В продолжение итогов. 2010 годы, как конец объективности

В продолжении итогов – но только не года, а целого десятилетия, ведь 2020 год можно считать не только первым годом «две тысячи двадцатых», но последним годом «две тысячи десятых» — можно сказать, что отмеченные в прошлом посту  особенности за последние десять лет проявились не только в сфере звуковоспроизведения. Скорее наоборот: данная отрасль оказалась одной из множества других, испытавших такое же падение «вековых догм» — в смысле, казавшихся еще недавно незыблемых представлений о том, чем же, в конечном итоге, является понятие «качества».

Возьмем, например, ту же фотографию. Наверное сейчас многие еще помнят те «холивары», которые устраивались на тему: что же лучше – Canon или Nikon. Как обсуждались матрицы, типы обработки, как подробно рассматривались типы объективов и разного рода тонкости, вроде пресловутого «бокэ». Но к концу 2010 все это осталось далеко в прошлом – и даже вопрос о том, что лучше: «зеркалка» или «беззеркалка» уже не актуален. Поскольку общепринято сейчас, что хорошо снимает только «айфон», причем, желательно самой последней модели. Которая продается за две-три средние российские зарплаты, что автоматически создает идеальную картинку. (Причем, когда этот же «айфон» перестает быть таким дорогим из-за выхода новой модели, качество его фотографий резко падает.)

В любом случае, «телефонофото» к настоящему времени практически вытеснило все остальные формы фотографии в «массовом секторе». Разумеется, в отдельных локальных группах могут наблюдаться и иные формы занятия фотографией – вплоть до использования пленочной техники. (Интересно, кто-нибудь использует фотопластинки? Впрочем, должны существовать и такие любители. Обязательно.) Однако для большинства все это не существует – так же, как для большинства аудиослушателей не существуют всевозможные любители «отожженной меди» и «теплого аналогового звука». И наоборот — для любителей навороченной фототехники практически перестает существовать массовый потребитель.

Возможно, только отголоски прошлого в виде обязательных фотосессий «на свадьбу/выпускной» связывают эти две категории. В том смысле, что в это время за довольно приличные деньги нанимается «настоящий фотограф», который снимает сотни фотографий брачующихся/выпускающихся и их гостей. (Благо, техника вот уже лет десять как позволяет снимать с приличным качеством вне мастерства «профессионала».) Впрочем, и эти фото потом мало кто будет смотреть, и делаются они только потому, что «надо».

Подобное положение прекрасно показывает, что – так же, как и в случае со «звуком» — все объективные факторы тут практически не имеют значения. То есть, какие бы великолепные – или, наоборот, отстойные – картинки не создавала связка матрицы+оптики, определять их ценность будет отнюдь не это. А то, насколько полученные результаты будут встраиваться в имеющие «социальные практики». И на этом фоне снятое на широкоугольный объектив сэлфи – а «фронтальные камеры» телефонов, по умолчанию, имеют широкоугольную оптику – может с легкостью набирать миллионы просмотров. А великолепные фотоработы будут банальным образом затеряны среди других великолепных фоторабот, которые мало кому интересны. (Если, конечно, их автор – не «знаменитый фотохудожник». Т.е., если на этих работах не будет «волшебного шильдика».)

Впрочем, разбирать ситуацию с искусством – к которой относится уже вышесказанное – надо отдельно. Тут же, возвращаясь к чисто «техническим проблемам», можно только сказать, что –даже без затрагивания спорных вопросов творчества и мастерства фотографа – мы можем увидеть процесс размывания, исчезновения того, что принято именовать «объективными критериями качества». (Поскольку то же «качество матрицы» — понятие, вроде-как, более, чем объективное.)

Но указанный процесс идет еще дальше, захватывая все новые области бытия. В том смысле, что от «физических показателей» качества и удобства в 2010 годах начали освобождаться самые неожиданные области человеческого существования. Например – транспорт. Точнее сказать, он – как и все остальное – и раньше находился в подчинении множеству мифов и традиций, однако все это маскировалось «псевдорациональными» рассуждениями о том, что машина (или автобус) должны иметь те или иные объективные параметры. Скажем, мощность двигателя, максимальную скорость, управляемость, количество объема и площади на одного пользователя (пассажира), ну и т.д., и т.п., вплоть до цены и средней стоимости эксплуатации. И хотя очень многие покупатели тех же личных авто в действительности руководствовались в своем выборе не этим, а чисто импульсивными желаниями («крутая тачка!», «красненькая!»), но все равно, считалось, что важен именно объективный результат.

«Две тысячи десятые» разрушили это представление полностью. В том смысле, что они поставили во главу угла даже не пресловутый «вау-фактор» («круто!»), а какие-то мутные концепции «климатических изменений», прикрывающие, впрочем, вполне конкретное желание некоторых приближенных к государству лиц получить свой доход. Речь идет об электромобилях. А точнее, не об электромобилях вообще – поскольку эта старая и почтенная технология в реальности имеет множество вполне объективных преимуществ, и вполне заслуживает собственную «экологическую нишу» — а о тех электромобилях, которые стали популярными в 2010 годах. Где, разумеется, пальму первенства тут держит знаменитая «Тесла», которая практически вмещает в себя всю нерациональность, а точнее, антирациональность, ставшую признаком десятилетия.

Ну да: это крайне дорогая – 80 тыс. $ в США – конструкция, которая при питании «недотированным» электричеством оказывается дороже в использовании, нежели бензиновые машины. (Т.е., это даже не «айфон», который покупают исключительно «ради понтов». Поскольку «айфонавладельцам», все же, не субсидируют их аппарат рад роста покупок.) И, в довершении ко всему, еще и оснащается крайне сырым «автопилотом» — видимо, чтобы довершить образ. Поэтому если бы подобную конструкцию показали конструкторам лет сорок назад, то они бы оказались в шоке: ну зачем делать машину, которую никто не будут покупать?

Но 2010 уничтожили всякую связь между техническими решениями и покупательной способностью – и установили иную реальность. А именно: «совершенно то, что нужно «лучшим людям». Которые постановили, что надо менять сотни миллионов имеющихся бензиновых машин на электрические – и все тут. Поэтому разнообразные «клоны Теслы» расползлись по всему миру, правда, со значительным снижением цены. (Китайские электромобили подобного класса стали стоить на уровне бензиновых аналогов – т.е. порядка 20-30 тыс. $.) Ну и, разумеется, тот факт, что для данных «экологически чистых машин» необходимо производить не только электричество, но и регулярно менять весьма неэкологичные в производстве батареи, практически никто не упоминает.

Доходит до совершенного абсурда: электрическими аккумуляторными экипажами стали заменять… троллейбусы. Еще раз: прекрасно отработанную и давно уже достигшую совершенства технологию электротранспорта (!), экологически, вообще, близкую к идеалу, начали менять на в разы более дорогой и капризный «современный аналог». Который, во-первых, требует замены батареи каждые два года. (При том, что троллейбусы с минимальным ремонтом могут кататься по пять (!) десятилетий.) А, во-вторых, имеет сомнительные перспективы работы в мороз. Но зато – современно, стильно, и провода «не создают визуального загрязнения. (Интересно, кто-то про последнее, вообще, задумывается.)

В любом случае, «электромобильный бум» вызывает очень много вопросов – настолько, что к концу 2010 стали раздаваться голоса в «поисках альтернативы». Однако – в соответствии с антирациональным тенденциями данного времени – эта альтернатива оказалась таковой, что по сравнению с ней «аккумуляторные машины» начали выглядеть вершиной рациональности. Речь идет о … заправке водородом. Которую считать разумной может только человек, уверенный, что электричество берется из розетки. (А булки растут на деревьях.) Ну, в самом деле, что может быть страннее мысли, согласно которой вначале из углеводородного сырья – природного газа – получают этот самый водород (а углерод? выбрасывают в атмосферу?), а потом этот сверхсложное в хранении и переработке вещество со множеством ухищрений закачивают в бак автомобиля. И данную технологию объявляют вершиной разумности!

Наиболее упоротые… в смысле, «современно-ориентированные» личности даже предполагают перекачивать указанное вещество по… бывшим газопроводам. Дескать, не нужен «этот ваш вонючий газ», давайте перерабатывать его в экологически чистый водород. (О том, что работа с H2 есть крайне сложная задача, требующая множества специфических решения – и, например, в той же космической технике до сих пор освоенная далеко не всеми – эти «современно-ориентированные», разумеется, не ведают.)

Ну, а самое главное: создается впечатление, что главным критерием эффективности решений становится исключительно связь с теми или иными «современными инициативами». Скажем, «экологической» — которую следует трактовать, как «определяемую экологами». Под которыми следует понимать ряд лиц, присвоивших себе право именоваться «защитниками окружающей среды» — вне имеющихся у них знаний и умений. (Ну да: демократия – это власть демократов! А демократы – это те, кто захватили себе право так называться.) Впрочем, тут мы так же выходим далеко за рамки поставленной темы, поэтому вернемся к ней, и еще раз отметим главное. А именно – то, что в современном мире произошло практическое исчезновение т.н. «объективных критериев рассмотрения». В том смысле, что за пределами пресловутых «шильдиков» — т.е. неких установленных элитой «норм и правил» — сравнивать те или иные вещи стало просто невозможно.

Впрочем, и раньше это, во-многом, было так. Как, например, в упомянутом в прошлом посте отношении к советской аудиотехнике, которая единогласно стала считаться «дровами» в конце 1980 годов. Что, в свою очередь, выступало последствием более фундаментального процесса самоотрицания, возникшего в советском обществе 1980 годов. (В результате чего «дровами» считалось все, созданное тут – начиная с автомобилей и квартир, и заканчивая литературой и кинематографом.) Другое дело, что «тогда» это маскировалось множеством сохраняющих еще связь с объективной реальностью областей. В 2010 же последних почти не осталось.

Что, впрочем, и к лучшему. Ну, а о том, почему «к лучшему», надо будет говорить уже отдельно…