Борьба нолей: могила либерализма

На иллюстрации: Брейгель-мл., гравюра «Битва сундуков с копилками»

Деструкция сознания во всём мире не оставила РФ в стороне, и даже напротив – сказалась на ней весьма активно. Деструкция сознания в равной степени поразила и власть и оппозицию: ведь совершенно очевидно, что ни власть, ни оппозиция не имеют конструктивного подхода к проблемам. Власть настаивает, что вне всяких самоограничений будет делать то, что ей нравится, и что ей удобно, когда захочет, и не думая о последствиях (деструктивное сознание вообще живёт одним днём, «длинные» причинно-следственные связи выше его понимания). Оппозиция скатывает протесты населения в какой-то грязный ком несовместимостей, по принципу объединения всех против сильнейшего игрока.

Таким образом, у власти хозяйствование заменено хозяйничанием, а у оппозиции строительство подменено сломом. Не буду скрывать печальный факт: власть хозяйничает безответственно. Подходы к экономике не только примитивны (что вообще свойственно либеральной школе экономики), но ещё и бессистемно-вахлацкие.

Внезапные нападения то на пенсионеров (нашли расхитителей народной собственности!), то на самозанятых (даже приблизительного числа которых не знают), то на всех потребителей топлива (потакая росту цен на него), то на рыбаков (пытаются вернуть систему квотирования промыслов, родом из 90-х[1]) – остро пахнут волчьим самодурством.

Такая экономическая «стратегия» гораздо больше напоминает набег кочевников, чем попытки наладить рачительное и рациональное хозяйствование. Вместо цикла хозяйствования (в котором производительные силы восстанавливаются, рекультивируется производящая среда) – разомкнутое одноразовое хищничество.

Правительство всё время экстренно ищет, на чём сэкономить, потому что у него всё время нет денег; а денег у него нет, потому что оно не хозяйствует. Оно не запускает те системы, которые принесли бы деньги, а те, которые сами по себе приносят деньги – подозрительно (на «долевое участие») сбагривает в частные руки, на сторону.

Огромное количество налогообразных поборов идут не в госбюджет, а откупщикам, разоряя население, и при этом не пополняя казну.

Власть ещё с 90-х из организатора жизни превратилась в вышибалу, и ей так понравилась эта роль (живёшь в роскоши, обязанностей и ответственности ноль), что она никак не может выйти из неё. Не может, и всё, сколько не призывай (почему и говорят аналитики, что без нового 1937 года не обойтись, призывы и уговоры не работают с хищниками и упырями).

+++

Программа, когда она есть:

1) Подстраховывает движение от чужеродных примесей.
2) Проверяет средства на соответствие заявленным целям (если средство не приближает к цели – от него отказываются).
3) Содержит логику взаимосвязей, которая является и предметом критики, и ответом на критику.

Такой программы (ещё её называют «национальной идеей» или «идеологией») у современной власти нет. Раньше она этим гордилась, теперь хоть стеснятся начала, слава Богу, но единственным программированием остаётся лозунг «Просто жить».

То есть – животный инстинкт доисторического человека (каковым был Ельцин и поддержавшие его). Мы ничего не строим, мы никуда не движемся, мы не стремимся изменить ни себя, ни других – мы «просто живём». Жрём, гадим, наслаждаемся – и в этом наша позиция. И другой нет.

Мы не пытаемся обобщить практику ни в методы улучшения жизни, ни в оценочные категории. Мы вообще никак не обобщаем практику, кроме, может быть, системы «повезло-не повезло» (дистиллированные винеры и лузеры в версии теоретизирующего банкира П.Авена).

Жизнь нас ничему не учит – потому что мы её и не оцениваем, и не исследуем. У нас нет пятилеток, к концу каждой из которых должно появиться что-то, чего не было в начале. Годы идут, жизнь барахтается в болоте, рыночная гадина пожирает себе подобную гадину, и обе ни о чём не думают. Мезозой, мать-перемать!

Деструкция сознания привела к тому, что у власти нет конструктивных ответов, а у оппозиции – конструктивных вопросов.

Возникла антигармония, соответствующая названию фильма «Тупой, ещё тупее»: это про власть и оппозицию. Оппозиция устами ничему не учившихся амбициозных подростков орёт – «Ей, власть, ла-ла-ла!», власть отвечает такими же междометиями (если не матом).

+++

Но для того, чтобы власть была властью – нужно поставить цель. И для того, чтобы оппозиция была оппозицией – тоже нужно поставить цель. Только в таком случае можно будет спорить о целях, а не «ла-ла-лакать», как делают дегроды по обе стороны баррикад…

Нужно быть совершенно сдвинутым, чтобы протестовать против пенсионной реформы в одной колонне с либертарианцами, которые вообще отрицают пенсионную систему! Нельзя упрекать власть за пенсионный возраст в 65 лет и стремиться в Европу, где он составляет 70! Немыслимо бороться с ростом цен – и одновременно за экономические свободы, пользуясь которыми цены как раз и поднимают… Протест в таком формате – это дурдом и Кафка.

+++

Концептуальность прежде всего должна отсечь чужеродные примеси. Если мы печём хлеб, то мы не будем добавлять туда мышьяк или купорос. Хлеб – это хлеб, а не смесь всего, что пекарю под руку попало!

А у государства Российского нет концепции – и потому всякая дрянь, вроде Кудрина, лезет изображать из себя государственный строй, хотя относится к разряду антигосударственного дестроя. Возникает образ сумасшедшей пекарни, в которой качественное тесто замешивают с мышами и трухой, даже с ядами, надеясь, что смесь в целом выйдет съедобной…

Но ведь для оппозиции отсечение чужеродных примесей ещё актуальнее. Мы обречены, если протест на безмозглые реформы будет таким же безмозглым. Потому что лозунг «Мне не нравится эта жизнь» — не концепция ни разу.

Не нравится жизнь – иди застрелись, и не морочь людям голову. А если не нравится что-то конкретное в жизни, то ведь нужно же его выделить, прежде всего, для самого себя, оконтурить, обвести жирным карандашом, отсечь случайные черты!

У нормального человека речь идёт о восстановлении разрушенного. А у современной оппозиции – всё чаще о голом разрушении. Большевики начали электрификацию, не дожидаясь конца гражданской войны – потому что много лет, в подполье и оппозиции, туго знали, чего именно хотят. К моменту крушения старой власти у большевиков уже был подробнейший концепт действий, пошаговая целевая программа: чего убрать, а что добавить в ущербную старую жизнь.

Нас же влачат (а власть помогает, прямо в поддавки играет с улицей) – в смуту, потому что протест смутный, основан на смутном общем недовольстве, неопределённой неудовлетворённости.

Я вам скажу как социопатолог: смутное недовольство есть зоопатия. Если в звериной стае 100 особей, то есть один вожак, и 99 завидующих ему. 
Все эти 99 особей испытывают недовольство просто оттого, что вожак – не они. Они ничего не хотят менять в зверином укладе жизни, да они и не смогли бы: мозгов на это нет. 
Они хотят сами стать вожаком. Каждый. Это путь в никуда, потому что любой новый лидер снова получает те же 99 недовольных им особей…

Если вы не имеете ясных представлений, как строить государство – то хотя бы не лезьте его разрушать. Ведь ломать – не строить. Сломаешь за минуту, а восстановить может и века не хватить!

+++

Но это же относится и к сторонникам, защитникам власти. «Меня всё устраивает» — тоже не концепция. Человеку необходимо выбрать между противоположностями, а понятие «всё» их совмещает в себе. Нелепа позиция «что бы власть не делала – она хороша».

Если сегодня она делает противоположное вчерашнему, то либо вчера она была плоха, либо сегодня.

+++

Либеральная тупость противопоставляет личное общественному, демократическое – тотальному. Это делает «влюбляемого в себя» человека врагом общества.

Особь выделяется из Единства. Из служебного элемента становится самоцелью. В итоге общее превращается в личную добычу хищника.

Человек становится для себя важнее человечества. Мало кто понимает, что из этого неизбежно вытекают антисистемность и асоциальное поведение. Причём они, как кляксы, расползаются на всё человеческое.

Либерал во власти превращается во врага государства, потому что хочет если не обокрасть государство в прямом смысле слова, то, по меньшей мере, цинично использовать его возможности и рычаги для своей самореализации.

Розовый либерал-романтик, идущий во власть за легальными льготами и законными преимуществами должности – бесполезен системе. Но чаще встречаются хищные либералы, которые попросту вредны, потому что легалом они ограничиваться не намерены.

При этом их удивляет недовольство их поведением: символ их веры в том, что человек рождается по максимуму использовать ситуацию, в которой оказался. Это в корне противоречит формуле цивилизации, которая создаётся преемственным самопожертвованием во имя абстрактных идеалов многими поколениями жертвователей.

Есть Храм – а есть служители. Служители рождаются и умирают, Храм в идеале вечен. А разрушение Храма – трагедия для служителей куда больше, чем смерть любого из них. На ранних стадиях Храм представляют в виде здания (хотя и тогда здание служит только символом), а на развитых стадиях цивилизации Храмом становится совокупность святынь, всё более и более умозрительных, всё менее связанных с материальными носителями. Цивилизации живут и развиваются только по этой схеме – а более ни по какой. Главный урок истории – в этом и заключён…

То есть либерал во власти, с его зоологической самозацикленностью (не «что я могу дать стране», а «что я могу у неё взять») – это червь, разъедающий древо изнутри. Госаппарат набитый либеральным гедонистами и эгоистичными прагматиками – гниёт сам по себе, без всяких посторонних усилий.

+++

Если такому аппарата противостоит «внесистемная» либеральная оппозиция, то древо рухнет в два раза быстрее: что недоели черви изнутри столпа, то съедят черви снаружи.

Борясь друг с другом, либеральные чиновники и оппозиционеры, парадоксальным образом сходятся в целях. Ненавидят друг друга персонально, но мировоззренчески и те и эти настроены «хапнуть от жизни на халяву».

Поскольку у всех на халяву не получается – одни либералы баррикадируются от других либералов: те, кто уже хапнули, пытаются отстоять награбленное у тех, кто хочет хапнуть.

Это борьба очень жестокая, очень зрелищная, кровавая, но по сути своей – игра с нулевой суммой. Зоомахия – грызня зверей, особи разные, а цель одна. И примитивнее любого примитива эта цель: ничего в целом не меняя в жизни, выковырять из неё изюм лично для себя.

+++

Борьба идей куда менее драматична. Не всегда она обходиться без крови – но вполне может и обойтись (зоомахия не может – там двое лезут за одним). Борьба идей предполагает смену образа жизни, а не её хозяев. Человечество совершило довольно серьёзное восхождение, отделяющее общества (в целом) ХХ века от обществ, скажем, Х века. Само это восхождение, не связанное ни с какими персоналиями (а связанное с гуманизацией в целом, механизацией в целом, электрификацией в целом и т.п.) – доказывает, что история не исчерпывается грызнёй однотипных хищников (хотя во многом из неё состоит).

Но сейчас мы в страшной зоне риска, потому что в политических баталиях не прощупывается восходящего потока исторического прогресса, не ощущается той силы, которая за всех, а не только за себя.

Не задумывались ли вы, что в идее Бога это заложено – способность быть сразу за всех? И что будет с угасанием идеи Бога – не задумывались? Храмы закроются? А что такое храмы? Здания? Или сама способность быть за всех? Цивилизация-то, в целом, есть Храм. Закроются не здания церквей, переделанные в кинотеатры или бордели, а закроется сама идея восходящего всеобщего развития…

Личный успех – маниакальная идея либерализма, патологически-навязчивая. Если она поразила и власть и оппозицию – тогда вопрос уже не в спасении корабля, а в том, кто в итоге захватит шлюпку. Чиновник-либерал сидит и мечтает, как он, наворовав, сбежит в Лондон. Но и погромщику либеральных путчей тоже снится небо Лондона, он жжёт покрышки, чтобы уехать в Лондон вместо вороватого чиновника.

А кто будет спасать то, что находится не в Лондоне, друзья мои?! Где тот, кому «безвиз» не нужен, потому что он не намерен покидать Отечества, а намерен ему служить?

+++

С рациональной позицией можно поспорить. Её можно обосновать или опровергнуть. Её можно проверить – и по обещанному результату, и по обещанным срокам. Её можно (и нужно) корректировать, беря уроки у практики.

Но для начала рациональная позиция должна быть! Деструкция сознания привела к тому, что её просто нет. Есть какая-то иррациональная, кусочковая окрошка в головах – бессвязные картинки и образы, безосновательные надежды и необъяснимые обиды, есть очевидное «авось!» как в делах властей, так и в делах оппозиции.

«Авось прокатит!» – думает власть, не утруждая себя расчётами. «Авось жизнь улучшиться при смене власти!» – думает оппозиция, тем более себя расчётами и детальными чертежами не утруждая.

Рациональность управления заключается в том, что каждое отдельное действие объяснимо общей целью и взаимосвязано с другими действиями. Например, если я иду осмысленно – то каждый мой шаг вытекает из предыдущего и содержит в себе следующий. А если я скачу из стороны в сторону, то каждый мой шаг ни с чем не связан: три шага вперёд перечёркнуты прыжком назад, шаг влево аннулирован шагом вправо, и т.п.

Рациональная шагистика приближает меня к цели пути с каждым шагом. Но если я блуждаю по кругу, то мои шаги приближают меня к началу, то есть, в сущности, бессмысленны. Зачем мне делать круг, если я без единого шага нахожусь там, куда приду по кругу, сильно уставший?!

+++

Бессистемный хаос «реформ» – это трагедия России (да и мира в целом) трёх последних десятилетий. Деструкция сознания привела к тому, что вместо движения к цели человечество новыми «реформами» пытается залечить раны от предыдущих. Причём с каждым разом раны всё глубже, а ситуация всё запутаннее.

Вначале «реформаторы» разрушают источник блага, а потом требуют отменить право на благо, потому что его теперь неоткуда взять. Ну, естественно, неоткуда, вы же сами разрушили тот продуктопровод, по которому оно поступало!

Вот теперь им нечем платить пенсии – потому что они разрушили базу, формировавшую пенсии. А завтра им нечем будет платить зарплаты – потому что они разрушают базу, формирующую зарплаты. Почему завтра? Многие уже сегодня, или даже вчера оказались в этом «прекрасном новом мире»…

И каждый раз не придерёшься – потому что, конечно, с исчезновением почвы исчезает и то, что произрастало на этой почве. И вопрос не в том, что ставшее привычным благо сегодня не обеспечено (это факт), а в другом: почему оно вдруг стало необеспеченным?!

+++

Вы знаете, что моё учение – психоцентризм, то есть я убеждён, что конструкт и деструкт вначале возникают в уме, а только потом (отыскав средства воплощения) – в окружающих человека средах. Например, чтобы появилась бумажная книга – нужно, чтобы она вначале возникла в голове её писателя. Чтобы построить дом – нужно вначале в уме создать образ дома (промежуточная стадия – чертежи, идея, обретающая первый материальный носитель).

Разрушение экономики – это отражение разрушений в человеческом сознании. Деструкция материального мира – продукт психологической деградации живущих в нём людей.

Хаос реформ в конце ХХ века – это отражение хаоса в головах. Особь выдёргивает себя из органической целостности тела истории – и размещает в фантастическом пространстве самости, в личной Вселенной (на самом деле Вселенная одна для всех, и в ней всё со всем связано).

Богоподобные существа, опираясь на богоподобие, попытались сами стать как боги. То есть не жить в мире со всеми, а сотворить собственный мир. Этим они потеряли рай – земля стала им выращивать «тернии и волчцы», колоть и язвить их, окружающая среда мутировала в агрессивную под влиянием их греха. Первыми либералами и борцами с тоталитаризмом были прародители, которые тем самым потеряли рай, и очутились в земном аду.

Они противопоставили личную волю и похоть – Единому. Через это в мир пришло зло.

+++

Ну, пришло, так пришло, надо его хотя бы не умножать! Ибо куда уж страшнее нынешнего?! Да если бы человеку в 1988 году показали изнанку современной жизни – он бы поседел и в обморок упал от ужаса.

Такие масштабы беззакония, цинизма, бездушия, аморализма, жестокости и междоусобной ненависти запредельны для человека 1988 года. Он эти токсины в организме накапливал постепенно, если ввести сразу – был бы летальный исход…

Особенностью борьбы хищников является совершенствование хищности, как явления. Слабые хищники погибают, выживают только самые сильные. Взаимный вызов делает хищность отточенной и всё более развитой, арсенал её средств – всё более обширным и убийственным.

Выживая, мы приспосабливаемся к худшим формам жизни. Те, кто не смог приспособиться к этой волчарне – остался в 80-х. Но приспосабливаясь снова и снова, отсекая тех, кому это невыносимо – мы делаем жизнь хуже и страшнее, тур за туром.

А всё потому, что кроме проклятой идеи личного преуспеяния всё остальное объявлено «предрассудками», всякий план общеполезного дела воспринимается или как обман, или как глупость.

Оппозиция движима стремлением отобрать то, что власть нагребла себе и оберегает. Просто себе, как бандит отбирает кошелёк: было ваше, стало наше…

Бессистемным хватательным рефлексом простейших амёб – представители власти подыгрывают гуннам и вандалам оппозиции: те штурмуют Третий Рим снаружи, а эти разрушают его изнутри…

+++

Правда же одна: между мёртвой неподвижностью и бессмысленными метаниями есть лишь один конструктивный путь: осмысленное и продуманное движение с ясно установленными целями.

Только это может примирить власть и оппозицию, разные слои общества, сегодня всё дальше отходящие друг от друга.

Если мы не строим сообща Храм своей веры – то мы автоматически начинаем строить концлагерь для себя…