Почему сейчас идет «наезд» на школу? Часть вторая

Фото отсюда

Итак, как было сказано в прошлом посте, современная школьная система выступает той метатехнологией, которая позволяет создать  все остальные технологии современного общества. (Думаю понятно, что для того, чтобы что-то сконструировать, надо, прежде всего, получить знания об области конструирования.) И поэтому обладание ей есть необходимое условие существования любого современного государства. Но откуда же в подобной ситуации возникает уже не раз описанная жесткая критика данной системы, причем, критика именно, что системная? (В том смысле, что направленная на базис рассматриваемой структуры – вроде всеобщности или «предметности».)

Как ни удивительно, но это проистекает из того простого факта, что школьная система есть явление новое – по историческим меркам, конечно. А значит, она оказывается в конфликте с огромным количеством «старых» социальных явлений и сущностей. (Которые – в большинстве своем – сохраняются до сих пор.) Например, в плане признания «неравноценности людей». Да, именно так: несмотря на все заверения в демократичности, на все декларации и конституции, до сих пор базисом человеческого мышления является уверенность в том, что одни люди изначально приносят пользы больше, чем другие. «Изначально», примордиально – вне занимаемого ими места и полученных знаний и умений. Разумеется, в отличие от прошлого – где подобные качества однозначно трактовались как следствие воздействия сверхъестественных сил – сейчас под указанное различие приводят «генетические объяснения». Или просто констатируют: способности! талант! гениальность! (Оставляя рассмотрения причин этого «на потом».)

Но смысл от этого не меняется. Поскольку главной задачей существования понятия «неравенства» выступает обеспечение существования понятия «собственности». (Имеется в виду неограниченной частной собственности на средства производства.) Ведь если просто констатировать разделение людей по их «производственной роли»: дескать, одни работают инженерами с соответствующими знаниями и умениями, другие слесарями соответственно, третьи руководителями, ну и т.д., и т.п. – то можно быстро понять, что «сверхблагоприятное» существование неограниченных собственников, при которых они получают возможность распоряжаться ресурсами, на много порядков большими, нежели ресурсы у обычного человека, есть чистое злоупотребление. А вот если говорить о «способностях» и «талантах», то ситуация меняется. Если же ввести наследование подобных вещей – то, понятное дело, элитаристическая система будет выглядеть «лучшей в нашем мире».

Школа же – с ее концепцией всеобщего обучения, согласно которой каждому человеку можно дать все необходимые для общественного труда знания – этой концепции кардинально противоречит. (Наверное, не надо говорить, что школа тут – не только среднее учебное заведение, но вся «стандартная» образовательная система, от детского сада до вуза.) Отсюда неудивительно, что любые взаимоотношения между ней и «собственническими сущностями» в обществе всегда будут производить противоречия. (А ведь на базе неограниченной собственности построено огромное количество социальных структур – от «наций» до «семей».)

Именно так стоит трактовать все возмущения тем, что «школа приводит всех к одному знаменателю», что «школа давит индивидуальности» и т.д. (Которые щедро любят раздавать не только обыватели, но и те, кто считает себя интеллектуалом.) Разумеется, это не значит, что указанная система не имеет недостатков и близка к идеалу. Скорее наоборот: как у любой только что появившейся – а пара столетий «предшкольного существования» + не более века нынешней школьной модели есть ничтожное с исторической т.з. время – системы, у школы есть масса недостатков. (О которых – а равно, и о пути их преодоления – будет сказано уже отдельно.) Но для обывательской критики это не имеет значения: как уже говорилось, критикуют именно что «базис».

Более того: помимо «противоречий первого порядка» данное столкновение порождает множество противоречий «второго порядка». То есть, некая структура, порожденная образовательной системой, вступает в столкновение со структурой, порожденной собственнической системой. Например, в плане уже указанной «метатехнологичности». Дело в том, что вплоть до самого последнего времени технологии были крайне статичными – в том смысле, что имели период существования, существенно больший, нежели время человеческой жизни. В подобной ситуации оптимальной стратегией для человека была идея максимального усвоения их (технологий) особенности и оттачивания своего умения этими возможностями пользования.

Однако с началом массового внедрения образовательной системы в данной области произошел переворот. В том смысле, что человек получил возможность не просто копировать – но порождать технологии «по месту возникновения потребности». Кстати, самый известный пример этого на сегодняшний день – это запуск mРНК вакцин от коронавируса. В том смысле, что вплоть до текущей эпидемии никакой необходимости к отработке данной технологии не существовало: классические вакцины прекрасно работали – да и работают до сих пор. (От хорошо известных болезней.) Другое дело, что в условиях ограниченного времени проводить полный цикл испытаний, необходимый для допуска препаратов, содержащих живой или даже мертвый вирус, оказалось невозможным. (Уже к лету прошлого года стало понятно, что «ковид» распространяется слишком быстро.) Поэтому была реализована «альтернативная» технология, которая должна была свести все риски к минимуму. (На самом деле, конечно, с mРНК работали и раньше – скажем, в плане создания антираковых вакцин – но до полноценной коммерческой технологии эту работу не доводили.)

И вообще, примеров применения метатехнологий в нашей жизни на самом деле очень много – гораздо больше, нежели может показаться вначале. Скажем, «рацпредложения» — которых в СССР регистрировалось до 5 млн. в год (!) – на самом деле представляют именно проявления этого эффекта. То есть, «отработку на месте» некоторой технической или технологической проблемы вместо «сведения» ситуации к «стандартной». Именно широкое применение подобного метода, ИМХО, позволило в свое время нашей стране решить очень серьезные задачи – скажем, создать самые передовые отрасли при полном дефиците ресурсов. (В 1940-1950 годы.) И наоборот – стремление свести все к «правильным» технологиям, к стандартным методам решения вопросов вызвало стагнацию советского производственного комплекса во второй половине 1970-1980 годов.

Впрочем, о подобных вещах надо будет говорить отдельно. (Тем более, что ситуация тут крайне интересная и противоречащая обывательским представлениям.) Поэтому в рамках данной темы можно только еще раз указать на то, что при работе в рамках «метатехнологической парадигмы» работник должен обладать максимально возможным «пакетом знаний». В то время, как в рамках «технологической парадигмы» стремиться к этому не просто избыточно, но порой – и вредно. (Ну да: «слишком образованный» рабочий в условиях конвейерного монотонного труда будет испытывать страдания. В то время, как рабочий «из деревни» может воспринимать подобное место работы как идеал: тепло, светло, сухо, нагрузки нормированные – в отличие от сельского труда – и зарплата неплохая.)

То есть – если вернуться к тому, с чего начали – можно сказать, что основная причина неприятия «школьной системы» состоит в том, что она действительно может конфликтовать с огромным количеством «старых» социальных систем и установок. Начиная с идеи «способностей и талантов» — которая есть пережиток прежних сословных установок – и заканчивая  идеей «человеку нужны компетенции, а не знания». (Которая есть следствие относительной архаичности господствующей производственной системы.) Ну, и конечно же, стоит понимать, что – вопреки очевидной прогрессивности базовых установок образовательной системы – само ее устройство так же формировалось в рамках архаичной классовой системы. (Классы тут в политэкономическом, а не в «школьном» смысле.) И поэтому сохраняло немалое количество ее установок. (Начиная с приоритета дисциплины во всем и заканчивая системой формальных оценок.) Поэтому, конечно же, устройство образования на текущий момент вряд ли может быть признано идеальным.

Однако изменение этого устройства должно происходить исключительно в рамках усиления прогрессивных черт и ослабления архаичных. А не наоборот – как обычно происходит у наших борцов с образованием. Которые хотят то «индивидуальное обучение» ввести – что эквивалентно лишению его большей части людей. (Понятно, что число учителей ограничено.) То, вообще, возложить вопрос обучения на родителей – т.е., людей, уже занятых в системе общественного производства, и свободного времени и сил не имеющих. То заменить системное образование просмотром ряда роликов (в лучшем случае, чтением текстов) в Интернете. То, вообще, игрой в компьютерные игры. (Которые позволяют получать именно что «конкретные умения» вместо «метатехнологического подхода.) Ну и т.д., и т.п.

Что особенно забавно смотрится на фоне прогресса в государствах, которые до сих пор «ставят на образование» — вроде Китая или Вьетнама – и нарастающей деградации там, где значение данного фактора всячески снижают. (Скажем, в Европе-США, где школы постепенно превращают в место «передержки» детей. Для того, чтобы при достижении совершеннолетнего возраста начать прививать им пресловутые «компетенции».)