Гравитация

В начале мая на одном из телеканалов снова посмотрел американо-британский фильм режиссёра Альфонсо Куарона «Гравитация». Когда я его примерно год назад увидел в первый раз, он меня очень впечатлил. А в этот раз он меня ещё и навел на размышления. Фильм захватывающий, он практически без раскачки, без вступлений держит в напряжении чуть не с первых кадров. И сильные впечатление производят именно картины Земли с орбиты и, самое главное, открывающейся бесконечной бездны. Я пожалел, что не посмотрел этот фильм в кинотеатре, большим экраном. Но даже на телеэкране видеоряд очень эффектен. Нет, наверное, смысла пересказывать в подробностях сюжет. Из-за подрыва русскими (ох, уж эти русские!) спутника, стая осколков, несущихся по орбите, уничтожает «шатл» и космонавтов, за исключением астронавтов Райан Стоун и Мэтта Ковальски. После чего они отправляются в путешествие в открытом пространстве — сначала к МКС, а потом героиня уже в полном одиночестве путешествует к китайской станции, в ходе чего нам словно демонстрируют серию удивительных, головокружительных аттракционов. Но я уже потом, размышляя о фильме, подумал: нельзя ли в его сюжете обнаружить ещё один, не явный план. Вот эта несчастная женщина Райан Стоун оказывается плавающей в невесомости на орбите планеты, балансирует между Землёй и бездной, в которую может улететь. Но, кроме того, по сюжету обнаруживается, что она и психологически выбита из повседневности, потеряла опору в жизни, интерес к ней из-за трагического происшествия с ее дочерью. Смерть ребенка, подобно смертоносным осколкам, прилетевшим из пустоты, выбила ее из обычного течения жизни. И она словно бы оказалась подвешенной в пустоте. Живет, но скорее по инерции, как в вакууме, спрятавшись в защитный скафандр. И возможно, что фильм о пограничной ситуации — во всех отношениях. Ключевой, решающий момент сюжета, когда героиня решает – умереть ли ей или вернутся на Землю.

Фильм называется «Гравитацией», хотя значительную часть нам демонстрируют ее отсутствие, невесомость. Гравитацию можно понимать философски, как витальную силу притяжения к земле, страсти к жизни. И такое притяжение кажется величиной постоянной, непреодолимой. Но вот волей судьбы ряд обстоятельств вдруг выбивают человека из привычного течения жизни, в пограничную зону, на орбиту жизни. И хорошо, если остаётся хотя бы тонкая связь, что удерживает его поблизости «шатла». А если разрывается и она? То человек, беспорядочно вращаясь, уносится в бесконечность бездны, которую даже не замечал в благополучные времена. А Бездна была всегда рядом: она над нами, под нами. Она пронизывает природу вещей. Только Гравитация своей властной силой заставляет нас не замечать Бездну. Какая может быть невесомость, когда под ногами такая надёжная твердь, а яблоко всегда падает вниз. Но вот нелепый, необъяснимый толчок обстоятельств и все меняется. И вместо притяжения Земли приходит притяжение Бездны, которую невозможно описать…

Мы околдованы магией слов. Слово постоянно и неизменно. Слово «стол» – нерушимо, даже если конкретный стол сгорит в огне или будет разрублен топором. Но слово обозначает явление, которое живет в состоянии непрекращающихся метаморфоз. И слово «река» сегодня такое же, как вчера, а конкретная река никогда не бывает такой же, как вчера. И человек никогда не бывает таким же, как вчера. Но магия статичных понятий скрывает поток постоянной изменчивости. И вот мы мыслим неизменными категориями, которые массивны и неподвижны, как бетонные конструкции. Нам кажется, что человек и социум неизменны, как гранитные скалы. Но вот сквозь социум проходит поток беззаконных осколков, нанося увечья, и вдруг гравитация, с ее логичностью и рациональностью, теряет свою власть, а в права вступает безначальная Бездна. И все начинает жить по другим правилам, или вообще без правил…

* * *

В очках Арсения Падлыча отражается закатное зарево. Из-за алых стекол не видать глаз. И в облике его есть что то фантастическое.
— Падлыч, мне кажется со мной что-то не так…
Падлыч всматривается в меня красными безглазыми очками и начинает декламировать:

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

— Падлыч, ты же знаешь, что я не пью!
— Не надо пить, чтобы быть пьяным. Это только очень тривиальные люди пьют, чтобы опьянеть. Слово «спирт» происходит от английского «спирит», т.е. дух. И чтобы прийти в такое особое состояние духа вовсе не обязательно требуется помощь химических веществ… Знаешь ли, дружище, что я очень часто бываю пьян без алкоголя? Иногда хожу смотрю на обычную жизнь, на эту суете, и меня трясет от смеха. Настолько все кажется нелепым. И меня смущает только одно – почему другие не замечают? Может быть, это я трезв, а все пьяны? Я вот недавно стал просматривать новинки киноиндустрии. Попался мне «Человек – швейцарский нож». Начинаю смотреть: попадает человек на необитаемый остров и хочет с тоски повеситься. Но видит, что к берегу прибивает мертвяка. Мертвяк – вылитый Гарри Поттер, но только взрослый. И он все время выделяет газы с неблагозвучными звуками, чем портит несчастному мужику торжественную атмосферу ухода из жизни. И вот он седлает труп Поттера, а тот так яростно выделяет газы, что несется по волнам, что твоя ракета…
Падлыч затрясся от смеха.
— И я подумал, что наконец то сняли что-то адекватное…
Продолжил уже задумчиво:
— Еду я недавно на маршрутке мимо горы, где универ построили. И вдруг у меня появляется явственно ощущение, что это все, весь этот мир – чужбина. Это не моя Родина, я здесь, ну не знаю, в изгнании или в какой-то командировке, а подлинная Родина – где-то там. Сверкнул такой факт в голове. Но ощущение, что я ношу маску, а не лицо, исполняю роль в странном спектакле – оно почти постоянное и довольно навязчивое.
— Падлыч, медицина давно знает это явление. Это называется деперсонализацией.
— Это в медицине называется так. Но что знает твоя медицина об этом мире? Она глядит на тайны мира через очень узкую щель под очень специфическим ракурсом. Что-то видит, описывает, но не понимает. Может быть, в том, что называется болезнь – проявляется нечто, некая истина, неведомая, так называемым, здоровым людям? Может быть, это здоровье с какого-то иного ракурса и есть болезнь? Есть такой оккультный древний символ – перевернутое древо, которое указывает, что мы в своем обыденном состоянии стоим вверх ногами. Или другими словами – глубоко спим. Но если есть сон, есть и будильник, ибо сон является сном только в отношении состоянии бодрствования. А проснуться — это значит в обыденном понимании опрокинуть привычный мир…

— И как же спящий может опрокинуть свой мир? Проснуться во сне?
— Надо ощутить нечто находящееся за гранью сна. Объект для обычных глаз невидимый. Я по верхам читал, что астрономы открывают невидимые объекты по гравитационному полю, которое искривляет электромагнитное излучение. Явное торжество цепей мира сего – гравитация, которая держит нас в сетях обыденности. Но представь воздействие некоего невидимого объекта, который начинает притягивать к себя, разрушая узы земного притяжения. То, что подано в «Меланхолии» Ларса фон Триера как глобальная катастрофа, быть может, всего лишь история Жюстин, которая почувствовала притяжение невидимого объекта. Это в ее глазах начинает рассыпаться мир…
…Последний раз алый свет засиял на стеклах очков и солнце ушло за горизонт…