Почему «поколение снежинок» — это не «поколение снежинок»

Фото отсюда

Встретил вчера в очередной раз в очередном жежешном посте очередные же возмущения по поводу «поколения снежинок». Дескать, современные дети слишком «залюбленные», сформированные в результате гиперопеки со стороны родителей — и посему слишком неприспособленные к реальной жизни. В том смысле, что они неспособны переносить боль и страдания, предпочитая отказываться от всего, что приносит данные вещи. И при этом — навязывать свое мнение окружающим.

Этот момент: с одной стороны — выбор исключительно «легких» стратегий, не требующих значительных усилий, концентрации и лишений, но с другой стороны — поразительно эффективный, если принимать точку зрения «борцов со снежинками», разумеется, выглядит очень странным. Разумеется, если сменить точку зрения с известной консервативной концепции «балованных детей» на что-то более рациональное. (Рациональное тут понимается в смысле «относящееся к реальности», а не к стандартным конструктам, существующим в общественном сознании.)

Ведь что тут получается? А получается, что эти самые «балованные дети» с необычайной легкостью решают сложнейшую социальную задачу, состоящую в том, чтобы навязать свои взгляды остальным. Причем, навязывают ее людям, имеющим на порядок больший опыт, значительные связи с окружающими, наконец, гораздо более высокий социальный статус. По крайней мере, такая картина вырисовывается при принятии «правой картины мира», в которой студенты-«снежинки» изгоняют «консервативных профессоров». Конечно же, это выглядит подозрительно.

Разумеется, ситуации бывают разные. И профессора, кстати, тоже. В том смысле, что довольно часто последние имеют не очень хорошие отношения с руководством вузов, а так же другими преподавателями. И поэтому эти самые руководители и иные преподаватели, не имея возможности так просто избавиться от тех или иных сотрудников «просто так», выискивает любые поводы для разрыва контрактов. Возмущения студентов — понятное дело — сюда прекрасно вписывается. Впрочем, можно пойти еще «глубже», и признать, что в современном западном образовании — причем, не только высшем — существует очевидная тенденция к упрощению и удешевлению при формальном развитии. Т.е., количество «часов», даваемых обучаемым, становится больше, но «наполнение» их — уменьшается.

Собственно, пресловутое введение «гендерных» и «толерантных» наук при уменьшении разнообразных математик, химий и физик, прекрасно вписывается в данное направление. В том смысле, что формально тут можно говорить о «развитии в соответствии с современными потребностям». А реально — о том, что учебные заведения изначально выпускают людей, не имеющих особых перспектив в трудоустройстве. И им, по большому счету, все равно, что учить: историю «расовых страданий» цветных, то, что каждый человек может произвольно выбирать один из 99 имеющихся «гендеров» — или, скажем, законы Кирхгофа или распределение напряжений в двутавровой балке. Поскольку даже с последним знанием в современной экономики «развитых стран» делать особенно нечего.

Это в 1950-1980 годы личность с инженерным (или, скажем, химическим) дипломом могла ставить условия своим работодателям, поскольку инженерные системы развивались очень активно, и специалисты требовались в огромном количестве. Сейчас же даже сами представители западных государств признают, что молодежь никто нигде не ждет. И что, в лучшем случае, им удастся пристроиться в офис «перекладывателем бумаг», причем, за это им придется хорошенько поконкурировать со множеством претендентов, а потом еще и выдерживать разного рода издевательства, вроде пресловутых «тренингов» и «корпоративной культуры». Поскольку в худшем их ждет вездесущий «Макдональдс», а то и получение пособий по безработице. В подобном случае изучать пресловутый сопромат действительно оказывается незачем. Уж лучше просто «клево провести время» — в том числе и путем пресловутого активизма. Впрочем, активизм действительно может рассматриваться, как реальный социальный лифт: ужесточение грызни между «экономическими субъектами» порождает тут определенное количество «рабочих мест».

То есть, получается, что основной проблемой — которая определяет поведение современных молодых людей — оказывается проблема экономики. А точнее — проблема производственной системы развитых стран, переживающих период деиндустриализации. Причем, если ранее тут делались еще попытки выдать порок за добродетель — в смысле, считалось, что речь идет о «международном разделении труда», при котором эти самые развитые страны получают себе «самые вкусные куски» в виде НИОКР и управленческой работы, то теперь становится понятным, что и эти места теряются с катастрофической быстротой. И что теперь даже «офисный планктон» становится не нужным: разного рода «южноазиатские страны» теперь заводят собственные офисы. И западный капитал принимает подобную ситуацию — поскольку это ему (пока) выгодно.

Ну, а западная молодежь оказывается перед угрозой тотальной безработицы, при которой чуть ли не единственной возможностью «выбиться в люди» становится путь гендерного или расового активиста. (На самом деле, кстати, в последние годы и западный бизнес начал ощущать проблемы от данной ситуации — но в данном случае это не меняет сути.)

Таким образом, можно сказать, что реальная причина «аномального» — с т.з. консерваторов — поведения «поколения снежинок» состоит отнюдь не в том, что последние росли в сверхблагоприятных условиях. А, скорее, наоборот — в том, что современное «западное общество», по существу, не может ничего дать данному «поколению» в смысле жизненных перспектив. И никакое ужесточение воспитания — вплоть до введения телесных наказаний, о которых так сладко мечтают консерваторы — на самом деле изменить данную ситуацию не может. Поскольку перестроить экономику с «возвратом» реального производства на благословенный Запад оказывается невозможным. Вон Трамп пытался это сделать — и получил очевидную неудачу. (Собственно, его «отставка» — в смысле, непереизбрание — вытекает именно из того, что западная элита поняла невозможность указанной политики.)

Причем — что забавно — свершить указанное «возвращение промышленности», судя по всему, не получится даже при резком опускании зарплат работников. Поскольку процесс деиндустриализации давно уже перешел в неуправляемое состояние. И даже при большом желании придется «начинать все с начала» — и это при том, что конкуренты из ЮВА уже «отхватили» себе практически весь «производственный цикл». А ведь есть и еще огромная проблема в виде «финансовых пузырей», в которые давно уже превратился весь западный «большой бизнес» — и «лопнуть» их не получится, т.к. сама власть капитала сейчас покоится на данных «пузырях». (Т.е., при попытке сделать реальную экономику привлекательной вдруг окажется, что ВВП т.н. «развитых стран» крайне мал. И что большая часть его «гигантов» — скажем, тех же «айтишных компаний» — не стоит почти ничего. Равно, как ничего не стоят те же соцсети, медиагиганты и т.п. вещи.)

Вот такая вырисовывается «загогулина» — в смысле, положение, полностью обратное тому, что любят рисовать консерваторы. Поскольку в действительности не «полностью избалованное поколение» пытается выжить «последних нормальных людей» — как это любят рисовать сторонники «традиций». А наоборот: лишенные большей части жизненных перспектив молодые люди вынуждены участвовать в очень жесткой борьбе за место в жизни. Ради чего, например, они «меняют свой пол» — поскольку сейчас «трансгендерные личности» имеют значительно больший шанс на «жизнеустройство», нежели личности с нормальной половой идентификацией. (О том, почему так происходит, надо говорит отдельно. Пока же можно только сказать, что связано это с уже помянутой борьбой «экономических субъектов», в рамках которой и используются разного рода «активисты».) То есть, они реально превращаются в инвалидов со сбитой «гормональной настройкой» организма. (Если даже дело не доходит до хирургических операций.)

Разумеется, обществу все это подается совершенно иначе: как «необычайная свобода идентичности» — но это именно что подача. Сиречь — реклама-пропаганда, которая тщательно обходит любые экономические предпосылки всего происходящего. (А точнее — обходит любые производственные предпосылки, полностью «скрывая во тьме» тему материального производства.) То же самое относится, например, к «расовым проблемам» — которые состоят в том, что представители «цветных рас» фактически загоняются в «гетто». Т.е., особые районы проживания, в которых считается нормой не работать, а жить за счет пособий и преступной деятельности. Разумеется, для правых не существует сомнений в том, что «цветным» это нравиться, и что сменить образ жизни они никогда не смогут. И вообще, вору, наркодилеру или многодетной мамаше «на пособии» живется лучше, чем инженеру или квалифицированному рабочему.

Но на самом деле это не так. И те же «цветные» еще относительно недавно — в 1950-1970 годах — совершенно добровольно и с радостью переходили в указанные категории (в рабочих и инженеров). Составляя, кстати, немалую долю обитателей современного «Ржавого пояса» — который тогда был «стальным». Но сталь — как уже не раз говорилось — вдруг оказалась не нужна стране, которая решила прожить остававшуюся жизнь за счет печатания долларов. И дети бывших металлургов, слесарей, докеров вынуждены были «осваивать» профессии продавцов наркотиков, уличных грабителей, проституток и получателей пособий. С пониманием того, что как раз данное положение «на всю жизнь». (Есть, конечно, альтернатива в виде «прекарной занятости» за малые деньги безо всяких прав. Но даже ее надо найти.)

На этом фоне известное отношение «цветных» к существующему порядку — а точнее, полное отрицание ими этого «порядка» — не выглядит чем-то странным. Скорее наоборот: странным выглядит то, что этот самый «порядок», вообще, имеет каких-то сторонников. Впрочем, деградация западного бытия происходит «слоями» — что раскалывает общество, обеспечивая данному курсу определенную поддержку. Но сути процессов данная особенность, конечно же, не меняет.

Впрочем, по проблеме деградации надо писать уже отдельно. Тут же — завершая разговор о пресловутых «снежинках» — можно только еще раз подчеркнуть то, что данная тема прекрасно показывает, насколько современный «господствующий дискурс» оказывается неспособным к конструктивным решениям. В том смысле, что усиленно «перегоняя» все стоящие перед современным обществом вопросы в «психологическое поле» — где и существуют эти самые «снежинки», как интеллектуальный конструкт — правое мышление, фактически, закрывает себе возможность найти их решение. (Которое лежит, прежде всего, в области общественного производства.) Вместо этого же создается возможность для … пресловутого нытья на тему «несовершенства молодежи» (или еще кого), которым правые забивают весь Интернет. Тем самым приобретая все те недостатки, которые они приписывают своим «противникам».