефть или золото, хлеб или рыбу, что захочу). И ничего не проси взамен: я хозяин. Моей воли достаточно. Твоя награда в том, что я тебя не повесил, как Саддама, и не удавил ночью в камере, как Милошевича.

А если ты меня не слушаешься – я сконцентрирую ударный кулак в Польше. Каков тут интерес Польши? Польша – шакал со стажем, она надеется поживиться объедками после пиршества крупного хищника. Потому Польша и льнёт к ноге. И – если быть честным – подводит себя, своё население, своих белокурых младенцев и свои прекрасные костелы – под испепеляющий удар.

Нужно ведь быть безумцем, чтобы шутить с мировой войной, блефовать ею, играть в руке, как играет ножом гопник в подворотне!

Или…

Или быть жертвой шантажа, которой сказали: или так, или останешься голодной. Мы тебе перекроем все продуктопроводы, а ты знаешь, что мы слов на ветер не бросаем! Ты будешь тявкать на русского медведя – потому что он, может быть, и не ударит тебя, а мы ударим точно. Мы ближе, и мы страшнее. Делай, как мы велим – или тебе вообще никогда уже ничего не придётся делать…

Болгарский царь Борис умер от сердечного приступа после разговора в ставке Гитлера. Царь Борис был ровно тем самым, чем сегодня Польша является для США. То есть сателлитом, чья жизнь висит на ниточке, и ножницы – в чужих руках…

+++

Трамп собирает армады, гонит войска НАТО в Польшу, на стартовые гитлеровские рубежи. Это, разумеется, не нравится России. Но – скажу вам уверенно, ибо знаю, что говорю – это не нравится ВООБЩЕ ВСЕМ.

Думаете, поляки в восторге от того, что стали мишенью для русских ядерных ракет?

Думаете, американцы рады примерять шинель Карла, Наполеона или Манштейна? Думаете, парень из Айовы не пискнет в штанишки от одной мысли, что ему предстоит скрестить мечи с… кем?! Парень из Айовы вряд ли испытывал восторг от войны с Ираком или Ливией, ведь и там могут убить. Что касается войны с русскими – то тут убьют почти гарантированно…

Сенека писал: «судьбы ведут того, кто хочет идти, и волочат тех, кто идти не хочет».

Гитлеровцы входили в войну под бравурные марши. Американцы туда сползают с воплями и стонами, цепляясь руками и ногами за поверхность скольжения. Они туда категорически, решительно не хотят!

Но выбор люди делают не в день объявления войны, а гораздо раньше: когда выбрали оголтелый капитализм. Выбрали в надежде первыми добежать в капиталисты, а кто-то добежал туда вперёд них. И теперь рынок говорит им: хочешь быть господином – найди себе жертву. Не найдёшь – кто же виноват, что ты такой плохой охотник?

Никто не рад американским войскам в Польше: ни русские, ни поляки, ни американцы, ни Трамп. Все печальны и скорбят. Но, как говорит народная мудрость – «зубами не удержал, губами не удержишь». Рок уже свершился и этот рок – выбор капитализма с его соблазнами.

Потому что это только у «победителя в социалистическом соревновании» не было побеждённых, кроме энтропии. И награда ему, если заметили, была скромной. Победитель в конкуренции людей или наций – без побеждённых людей и наций не бывает.

Всё начинается не тогда, когда сошлись фронты и танковые армады.

Всё начинается тогда и там, где:

— Одни неограниченно берут – и другим ничего не остаётся. И это, извините, истина в последней инстанции.

Но если брать ограниченно – то не все потребительские фантазии можно реализовать. И это тоже правда.

Если тебя засунут в общую очередь плановой экономики, в которой заработок не зубами вырван у жизни, а определён законом – то, конечно, всей полноты потребительской фантазии тебе не реализовать. Бутылку шампанского ты, может быть, и получишь – но ванну с шампанским, бассейн с шампанским – уже нет.

И эта ограниченность потребления, заложенная в самой сути МИРНОЙ ЖИЗНИ (оставляй другим) – главная причина, по которой так много людей, имевших выбор, выбрали капитализм. Надеясь, что поспеют в банкиры первыми.

Капитализм всех соблазняет ролью господина, которая, если ему верить – может достаться каждому, всем и любому. Почему тогда большинство его обитателей – бесправные и нищие рабы? Потому что туда, в рабы, никто не попадает «по собственному желанию». Туда затягивает, засасывает, вталкивает окружающая жизнь. Каждый надеется этого избежать – но большинству избегнуть не дано.

Это же, кстати, превращает немногочисленных победителей в убийц. Не потому, что они заявление написали от руки – «прошу принять меня на роль убийцы», а потому что они хотели быть первыми среди неравных. Остальное – приложилось само собой.

Тебя засасывает пасть Молоха: нищета, безысходность, может быть, уничтожение в рамках «сокращения излишнего населения». Можно этого избежать? Можно. Найди себе замену.

Молоху безразлично, кого именно жрать. Найдёшь кого подсунуть вместо себя – выкрутишься. Молох имён не знает: он считает по головам.

Ловкачи издревле так и делают: лорды подсовывали вместо себя копигольдеров, копигольдеры – ирландцев и т.п. Это история поросёнка Бейба из детского(!) фильма: его чуть не съели, но он стал цирковой звездой. Он выкрутился; другие поросята – нет.

+++

Мы привыкли ныть, старательно изображая и пропагандируя свои «язвы общества». Это советская психология: чем больше ноешь и жалобишься – тем быстрее и активнее тебе придут на помощь. Мы привыкли снимать кино и писать книги о собственной нищете и слабости – наивно полагая, что так нам больше дадут и меньше с нас возьмут.

Рыночная экономика на такое нытьё реагирует ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ образом. Как бык на красную тряпку.

Что предпочтёт человек, видя чужую слабость?

Помочь слабому?

Или, наоборот, пользуясь его слабостью – добить? Прибрать к рукам его последнее – чать, не лишним будет?

Рыночные реформы очень ясно ответили на эти вопросы. Не рассчитывайте кого-то удивить или разжалобить своей слабостью! Она действует – как кровь в воде на акул и пираний.

Здесь ищут добычу. И находят добычу. И находят с тем расчётом, чтобы добыча не оказалась слишком сильной для охотника.

Слабые, ущербные, кривобокие, хромые – в самый раз.

+++

Изображая свои слабости, мы питали и до сих пор питаем энтузиазм агрессора. «Саморазоблачительные» картинки времён «перестройки» — это сигнал к атаке. Зачем дружить с лохами и бестолочами, если их можно подмять и съесть? Ровным счётом это ведь и сделали с нами!

Выбирая капитализм – люди выбирают войну. Я не знаю, понимают они это или не понимают. Если не понимают – тем хуже для них. Ибо непонимание законов гравитации не помешает разбиться о дно пропасти, в которую непонимающий сиганул. Думая, может быть, не убиться, а полететь… Да плевать, о чём думал труп перед тем, как стать трупом!

Война начинается с конкуренции человека с человеком, которые оба претендуют на один и тот же куш. То, что потом это выливается в войну держав – сугубо вторично. Мы же видели эволюцию бандитизма в ходе «приватизации».

Вначале бандиты делят ларьки и базары, потом – заводы и фабрики. Потом делят города. Поднимаясь на уровень выше – делят уже страны и континенты. Теми же самыми методами, какими они вначале делили ларьки и киоски, вымогая рэкетом себе мзду!

Понятно, что размеры другие, но принцип один и тот же, что у кайзера Вильгельма II, претендующего «отжать» колонии у англичан и французов, что у мелкого рэкетира на задворках вьетнамского рынка.

+++

Американцы решительно и очень истерично не хотят войны и воевать. Но их в спину толкает чугунный поршень их выбора, сделанного много лет назад. ТОГДА они могли выбрать другое, СЕЙЧАС у них уже выбора нет.

Их тыл – горит. Раньше я бы сказал это как аллегорию, но сейчас – он горит в прямом смысле слова. Обезумевшие толпы жгут полицейские участки и громят бутиковые улицы.

Если акула не плывёт – она начинает задыхаться. Её жабры устроены так, что работают только при интенсивном движении тела. В тесном аквариуме акула сдохнет. Собака может жрать овсянку, волк не умеет. Он умрёт от истощения в окружении гор из овсянки. Волку нужно мясо – иначе он сдохнет.

Точно так же жабрам капитализма нужна война. Он не то, чтобы хочет убивать – но неограниченные амбиции обогащения толкают на это, хочешь или не хочешь.

Неопределённое потребление (когда твои доходы не ограничены ни сверху, ни снизу) – не даёт разделить оборону от нападения. Ведь чтобы пересечь границу чужого участка – нужно сперва её проложить и утвердить! А если границы неопределённы (потребление не нормировано) – то как ты определишь, нападаешь ты или защищаешься?

Получается, что каждая агрессия в рыночном мире – одновременно и атака и самооборона. «Мы их убили – потому что первыми успели. Успели бы они раньше нас – они бы нас кончили».

Это же не просто красивая фраза. Это суть империалистических войн, вроде Первой Мировой, когда напасть планируют все, а нападает первым тот, кто первым выковал нож.

Вы хотели хапнуть всё.

На этом пути столкнулись с другими, такими же.

Они тоже хотят взять всё.

Какой, кроме войны, выход определить – кто из желающих своего добьётся?

Трамп, конечно, миролюбив. Из всех президентов США (где президенты мало что решают) – он один из самых миролюбивых. И надо отдать Трампу должное – всё, что от него зависит для избежания войны, он делает. Только зависит от него очень мало. Как до него мало зависело от «левака» Обамы.

Трамп лезет из кожи вон, чтобы обойтись ультиматумами, шантажом и тайными операциями. Так старый больной лев, понимая, что у него силёнки уже не те – пытается отогнать молодых львов рычанием и клацанием челюстей, угрожающими позами. Старый лев не хочет драки – но понимает, что без драки молодые львы его порвут в клочья…

И у молодых львов тоже нет выбора. Им же нужны охотничьи угодья, чтобы охотится, иначе как им жить? Они побаиваются старика, помня его грозное величие в прошлом, но волей-неволей лезут и тоже рычат. Им некуда уходить. Как и ему. Планета слишком мала.

+++

Нельзя добиться прочного мира, не взяв у социализма его лучших достижений, его находок, «лайфхаков». Мир – по определению есть нерушимость границ участков. Когда ты всё теряешь, а другой это «всё» подбирает – ни о какой нерушимости границ речи идти не может.

Неопределённость доходов человека – не только залог их безграничности, но и прямой путь к войне. Парадокс в том, что в капиталистических войнах все агрессоры, и все, вместе с тем – защищающаяся сторона. Потому что победитель получает всё, а побеждённым не остаётся ничего. Тут нельзя устойчиво поделить доходы – следовательно, нельзя и замириться.

Потому самое точное и краткое определение капитализма: война. Состояние войны и есть рыночная экономика. Иди вперёд, сражайся, убивай – или тебя законопатят в концлагерь. Не в нём ли мы, сограждане, сидели в 90-е годы, после того, как капитулировали?

А война ужасна и её никто не хочет.

Это внушает оптимизм.

Но все хотят получить лучшее к себе в руки.

И потому оптимизм умеренный.

Начинается всё с «я хочу», а заканчивается – «сдохни, мешающий».