Когда просел фундамент…

То, что СССР погиб – конечно, геополитическая трагедия, однако таковые случались и раньше. Государства, увы, иногда гибнут. Вспомним судьбу Римской Империи, её роль в цивилизации и «тёмные века» одичания западной Европы под варварскими королями. Есть, однако же, за геополитической трагедией метафизическая. Государства, конечно, гибли и раньше – но так, чтобы без войны, оккупации, без сколько-нибудь видимого удара, силами одних диверсантов и тайных служб… Такого, пожалуй, история не припомнит! Даже сгнившее изнутри общество (скажем, древний Рим) требовалось ударить вооружённой рукой: не столкнут, не рухнет. А тут что?

Великая Держава рухнула. На её руинах образовались какие-то странные, управляемые извне, как зомби-существа, квазигосударственные образования, в которых верх (политическая элита) и низ (криминальное подполье) стали одним и тем же. А «подонки общества» и «сливки общества» – синонимами.

Если искать аналогов в живом мире (все мы биологические существа) – то возникновение таких «государств», как «Украина» в точности повторяет зомбирование осой-наездницей гусеницы.

Оса откладывает в тело гусеницы около 80 яиц. Вместе с ними она впрыскивает особые токсины, которые препятствуют сопротивлению иммунной системы гусеницы к инородному «вторжению». Гусеница не только не сопротивляется нападению, но и служит пропитанием для личинок осы, и одновременно управляется ими как зомби.

Вылупившиеся внутри гусеницы личинки осы начинают изменять химические реакции, что сказывается на поведении носителя. Они продолжают развиваться внутри гусеницы, питаясь ее соками и жидкостью и управляя её действиями. Когда приходит время окукливания, то личинки прогрызают в теле жертвы выход и выбираются наружу.

Нечто подобное США проделали с «пост-советскими» и вообще майданными «государствами». Они отложили туда личинки своей агентуры (олигархат), который и управляет страной, и пожирает её. При этом личинки гораздо больше «американцы» чем был бы солдат оккупационного корпуса, скучающий, желающий домой, и ничем с местом оккупации не связанный.

Олигархат – понимает, что случись что с американским влиянием, он окончит дни свои на виселице. Или ещё хуже. А потому они не только жрут свою страну изнутри, но и отравляют её токсинами безумия, и стараются изо всех сил! Надеясь, что в итоге прогрызут в теле жертвы выход и выберутся на свой вожделенный Запад, куда давно уже отправили семьи.

+++

Это действо токсично не столько даже самим своим безразмерным криминалом, сколько той идеологической оболочкой, которой прикрывает свои безразмерные хищения торжествующий криминал.

Чтобы вышеописанная конструкция государства-зомби могла существовать, требуются не только доллары на подкуп подонков, но и мегатонны безумия, постоянно и беспрерывно извергаемые на головы масс.

Безумие становится основным компонентом операции: оно одновременно и щит, и меч, и обезболивающее для народа, и причина наркоманских эйфорий у майдаунов.

Оно переиначивает всю картину мира, позволяя нежизнеспособному и немыслимому быть вполне реальным, и наоборот – здравому и очевидному превратиться в немыслимое и не приживающееся в массах.

Как такие могут править народами мира?

Безумие заставляет «гусеницу» постсоветского бантустана не только кормить своими потрохами, но и защищать личинок «чужого», которые в неё отложены. Личинки проникли в мозг организма и перехватили там рычаги управления членами организма. Существо в таком состоянии ничего не понимает, совершенно неадекватно – но активно действует, словно бы его дёргают за ниточки (по большому счёту, так и есть).

Мы всё отчётливее видим, что предметом государственной идеологии и картины мира, основой образования и воспитания неорабов на постсоветском пространстве становятся идеи не просто странные, экзотические а напрямую психопатические, бредовые.

Например, тот же украинизм (впрочем, лишь частный случай пост-советских доктрин, порождённых для прикрытия захвата власти группировками этнической преступности) отчётливо диагностируем, как расстройство содержания мышления с возникновением не соответствующих реальности болезненных представлений, рассуждений и выводов. Бессвязность, разорванность, безосновательность и несостоятельность тезисов украинизма мы видим каждый день. Что, впрочем, не приводит к их коррекции у заражённых. В мышлении отсутствует как сам предмет, так и логическая связь при переходе от предмета к предмету.

Казалось бы, обладая американскими деньгами (бесконтрольно и неограниченно печатаемыми) можно было бы соорудить более качественный идеологический продукт, в котором не так бросались бы в глаза неразрешимые логические противоречия. Но почему-то американские марионетки практикуют какие-то запредельно-бредовые и откровенно-завиральные конструкты в своей работе с зомбируемыми массами.

Самое время задать вопрос: почему?

Отвечаем с позиции социопатологии[1]:

Американские марионетки, как и их кураторы, может быть, и хотели бы, чтобы их бредятина не была такой бредовой. Если бы их интересам соответствовало что-то более вменяемое – они бы ухватились за более вменяемое.

Но они настолько специфичные люди (нелюди), что их интересам ничто вменяемое категорически не соответствует. И не потому, что их идеологическая обслуга плохо копала, а потому что они порождены массовым безумием и существуют только благодаря массовому помешательству.

И отнять у них инструмент безумия в работе с нацией – всё равно, что отнять спасательный круг у плавать не умеющего.

Есть безумие – есть приватизаторы. Нет безумия – нет приватизаторов. Невозможно средствами разума объяснить народам – чем может быть им полезна крошечная группка сожравших всё миллиардеров, к тому же возникших за два года из рядовых уголовников.

Эти существа не могут спрятаться за долгим периодом накопления, как европейские миллиардеры, за индустриализацией, как американские миллиардеры, за аристократическим происхождением и традицией, как английские. Это просто гриб-некрофаг, мгновенно вздувшийся на трупе экономики, которую не он создал, и даже не он убил!

Конечно, в сумасшедшем доме можно психам что угодно внушить – на это и делается ставка. Но как можно вернуть в страну разум – не осудив приватизации?

+++

Столь мрачные, ещё в 80-е годы немыслимые и невообразимые реалии – продукт социопсихической деградации масс. Государства-зомби, инородные личинки, которые правят ими, выгрызая изнутри, и напоминают фильм «Чужой» — откуда всё это взялось на нашу голову?

Моя гипотеза, как социопатолога:

Деградация человека проходила двумя взаимосвязанными процессами. С одной стороны, отмирало абстрактное мышление, высшая умственная деятельность, отвечающая за наиболее широкие мыслительные обобщения. Человек всё меньше осознавал себя представителем человечества, и всё больше – биологической особью. Процесс имеет давние корни, он уже активно протекал в 60-е годы ХХ века, и явственно виден на материалах 70-80-х годов ХХ века.

Как показывает изучение поведения животных, особь равнодушна к проблемам своего вида (она их не понимает или понимает очень смутно), при этом очень податлива на подкуп, подачку лично ей. Вся мыслительная деятельность особи сводится к личной жизни и самоублажению. При этом нарастает тупость, неспособность просчитать ситуацию на несколько ходов вперёд, прогнозировать не только общественное, но даже и своё личное будущее даже в недалёкой перспективе. Мышление замыкается на поиске и добывании физиологических удовольствий.

Второй процесс – разрастание звериного хищного инстинкта. В моей версии это разрастание инстинктов хищной твари неразрывно связано с подавлением высших сфер психической деятельности, угасания абстрактного мышления. В самом деле, если мысль умирает – должна же чем-то заполниться пустота в голове? И она заполняется зовом первобытной природы, голосами инстинктов, среди которых инстинкт плотоядности преобладает[2].

То есть на протяжении всей второй половины ХХ века человек «en masse» становился более тупым и более хищным, причём это два взаимосвязанных процесса. Его желания, побуждающие его действовать, с одной стороны, были всё примитивнее, животнее, с другой – всё более агрессивны, опасны для окружающих (которые сами шли тем же путём).

Как российские, так и западные учёные солидарно считают, что научно-технический прогресс достиг своей высшей точки в 1970 году[3], после чего инерция его накапливающей энергетики технической мысли сломалась, и началась научно-техническая деградация человечества[4], постоянно ускоряющаяся.

+++

Тупой и хищный социальный дегенерат[5] наибольший удар нанёс по наиболее сложным формам цивилизационного устройства, которые одновременно с тем – и наиболее развитые формы.

Когда критическая масса тупых хищников уже образовалась в обществе, они начали (инстинктивно, не осознавая сами того) искать соответствующие их уровню формы политического уклада.

И в этом нет ничего удивительного. Если поселить шимпанзе в «умном доме», то она, естественно, и не сможет, и не захочет (и в голову ей не придёт) использовать все его возможности. Не имея в уме ничего разрушительного, ничего враждебного к человеческому быту – шимпанзе начнёт инстинктивно перестраивать всё вокруг под себя под обезьянье логово. Это не стратегия, не форсайт-проект шимпанзе – в ней «дышат почва и судьба». Она просто делает всё понятным себе, привычным и удобным на своём уровне мышления. В итоге из квартиры получается обезьянье логово.

Нечто подобное творилось и творится на руинах цивилизованных государств. Говорить об падении их уровня цивилизованности по шкале цивилизации – стало общим местом представителей всех партий и направлений. И это касается не только пост-советских «республик», из «второго» мира скатившихся в «третий» методом деиндустриализации и одичания.

Взгляните на Сомали или Ботсвану 1970 года и сегодня, на азиатские или латиноамериканские страны, в которых никогда не было советского варианта социализма, и вы увидите всё то же: массовое одичание.

+++

Жизнь поставила смелый эксперимент из области социопатологических исследований: что будет, если очень хищный человек будет действовать среди очень тупых земляков и современников? Хищность убивает справедливость на самом базовом уровне понятий и представлений, а тупость – убивает культуру даже на азбучном уровне.

Если их совместить в одном флаконе, то получится приватизация.

Хищность + тупость – эта смесь приводит к тому, что хищность распространяется свободно и беспрепятственно: хищник и сам не сдерживает звериной агрессии, и окружающие её сдержать не могут. И то и другое — по причине тупости, не позволяющей поставить ей какие-то культурные барьеры.

Возникнув как поведение хищного зверя, попавшего в человеческое тело и овладевшего человеческой техникой (феномен «отарков[6]»), приватизация нуждалась в каком-то мировоззренческом оформлении, каком-то идеологическом фоне, который выводил бы, что людоедство – не низшая, а высшая стадия развития человечества, удел не дикарей. А наоборот, самой «продвинутой» (куда?!) «элиты», признак высшей аристократической культуры.

+++

Понять-то их в общих чертах немудрено. Приватизатор – это хищный зверь, который, во-первых, «схватил и удерживаю», а во-вторых, «не отдам – и не надейтесь».

За поддержку этой своей позиции он не то, что американцам, он чёрту с рогами будет кланяться, что многие из них и делают.

Кроме разъедающего их изнутри страха возмездия у них есть ещё и определённая идеология, определённая картина мира, за которую они будут драться насмерть, как крыса, загнанная в угол:

Я пан – вы холопы.
Я господин – вы рабы.
Мне всё – вам ничего.
Мои дети с рождения обеспечены, ваши с рождения обречены.
И американцам я лижу сапоги – потому что они меня в этом поддерживают.

Вот, собственно, и вся идеология приватизаторов.

И она, в общем-то, понятна, вполне согласуется с зоологическими инстинктами и социал-дарвинизмом.

Но вот только публично озвучить её в таком виде они не могут.

А потому они вынуждены озвучивать:

— что-то более благозвучное,
— но такое, чтобы вышеуказанному не противоречило.

Чтобы не звучало как крайняя зоологическая хищность – но и не противоречило крайней зоологической хищности?

И в таком узком коридоре – что, кроме бреда и маразма они могут придумать?

Поскольку реставрировать самые тёмные времена феодализма открыто не получается, а реставрировать их им очень хочется – единственная их ставка остаётся на массовое безумие.

Не увидеть дикой, регрессивной, звериной природы этого устройства – может только сумасшедший. Такой, чтобы вообще разорвал всякую связь с реальностью. И потерял бы всякую адекватность. В таком состоянии ему можно говорить, что угодно, и делать с ним, что угодно.