Позднее в нашем Отечестве случались и хищения с более крупными цифрами, но никогда – с такой же реальной стоимостью краденого. Это 0,86% от всех доходов госбюджета Российской империи за тот год. Для иллюстрации размеров похищенной суммы: аналогичный процент от доходов госбюджета РФ за прошлый год будет составлять 116 миллиардов рублей!
Деньги расхитили в Государственном заемном банке, поэтому следствие вели на самом высоком уровне, принимал в нем участие даже сенатор Гавриил Державин, его ныне помнят как литератора, но совсем забыли в роли выдающегося государственного деятеля… Следствие выяснило, что с 1790 года главный кассир Государственного заемного банка Андрей Кельберг регулярно подменял в банковских хранилищах запечатанные в пачках ассигнации на такие же по размерам куски резаной бумаги.
Сегодня такая имитация пачки купюр называется «куклой» – примитивное мошенничество, известное почти всем. Однако два с лишним века назад массовое хождение бумажных рублей только начиналось, и простая технология подмены сработала успешно. К тому же кассир для запечатывания вскрытых пачек использовал поддельную печать банка.
Похищаемые на протяжении пяти лет купюры Кельберг конвертировал главным образом в ювелирные украшения и драгоценные камни. В 1795 году расхитители государственных средств погорели на полной потере осторожности – жена вороватого кассира через знакомого царского камердинера попыталась выгодно продать украшенную бриллиантами шпагу в Зимний дворец для подарка… самой Екатерине II.
Шпага была буквально усыпана крупными бриллиантами, слишком дорогими даже для высшей аристократии и уж тем более для жены простого чиновника, хотя бы и банковского. Следствие началось с ревизии наличности в банке и обыска – в петербургском доме Кельберга изъяли 63 тыс. руб. (жалованье генерала за 20 лет!). У кассира «нашлось» и внушительное загородное имение – там отыскали еще 37 тыс. наличности. Все остальное – почти полмиллиона рублей! – по признанию кассира, промотала его жена…
Дотошный сенатор Державин не поверил признаниям: «Смешно всякому, ибо кассир не мог невидимкою делать похищение…» Державин счел, что вор действовал с ведома директора банка графа Петра Завадовского. Граф, однако, в прошлом был любовником самой императрицы, но, что оказалось даже важнее в те годы, принадлежал к всесильной группе высших лиц империи – «петербургским малороссам» во главе с канцлером Безбородко и статс-секретарем Трощинским. Дети казачьих старшин Украины, добившиеся в империи высочайших постов, активно поддерживали друг друга – сегодня их без большой натяжки именовали бы этнической мафией.
Завадовский, в прошлом боевой офицер, герой русско-турецкой войны, при этом был еще и настоящим «хитрым хохлом» – явно зная о хищениях кассира Кельберга, он сам напрямую к ним никогда не прикасался. Зато регулярно принимал через посредников богатые подарки от кассира. Следствие смогло доказать вину Завадовского лишь в технических нарушениях – например, жалованье банкиру полагалось брать исключительно бумажными купюрами, но Завадовский получал его серебряными рублями, более дорогими на рынке. Красавец, отличавшийся отменным здоровьем, Завадовский на период следствия слег в постель и изображал смертельно больного. В итоге стареющая царица Екатерина II обвинения против бывшего любовника не поддержала.
Приговор вынесли осенью 1796 года, за несколько дней до смерти императрицы, – наказание получили лишь кассир Кельберг с женой и несколько их мелких сообщников. Осужденного Кельберга, перед тем как навечно сослать в Сибирь, три дня выводили на Сенную площадь Петербурга и ставили у позорного столба с табличкой на груди «Вор государственной казны».
Все обвинения в адрес графа-банкира Завадовского новый император Павел I счел плодами интриг среди любимчиков покойной матери. Однако вскоре под первым же мелким предлогом бывшего фаворита убрали с поста директора банка.
