Сумлеваюсь я, однако…

В интернете царит ликование по поводу облегчения (как многие считают) получения гражданства для выходцев с Украины. Даже число получающих его кое-кто называет – 600тысяч! Во – не фунт изюма! Уже и страсти разгораются: это почему же только для украинцев, а для русских из других республик — ни-ни?! Как же так — обидно ведь!

Ну как в детстве: почему это Петьке конфетку дали¸ а нам нет? А кто дал? И давал ли? И была ли конфетка? Тут бы уж прежде чем слезы по лицу размазывать, да сначала выяснить это. Ну – «присягу» произносить – так долго ли умеючи? Мой любимый Сэмюэль Клеменс когда-то шутил, что легче всего – это бросить курить: сам раз сто бросал и ещё может попробовать. Так и присягу уж сколько народу у нас приносило: и СССР – защищать и беречь, а кое-кто и родным «органам» в придачу; и родной партии клялись, быть верными ей до гроба, правда потом билетики о принадлежности к «уму, чести и совести» кто сжёг, кто подальше спрятал. Так что присягами наш народ не испугаешь.

Отречение? Ну тут несколько сложнее, понятно что вовсе не все отрекающиеся гражданство получат, а вот в чёрный список СБУ уж точно попадут. Вот если бы автоматически – да губу не нужно раскатывать! Они ведь всего-то навсего русские, а не элита, вроде ройджонсов да монсонов – тем от столь почитаемого здесь гражданства США отрекаться незачем, такой жертвы от никто ни за что не потребует. Но и это не существенно: вон Пётр от Христа трижды отрекался – ан всё равно святым стал! А Украина – вовсе не Христос, хотя и распинают её кому только не лень. И хотя всегда считал Россией все три части обитания её единого народа, и отказываться от какого-либо из её нынешних осколков внутреннего восторга не вызывает (это всё равно как от руки или от ноги), но уж при нынешнем положении не так это и ужасно. Привыкнуть можно ко всему, если себя с Россией отождествляешь. Вот правда, внуков уже с обеих сторон другому учат, а правнуки о России возможно будут вспоминать только при исполнении песенки: «Остались от козлика рожки да ножки!» 

Но это всё атрибуты получения, а где написано, что от этого само получение станет доступнее? Было это прописано в поправках Затулина, да ведь им наверху отлуп дан.

Вы говорите о «носителях русского языка»? Так ведь это уже проходили год назад в так же разрекламированных «поправках» к закону, которые кое-кто окрестил «законом Путина». И ликование такое же было. Вот только не знал никого, кому бы они да что либо ускорили. Кое-кому и удалось доказать своё «носительство» — не даром, естественно: каждый шаг «мигранта» облагается всяческой данью ( и не хилой) со стороны милого симбиоза государственных и частных структур. Ну а потом они бумажки о своём носительстве положили в дальний ящик стола (если, конечно, в своих мытарствах таковым обзавелись). Потому что речь шла лишь об участниках программы «переселения соотечественников», а таковая, за исключением редких судорожных вздрагиваний, давно приказала долго жить.

А многие регионы вообще просят её убрать со своей территории. Ну а нашей семье вообще было категорически отказано на всех уровнях , включая высшие, во включении в неё (т.е. в признании «соотечественниками») – по несоответствию возрастным квотам.

Вот и теперь, когда мне кто-то радостно твердит о «носителях языка», то лишь будит в душе весьма грустные сомнения – и вполне обоснованные.

А ЯВЛЯЮСЬ ЛИ Я «НОСИТЕЛЕМ РУССКОГО ЯЗЫКА»? To be or not to be?

Ну – вроде всегда говорил и общался. Но – а вдруг не так? Правда в девяностые никто с меня «носительства» не требовал ни за два депутатских срока в Сибири, ни при баллотировании в Совет Федерации, ни в главы горадминистрации…Так то ж было то в «нехорошее» советское время, то в ужасные 90е, а не нынешнее Великое Время «вставания с колен». А вдруг сейчас и требования к языку другие, и говорить нужно не на моём примитивном, а на истинно «звёздном» — ну как Шнур, к примеру! В этом начинаешь убеждаться, слушая каналы центрального ТВ. Или вот ещё: вчера услышал по ТВ, что Питер ежегодно пополняется тремя сотнями тысяч выходцев из республик Кавказа и Средней Азии – и «учителя с восторгом обучают их детей русскому языку» Очевидно – «истинно русскому языку», рядом с которым наш уже давно выглядит устаревшим. Ведь и жена жила в Питере, работая в объединении «Светлана» ещё в «допотопное советское время», а мой дедушка – ещё в более древнее, будучи офицером Балтийского флота в Кронштадте при батюшке Николае II. Может тогда вообще не на том языке говорили?

Так — что ещё? Ну, журналист, десять лет сотрудничал с газетой сибирской – но ведь это тоже в прошлом тысячелетии было. Вот, правда, уже датированный нынешним веком диплом с благодарностью «за сохранение и развитие русской культуры на Николаевщине» от Совета национальных общин области – да ведь они в чужом государстве-то – какая им вера? Член «Союза народных журналистов России»? Нет, не то… Поэт, чьи стихи читают в разных странах, а порою и переводят, и песни поют? Посмотрел в зеркало и смутился – ну какой же это поэт? Поэт – это такой, как Резник: чтобы и вид гордый, и волосы до плеч, белоснежный костюм, лишь карманы зелень оттопыривает, да ещё бы домик на Рублёвке или пентхауз в Майами – где-нибудь рядом с Аллиным. А Алла – это звезда! И голоса нет второе десятилетие – а язык есть! И гонорары за него. А тут стоишь под чужим зеркалом: ни то, ни сё, карманы пустые, да к тому же ещё и дырявые – глядишь, язык, который носить в них нужно, куда-нибудь да вывалился… Нет – ну какой это «носитель»?

Так что – сомнения меня гложут: а вдруг недостоин? Может нужно было бы сначала куда-либо в аул горный, языку поучиться, а то выведет меня на чистую воду какая-нибудь дама из миграционки – и ляжет позор на мою седую голову, на сей раз – уже на всю жизнь!

Хоть все вокруг меня рукоплескают,

От радости я прыгать не спешу:

Сомнения меня одолевают –

Тот ли язык за пазухой ношу?

А что поделать, если нету сладу

С тем, что дано мне было с давних пор:

Возможно недостаточно он сладок,

Ну, а быть может – через чур остёр?