От Гоббса через Сахарова к питекантропам

Права Человека – умозрительное юридическое понятие. Они могут быть, а могут и не быть. Права Силы – непосредственная реальность, как говорится, «данная нам в ощущениях». Они всегда есть. И быть ли им — они у нас не спрашивают. Человек (любой слабый объект) имеет права, только если предоставят. Сила имеет все и любые права – просто потому, что ей никто не может возразить. Сила может возразить только сама себе, как это предлагал А.С. Пушкин, который, если помните, «милость к падшим призывал». Если Сила сочетается с Разумом, то она не использует все доступные ей источники насилия, саму себя сдерживает. В этом, по большому счёту, и состоит феномен цивилизации…

Т.е., в буквальном смысле переодевание власти из военных доспехов и мундиров в цивильное (т.е. гражданское, мирное[1]) платье. Согласно словарям, то термин «цивилизованный» – это культурный, просвещённый, однокоренной с латинским civilis – гражданский, штатский. Цивильный и цивилизованный – не случайно схожи. И корень, и происхождение у них общие.

Сivilis – гражданский – стало основой не только для слов «цивильный» и «цивилизованный», но и для «цивилизации», и для «цивилистики» (наука о гражданском праве), и для «цивилиста» – специалиста по гражданскому праву. «Вести себя цивильно» – вести себя как гражданский человек; а «цивильное заведение» – штатское, гражданское заведение.

Цивилизация – есть переход от военно-террористической (оккупационной) администрации к гражданско-правовой. Главная трудность в этом благородном деле такова: поскольку никто не может обуздать Силу, Сила должна обуздать себя сама. В силу культурного развития и идеологических воззрений своих (силовых) руководителей. Иного пути не дано.

Штука в том, что Силу нельзя игнорировать. На неё нельзя закрыть глаза и по-детски спрятаться под одеялом, надеясь, что если ты на неё не смотришь, то и она тебя не видит. От Силы нельзя спастись инфантильными либеральными заклинаниями, сахаровским бормотанием, какими-то шаманскими оберегами, и т.п. Всякий адекватный человек понимает, что Силу можно переломить только другой Силой. Потому важнейшей задачей цивилизации во все времена было убийство убийц, уничтожение каннибалов (из числа тех, кто не желает перевоспитываться). Перевоспитанием людоеда занимается священник, проповедник, миссионер – но если он вздумает это делать без вооружённого конвоя за спиной, то из учителя моментально превратится в пищу людоедов.

В своё время сын жесткой эпохи, опираясь на личный опыт кошмара в английской смуте, Томас Гоббс создал метафору Левиафана – государства, как необходимого чудовища. Суть идеи Левиафана в том, что даже самая жестокая, но твёрдая власть – лучше хаоса безвластия. Добавим от себя, что океан первородного насилия (по сути, сама биосфера) – неисчерпаем, и любая централизация террора уже есть его ограничение (по сравнению, например, с гражданской войной).

Отталкиваясь от идеи Левиафана мысль передовых представителей человечества двинулась, да будет позволено пошутить, по пути Д. Карнеги. Который советовал: «вначале представь худший вариант, и смирись с ним. А потом, когда смирился – подумай спокойно и без паники, как улучшить его».

Грубо говоря, у нас есть террористический Левиафан-государство, с карательными отрядами, пыточными подвалами и лобными местами. Это худшее из государств, но оно лучше хаоса безвластия, океана зоологического насилия, выражающегося в войне всех против всех, в «захватном праве», когда каждый у каждого пытается отнять силой, что понравилось.

Далее начинается процесс «просветительства», то есть гуманизации власти. Левиафана, стоящего на страже жизни людей (чтобы их не убивал кто попало когда попало) дрессируют, его просвещают, постепенно удаляя самые уродливые проявления произвола верховной власти.

Это всё очень хорошо, но в какой-то момент всякие Сахаровы (даром, что академики!) напрочь забывают, что согласие Силы на самоограничение не должно обернутся ликвидацией Силы! Если Сила отречётся от себя – то кто же станет убивать убийц, уничтожать каннибалов?! Кто защитит человека от агрессивного соседа (и не только орды заграничных захватчиков, но и от соседа в буквальном смысле слова)?!

Диалектика гуманизации государства (просвещённости властей) заключается в том, что, с одной стороны, они саморегулируются в сторону смягчения нравов, но, с другой – не должны лишаться карательных функций. Иначе (при слишком уж «раздобревшей» власти) – будет то, что с нами случилось в 80-е: падение в бездну зоологического бессистемного насилия каждого над каждым, разгул бандитизма и самовольства, атаманщина и сепаратизм каждой деревни, и т.п.

+++

То есть (опыт «перестройки») бездумное и безразмерное наращивание прав человека, личности (на котором и сейчас настаивают либералы) – приводит, по принципу «крайности смыкаются» к полной ликвидации всех и всяческих прав человека. Тут всё просто: получая прав всё больше и больше, человек в итоге становится неуправляемым и неподконтрольным. Став таким, он творит ужасные вещи, которые – в силу дряблой мягкотелости мёртвой власти – некому пресечь.

Именно так и получилось, когда негодяи, воры и террористы, представители этнического криминала (мафий, сложенных по нацпризнаку) разорвали страну, в которой мы родились, на 15 и более кусков. А центральная власть до того «засахарилась» (стараниями академиков сахаровых и всех присных их), что ничего не смогла возразить или противопоставить. Безмолвствовал и народ, оглушённый ложной прелестью идей «свободы», «права самим выбирать, как жить», из которых вытекало, что если преступник выбирает преступное поведение – то это его право…

+++

Разумеется, взявшие власть этномафии не стали играть дальше в «права человека», благодаря которым одолели законность и порядок, настрогали своих бантустанов. О каком праве человека на выбор чего бы то ни было можно вести речь в наши дни, когда представители т.н. «демократии» объявляют референдумы «нелегитимными»(?!), а жителей целых областей записывают в крепостные, в чужую собственность, не имеющую собственной воли и никаких прав?!

Вся «либеральная демократия» сводится у демагогов-западников к тому, что, например, 2 млн крымчан должны быть переданы, как мешок картошки, тому и туда, куда хочет Госдеп США. Словно бы речь идёт не о людях, а о неодушевлённых предметах (при феодализме крепостных так и рассматривали – как имущество других людей, что не мешало курфюрстам свободно выбирать императора «Священной Римской империи»).

Новое издание крепостничества, когда людей лишают права выбора, подменяя выбор суррогатами, вроде мнимой «сменяемости власти»[2] (это когда всё решают за тебя, но обещают регулярно менять лица) – сняло с повестки дня все «сахаровские» разговоры о правах человека, начиная с самой базовой: права на жизнь. На той же Украине инакомыслящих просто убивают силами карательных батальонов, не заморачиваясь даже на имитацию каких-то юридических разбирательств. Причина: принцип права власти владеть человеком как вещью, предметом, рабом.

То есть старый недобрый Левиафан? Не совсем…

Левиафан Гоббса, пусть и чудовищный – был при всей своей чудовищности функциональным. Общество задавало ему цель (подавить войну всех против всех) и не спрашивало «за средства». Мол, делай, что посчитаешь нужным, но в итоге добейся заданной цели, «цель оправдывает средства».

Что касается криминальных бантустанов неолиберализма, этой токсичной альтернативы советизму – они не дотягивают до Левиафанов, поскольку, при всей чудовищности средств – не имеют собственного целеполагания. Оно или извне задано, как при зомбировании, или вообще отсутствует (так тоже бывает!).

А потому их террор не оправдывает целью средств, а видит в средствах самоцель. Всех сломать и подавить, лишить языка и голоса, а зачем – «после придумаем»…

Это связано с тем, что неолиберализм, как предложенная с Запада замена советизму – по сути, есть реванш низших зоологических инстинктов, животности в человеке. Суть власти заражённая неолиберализмом личность понимает исключительно как своё доминирование, в зверином смысле, как возможность и право на личное самоуправство, личный произвол.

Зачем существует власть? Будучи в антисоветизме лишь тенью и производной неограниченной частной собственности, власть существует лишь с одной целью: самосохранение, остановка времени. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — приказывает животное, забравшееся на самый верх пищевой цепи, и стремящееся навечно там остаться.

Цивилизованная власть потому и относима к цивилизации, что имеет, кроме банального самосохранения и самоублажения ещё и универсальный общественный проект. Этот проект (а не персоналии власти) находится в центре внимания цивилизации. Его реализуют, по мере возможностей и насколько ума хватит – более мягкими, или более жёсткими методами, с тем или иным процентом «репрессированных». Но вся эта система, пока не утратила связь с прогрессом, развитием – не вправе отрекаться от цели мегапроекта!

То, чего нужно добиться – цивилизованная власть добивается добрым словом или лязганьем затвора (чаще – и тем и другим одновременно), она, ошибаясь – исправляется. Она, падая – встаёт, уклоняясь – возвращается на курс. Почему? Потому что у неё есть изначально заданные ориентиры, цель проекта, она же — смысл цивилизации.

Зачем вообще мы делаем всё, что мы делаем? Неолиберализм (рыночность + атеизм) дал ответ, что низачем. Всё сведено к погоне зоологизированной особи за физиологическими, плотскими удовольствиями, и в этой погоне торжествующие «олигархи» (бенефициары приватизаций) не замечают ничего: ни жертв, ни разрушений, ни распада любых принципов, моральных или юридических.

Принцип США, ставший принципом всех крупных хищников: «будет так, как мы прикажем!». При этом никаких разъяснений, что именно завтра будет приказано, хищник не даёт. Он не желает себя связывать «высечением законов на камне», как это сделал на заре времён «дурачок» Хаммурапи. То есть человек, первым попытавшийся отделить содержание правовых принципов от произвола господствующей силы.

«Как мы прикажем» — «мы заранее не знаем». Никаких принципов, кроме принципа произвола силы, не существует. То вдруг объявляется «священным» право наций на самоопределение, то «территориальная целостность», а вопиющее противоречие между ними – на усмотрение Госдепа США. «Мы приказываем – вы исполняете».

И не только вы не знаете, что исполняете, зачем и какой в этом смысл (как, например, в бешено насаждаемой содомии). Они и сами, даже на самом верху, вряд ли понимают связно – какую линию и к какой цели ведут. Произвол отличается от правового мышления полной беспринципностью. Такова, например, беспринципность западного суда, вердикты которого перестали отличаться от стенографирования приказов хозяина.

+++

Наша юность начиналась под бравурные марши о бесценности человеческой личности, личного выбора и пресловутой «слезинке даже одного ребёнка». Седеет моё поколение в обстановке, прямо противоположной той романтике гуманизма. Это когда, например, Украина или Хорватия, Грузия или Азербайджан ведут войну на уничтожение целого народа – и при этом остаются в списках «демократических государств». Давая нам понять лучше всяких слов – что такое «демократия» и каково в ней место человека как личности…

При этом вышеупомянутые (если называть вещи своими именами, то фашистские) режимы – не Левиафаны, потому что Левифан железной лапой централизованного террора пресекает войну всех против всех, а неолибералы-западники – её раздувают и активно в ней участвуют.

Если мы говорим о душе цивилизации – ОБЩЕМ ПРОЕКТЕ, то такой проект не может иметь ограничительно-локальной привязки. Любой из универсальных проектов цивилизации – выходит за национальные границы (и иные локации). Так, христианство или мусульманство изначально предлагались для ВСЕХ людей, описывали своё видение прав человека как такового. При всей враждебности коммунизма и буржуазной демократии – они, как проекты, выступали универсальными, то есть сулили какие-то единые принципы для всех, кого вовлекают.

Что же касается этнических нацистских тупиков, которые нам сегодня навязывают под видом «демократий», «самых правильных стран» — то в них одновременно и маленький человек – ничто, и мега-цель – ничто. И большое, и малое уравнялись в нацистском тупике нулевым значением.

Миллионы беженцев, в первую очередь – экономических, которым «отечество» не в силах дать даже куска хлеба, не говоря уже о достойной жизни – доказывают лучше всяких слов, как мало значат права отдельного человека в нацистском тупике. Но разве эти колоссальные жертвы, миллионы поломанных и втоптанных в ничтожество судеб – предполагают какую-то грядущую цель, свершение, переход на новый уровень?! Ничего подобного!

Левиафан Гоббса калеча – защищал и вёл, организовывал и созидал. Левиафан Гоббса строил города на костях, но ведь строил, а не просто морил города-миллионники, превращая деиндустриализированные мегаполисы в гигантские скотомогильники.

Что касается типичной пост-советской этно-клепто-кратии, то она, анатомически не только хищный, но и простейший организм. Это гигантские черви-паразиты, присосавшиеся к огромным территориям с единственной целью: питать себя, сохранять себя, а если повезёт – то ещё и раздуваться, как упившийся кровью клоп.

Для какой цели эти постоянные войны, геноциды, разве стоит за ними проект будущего устройства? Нет, только стремление хищника пожрать, а потом, отдохнув – искать себе новую жертву. Чистая зоология, замкнутость в низшем и низменном.

Я часто задаю вопрос моим украинским оппонентам: а что будет делать Украина, если вдруг победит? Ведь перед нами геноцидная система, которая создана как «живая бомба», которая не имеет будущего и даже представлений о перспективах. Вся цель – борьба с заданным противником, вне которой система не может себя представить. Ведь она от слова «никак» не вписывается ни в мировую экономику, ни в мировую политику, ей нечего производить и нечего предлагать на мировом рынке, ей нечего сказать в «концерте держав», да её и не пустят там говорить. Истощаемый лимитроф, умирающий, высасываемый придаток к чему-то чужеродному – вот единственный удел такой этноклептократии. Ни по одной линии конкуренции – будь то политическая или экономическая, или культурная, научная, образовательная – этот франкенштейн не выдержит в «суверенном» виде. Славянское охвостье у антиславянского, антиправославного, антикириллического, антиевразийского центра решений – вот что такое «проект Украина», как, впрочем, и другие бантустаны, нашинкованные из единого пространства погубленной страны.

И вот за такую судьбу людей второго сорта – заплатить полным нивелированием прав человека, полным отказом от свободы личности, мнения, слова, всего, что составляло многовековую эпопею гуманизации режимов в человеческой истории?!

Неужели вы не понимаете, что в вашей модели нищета будет воспроизводить бесправие, а бесправие – нищету, и это как змей, кусающий свой собственный хвост, пока целиком себя не сожрёт?! Иногда в истории людей лишали голоса – чтобы дать им кров. Иногда крова – чтобы дать им голос.

Постсоветский бантустан лишает человека и того, и другого. У такого человека нет экономического будущего, которое позволяло бы рассчитывать на благополучие детей и внуков в устойчиво существующих контурах производительного комплекса. Но – в силу жестокого сарказма судьбы – у этого человека нет теперь и личности, права хотя бы на духовное самоопределение и собственное мнение в условиях нарастающей нищеты и разрухи материальной жизни.

Классический человек постсоветского бантустана, из которых происходят миллионы гастрарбайтеров, едущих за горьким хлебом унижаться на чужбины – безработный, необразованный и психологически сломленный, раздавленный «терпила». У которого нет или смелости или ума (а чаще и того и другого) спросить на Родине: почему меня выдавливают в чужие страны, как крысу с тонущего корабля?!

Это человек с придуманным лубочным прошлым, удовлетворяющим лишь дебила, человек без настоящего и без будущего. Он зарабатывает на жизнь тем, что бомбит чужие города – потому что в его собственном городе стало «вдруг» нечего покушать.

Он – одновременно и жертва, и творец (через свою тупость) того гигантского червя, который прилип присосками ко всему, составлявшему предмет жизни его предков. Червя, который выжрет всё съедобное, а потом и сам сдохнет – когда превратит землю в пустыню…

——————————————————

[1] Из словаря: ЦИВИ́ЛЬНЫЙ, цивильная, цивильное (лат. civilis) (книжн. устар.). Гражданский, общественный, штатский. В цивильном платье. Цивильный костюм больше к лицу тебе, чем студенческая форма. М. Горький, Жизнь Клима Самгина. [Лат. civilis].

[2] Чисто логически мнимая «сменяемость» противоречит принципу выбора. Избиратель ОБЯЗАН (кем?!) регулярно менять должностных лиц в принудительном порядке, и через то собственно-выбора лишён. Это всё равно, что нам бы в административном порядке запретили ходить в привычный нам магазин, к нашему врачу, к нашему юристу, иным специалистам, которых мы выбрали для себя – на том основании, что они «просрочены», и непременно надо найти новых!