План Путина-Эрдогана

Путин рассказал о своем разговоре с Эрдоганом по телефону. Судя по сказанному (и очевидно, что несказанному), новый План Путина — создание сепаратного совместно с Турцией центра по «примирению», а фактически — по разделу Сирии (или по крайней мере, части Сирии). Особо отмечено, что этот центр не будет конкурентом женевскому формату, а лишь дополнит его, но уже сейчас очевидно, что предложенный формат принципиально отличается от предыдущего — если женевский формат предполагал переговоры Асада с некой «оппозицией» и выход на создание тоже некого «переходного правительства», то сейчас явочным порядком проблема должна решаться двумя системными игроками, а несистемные (включая и Асада) — лишь принять это решение.

Высказана уверенность, что прекращение огня станет основой для мирного урегулирования. К такому заявлению всерьез относиться не стоит, так как оно носит дежурный характер и не подкреплено вообще ничем, просто благое пожелание.

Фактически речь идет о признании Россией права Турции на безоговорочное влияние на севере Сирии в обмен на прекращение помощи из Турции всем боевикам, не подконтрольным Турции. Нужно отметить, что время для этого весьма удачно выбрано — после взятия Алеппо «революционеры» находятся в состоянии раздрая и развала всех предыдущих коалиций.

Тем не менее, у этого плана есть два существенных изъяна.

Первый изъян — он совершенно не учитывает существование Исламского государства. «Умеренные» боевики — это сложный конгломерат из полусветских, действительно относительно умеренных исламистов и джихадистов. При этом именно джахадисты составляют стержень всей «оппозиции» и обладают наиболее боеспособными и мотивированными группами боевиков. Реальные «умеренные» из себя мало что представляют — об этом можно судить по крайне тяжело прошедшей операции «Щит Евфрата», где процентов 80 всех побед достигнуто за счет прямой поддержки армии Турции. В то же время джихадисты выглядят весьма проблемными с точки зрения военной победы над ними — опять же, об этом можно судить по Алеппо, где половина боевиков были именно джихадистами, и именно они прекратили сопротивление лишь в обмен на выход с оружием. Только на такой основе блокированная часть Алеппо была занята в относительно сжатые сроки, и лишь вчера из Алеппо вышло 9 автоколонн с 6462 людьми — боевиками с оружием и членами их семей.

Сказанное означает, что «умеренные» в случае развала очень быстро сепарируются на непримиримых и соглашателей, причем непримиримые либо уйдут партизанить (а значит, прекращение огня на севере Сирии будет так же недостижимо, как и сейчас), либо примкнут к ИГИЛ, который выигрывает при любом развитии событий.

Исламское государство, выведенное за скобки, становится второй частью любых действий в Сирии, причем невозможно рассматривать ИГИЛ в Сирии отдельно от ИГИЛ в Ираке. При этом пока ни у одного участника войны ни разу не получилось нанести военное поражение Исламскому государству. Два крупных военных поражения ИГИЛ — под Кобани и в Телль-Абьяде — произошли сугубо по вине самого ИГИЛ, точнее, по вине тогдашнего военного руководителя ИГИЛ Батирашвили (он же Омар Шишани), который пытался овладеть курдскими районами в ходе общевойсковых операций, к которым ИГИЛ не готов ни организационно, ни морально. Эти попытки и привели к катастрофическим потерям ИГИЛ, и прекращению операций просто по причине исчерпания возможностей.

После его гибели военная машина ИГ отчетливо трансформируется в сторону создания целой армии, ориентированной на действия, максимально близкие по своему содержанию к действиям сил специального назначения. Примерно 60 тысяч боевиков Исламского государства, действующих как спецназ — это исключительно серьезная сила, с которой пока ни у кого не получается воевать хотя бы на равных. Уточню — речь идет не о партизанских действиях с опорой на местне население, а создание кочевой армии, ориентированной на самообеспечение. В таком случае классическая противопартизанская война не сможет дать требуемый результат.

Второй момент, о котором вобще не сказано Путиным — кто возьмет на себя ответственность за послевоенное устройство хотя бы той части Сирии, которая подпадёт под программу «умиротворения». Из каких средств будет осуществляться восстановление, каково политическое устройство этой части Сирии. Женевский формат предполагал, что «переходное правительство» возьмет на себя ответственность, а международное сообщество — финансирование программ восстановления через это правительство. Предлагаемый формат пока никак не отражает эту часть проблемы, а без ее решения война будет продолжаться уже не как политическое действо, а просто как борьба за ресурсы и выживание.

Неясна судьба сирийских курдов в рамках предложенного плана. Если она отдается на откуп Турции (а для Эрдогана это ключевой вопрос всей сирийской войны) — то Путин признает право Эрдогана на ликвидацию курдской Рожавы или ее «умиротворение». А это — еще одна полноценная война в регионе со своим последущим политическим урегулированием и решением.

Наконец, план Путина-Эрдогана никак не учитывает возможного противодействия других внешних игроков. Даже если США самоустранятся в силу прихода нового президента с новой повесткой (а это самоустранение в принципе выглядит очень натянутым допущением), то все равно остаются другие системные игроки, которые, возможно, и не сумеют предложить свой формат, но уж сломать предложенный им будет точно по силам.

Судя по сказанному, перед нами очередной план, построенный на массе допущений и предположений. Можно предположить, что предложены лишь рамки, внутри которых можно будет найти решение, но в плане уже сейчас отсутствует четкое именование ключевых противоречий: что делать с джихадистами — уничтожать, выдавливать или договариваться. В нем нет упоминания об Исламском государстве: будет ли оно молчаливо признано, будет ли с ним вестись борьба, и если да — то каково взаимодействие с коалицией США. И третье — нет никаких упоминаний о послевоенном устройстве. Если два системных игрока берут дело в свои руки, то именно им и нужно отвечать на эти вопросы. Без оглашения этих ключевых параметров весь план «провисает» в воздухе — ему не на что опереться, кроме самой идеи.

Пока сказано много и красиво, но с конкретикой у предложения Путина-Эрдогана почти ничего нет. А это не позволяет оценить рациональную составляющую такого предложения — ни с точки зрения его возможного воплощения, ни с точки зрения последствий его провала. Все очень похоже на очередной набросанный на коленке план — выглядит он красиво, но в практическом плане его воплощение очень быстро зайдет в тупик, как и Минский процесс по Донбассу.

Тем не менее, если такой план позволит с сохранением лица начать прекращение российской военной авантюры в Сирии — то почему бы и нет. Всегда можно громко сказать, что мы победили и создали условия для мирного решения, далее — не наша проблема. Все неудобные вопросы вроде ИГИЛ можно будет просто игнорировать по тем же основаниям — это не наше дело. «Своих» боевиков мы перестреляли, борьба на дальних подступах для нас закончилась.

Это все, как обычно, будет обычным враньем, но по крайней мере, такое вранье хотя бы поможет по-быстрому свернуться и уйти. В таком случае План Путина-Эрдогана можно только приветствовать