О БЕЛОРУССИИ И НЕ ТОЛЬКО

Историческая роль российской власти – ликвидация России

Я в сети встретил кусочек эфира программы Соловьева, где  говорилось о ситуации в Белоруссии. И в этом выступлении (Кургинян), как мне показалось, прозвучало два главных тезиса (буду не точен, изложу своими словами). Первый, что Лукашенко должен поддержать себя и действия силовиков «улицей», т.е. вывести своих сторонников. А, второй, что все эти советские бывшие республики, ставшие новыми государствами, не имеют перспективы без России. Вот об этом я и хотел поговорить.

Почему Лукашенко не выводит своих сторонников? Я предположу, что это свойство многих постсоветских руководителей – они не могут, а, возможно, и не хотят работать с «улицей». Они как-то по другому устроены. Организовать каких-нибудь титушек – это да, но напрямую обращаться к своим сторонникам они не умеют. И, наверное, считают излишним.

В России все антиоранжевые мероприятия свелись к созданию движения «Наши», еще каким-то шалостям. Кто-нибудь помнит еще Селигер? (Была еще «Молодая гвардия». Или еще есть? Да какая разница!) Власть отвечает на вызовы рождением симулякров. Свистнули, позвали ребят, обеспечили финансирование. Ребята проводят никому не нужные мероприятия и осваивают деньги. Как это помогает борьбе с оранжевой угрозой – большой вопрос. «Наши» кончили очень бесславно, но разве «партия власти» — не такой же симулякр? Мощная, непобедимая партия «Единая Россия» каким образом проявила себя во время протестов на Болотной площади? Или заметна ли сейчас какая-то активность единоросов в Хабаровске? Где эти смелые, идейны борцы за дело Путина?

К тому же, электорат, голосующий за власть – имеет определенные характеристики. Это люди, желающие «стабильности». Это не люди действия. Активные и радикальные, беспокойные идут в оппозицию, им не сидится на месте. Поэтому электорат власти может дисциплинировано ходить на избирательные участки, но вот на площади, чтобы лицом к лицу встретиться с противниками – это вряд ли…

А если вы не можете «улице» противопоставить «улицу», то прибегаете к единственному средству – к силовикам. А это средство хоть и кажется надежным, имеет много изъянов. Так то да, силовое преимущество, конечно же, на стороне власти. Омоновец и экипирован лучше, и средств у него больше, и возможностей. И при случае он не только дубинкой по голове огреет или шокером прожарит, но и пальнуть может. А там еще суды, тюрьмы. Казалось бы, что проще – отдай команду и перемесят толпу в кровавый фарш. Но у этого силового средства есть много неприятных последствий. Самые мощные средства воздействия власти имеют не силовой характер. Грамши называл это «культурной гегемонией». Или можно вспомнить легитимность, т.е. веру в благо власти. Сама необходимость прибегать к силовому воздействию уже говорит о том, что легитимность порядком подорвана и власть не может очаровывать. И использование силовиков эту легитимность еще больше подрывает. Особенно сейчас, когда запечатлеть моменты столкновений и выложить в сеть – не составляет большого труда. Начинает работать образ – власть против народа. Можно жестко подавить выступления, даже с огнестрельным оружием (палить в толпу намного безопасней, чем палить на поле боя в вооруженного противника – те гады могут и убить). Но остается рана. Меняется отношение к власти и силовикам. Если никакого средства, кроме силового, у власти нет, то она начинает в целом восприниматься как оккупационная. И все, что в здоровом государстве должно объединять власть и народ, — государственные символы и форма, начинают становиться маркером враждебности. Люди в форме начинают восприниматься как оккупанты. Без разницы – участковый это или Росгвардеец («Все вы там одним миром мазаны!»). Массовое сознание не видит деталей. Возможно, не все немцы на оккупированных территориях занимались карательными операциями, проявляли зверства. Но негатив в итоге стали разделять все. Не только немецкая форма, но и немецкая речь стала маркером враждебности.

Силовики же не только – генералы. Это в большом числе выходцы из простых семей, они живут в обществе, не порвали с ним связей. У них дети, жены, родители. Если отношение к силовикам становится враждебным, то в какой психологической атмосфере они начинают себя ощущать?

Оккупанты имеют тыл. Свой Фатерланд, где ими гордятся, где их встречают с цветами. Свою идеологию превосходства. А что имеют силовики, которых воспринимают как оккупантов? Чем им подпитываться?

К тому же важен фон. Силовой поддержкой обеспечивается экономический прорыв, рост экономики, культуры? Ну, это одна ситуация. А если – регресс, резкое ухудшение жизни, утрата будущего?

К тому же, если власть не может опираться на народ, а опирается только на силовиков, то что происходит? Значение силовиков резко вырастает. И тогда становится вопрос – а кто тут подлинная власть? Штатский, отдающий приказы генералу, или этот генерал? Почему генерал, ставший источником власти в стране, должен слушаться этого штатского? Оружие можно применять не только против толпы. И есть показательный пример: император Николай II, прибегавший к силовикам для подавления бунтов, был в итоге этими силовиками и отстранен от власти.

Тут еще можно много чего сказать, но пока довольно. Перейду ко второму тезису – о единстве с Россией. Если сказать кратко, то политика единства с Россией на постсоветском пространстве обречена т.к. России, собственно, не существует.

В книге Виктора Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи» олигархи ведут занимательный разговор о России:

«– И не он один, – влез я. – Они все латиницей записаны. Я тут список пятидесяти лучших стартапов проглядывал, так по-русски там один «Лесной Дозор». И то потому, что кабаны в лесу иначе не поймут.

– Я их, кстати, не осуждаю, – сказал Юра.

– Юр, да ты на себя посмотри, – завелся Ринат. – У нас семьдесят процентов населения считают Америку врагом. А в любом интернет-СМИ пятьдесят процентов объема – новости про Америку и Голливуд. А какая рядом реклама? Сплошные фотки генетических дегенератов с долларовыми мешками. …

– Вот тебе другой пример, Ринат. Есть  Донбасс. Как бы неофициальная линия боевого соприкосновения с коварным Западом. И что они там устраивают для духовного самовыражения? Фестиваль русскоязычного рэпа. Рэпа! Это как если бы с той стороны подъехали «зеленые береты» на «хаммерах» и организовали конкурс англосаксонских балалаечников. И победитель в боевой бандане сбацал бы «Светит Месяц» под английскую речевку и гордо вывесил на ютуб.

– А ты, Федя, чего молчишь?

– Тут другой вопрос намечается, – ответил я. – Если мы в такой стране живем, где, кроме как про Голливуд, в новостях писать не о чем, зачем нам вообще ракеты?

– Так вы что, – наморщился Ринат, – предлагаете вообще без ракет?

– Дело не в ракетах, – ответил я. – А в том, что ими защищают. У корейцев хоть идеи Чучхе есть, а у нас? Мы что ракетой «Сармат» защищать собираемся? Свое виденье того, кто спал с Дженнифер Лоуренс?»

Что защищает российская власть? Какой особый путь? Он что собой представляет? В чем наше преимущество? В том, что нас жрёт особая порода паразитов? Которая в чем-то лучше паразитов заграничных? А чем лучше? И ведь если за бугром скомандуют, все сделают и на суверенных просторах России… А что потом скомандуют? Ау, где тут Россия?

Объединяться не с чем. Разве что в пищеварительном смысле. Можно отдаться на съедение московским хищникам и в итоге будут такие же пустые и безнадежные пространства, как в России. Самый лучший аргумент антироссийской политики: «Вы хотите как в России?»

«МК» опубликовал статью под заголовком «Москва вчистую проиграла Беларусь». В ней говорится: «Печально, но факт: эти выборы показали, что Москва Беларусь проиграла вчистую. Когда Россия становится антипримером у обоих противоборствующих лагерей — это что-то да значит. С одной стороны, красно-белая прозападная оппозиция, выступающая под нацистскими флагами времен Белорусского «народного фронта», требует: не хотим, чтобы было как в России! С другой стороны, неизвестный полковник белорусской милиции, вступивший в диалог со своими оппозиционно настроенными согражданами в Могилеве, кричит им в ответ: съездите в соседние российские области, посмотрите, в каком там запустении и бедности все находится, и сравните это с тем, какой у нас порядок и достаток! И, что самое печальное, он прав. Это называется полный провал».

Это великое достижение путинской эпохи. Это называется – привлекательность страны, то, что она, ее власть может предложить. Итог этого – понятен, от России бегут.  «МК» пишет: «Главная проблема — это неспособность нынешней властной гарнитуры РФ проводить привлекательную политику, способную заинтересовать, а не отпугнуть, прежде всего близкие нам страны и народы. Отсутствие той самой «мягкой силы» России, о которой так много уже говорилось, особенно заметно на ближних подступах: Украина-2013, Армения-2018, Казахстан-2019, Беларусь-2020…».

Это все называется – распад империи. В годы перестройки запустили этот процесс и он так и идет. В Москве находится теперь источник дезинтеграции. И ясно, что это все уже продолжится внутри России, неизбежно. Потому, что уже Дальний восток не хочет жить с этой Москвой. И многие спящие, затаенные по всей стране конфликты ждут своего момента. Но желание жить с безумной московской властью – все меньше, оно тает.

Речи некоторых «экспертов» о том, что распад невозможен, дескать, куда убежит, например, Татарстан, мне кажутся очень наивными. На пространствах бывшей империи начинают работать другие проекты, не только западный, но и китайский, турецкий. Они входят сюда не просто так, а именно потому, что России больше по факту нет и объединяться не с кем. Опыт Лукашенко это прекрасно показал.