Лестница из ямы: назад, в цивилизацию!

Ключевая формула пост-советского тупика заключается в том, что пост-советские власти свели все вопросы управления к подавлению. Опираясь на самый эффективный вид террора, (он даст фору любому прокурорскому) они достаточно успешно подавляют любые формы сопротивления их доминированию. Но очевидно, что управление не сводится к одному подавлению мятежей! Чтобы подавлять – нужно иметь тех, кого подавляешь. А если они помрут или разбегутся – то и подавлять уже некого станет…

Вот, к примеру, как вы себе представляете вора на необитаемом острове? Ведь вор существует только пока есть те, у кого он ворует. А если они исчезли, то и вор исчезает! То же самое – глист, паразит. Он жив до тех пор, пока жив донорский организм. Умрёт донор – умрёт и глист. Даже если глист сумеет выбраться из коченеющего трупа (что уже само по себе сомнительно) – что будет делать глист на лоне природы? Он же не умеет организовать своё выживание в лесу, в поле, он «заточен» анатомически на функцию присоски к живому организму изнутри.

+++

Совершенно очевидно, что функция власти, какими бы циниками не был представлен госаппарат – не может сводиться к одному, голому подавлению протестов. Правительство обязано обладать хотя бы начальными навыками организации созидательного процесса, быть хотя бы минимально-функциональным. Если оно, подавляя любое сопротивление – ничего не предоставляет, то оно – даже не будучи свергнуто восставшими массами, попросту сожрёт само себя.

Именно это и случилось на Украине, где фашистская диктатура более чем успешно подавила любые ростки протеста низов, но демонстрирует абсолютную деструктивность в вопросах любой организации жизнеобеспечительного процесса. А далее — везде?!

Когда на Украине решили «бороться с коррупцией» — то итог получился классический пост-советский: все поймали всех[1]. Получилась междоусобная борьба преступных группировок, каждая из которых представляет именно и только оргпреступность, мафию, и больше ничего.

Сражаясь между собой, они одновременно делают так, чтобы в политике ничего не возникло, кроме них.

Пост-советская власть создала систему карьерно-финансовых фильтров, в силу которой криминальную мафию может сменить только другая криминальная мафия.

А поскольку победивший клан страшнее побеждённого (именно потому, что одолел) – то возникает постоянно нарастающая инфернальность системы, неспособной организовать ничего, кроме (эффективного, не спорю!) подавления протестов тающего и истощаемого населения.

+++

Пост-советская власть находится вне цивилизации, точно так же, как паразит находится вне анатомии своего донора. Чем дальше от СССР отходит пост-советская власть, тем очевиднее профессиональная непригодность и дисфункциональность её представителей.

Паразит не занимается воспроизводством того, на чём он паразитирует. Он неспособен построить цикла, который хотя бы восстанавливал стартовые позиции, не говоря уж о том, чтобы их превзойти.

Вся деятельность – только разрушительная. Всё светлое – только в прошлом. Все меры сводятся к тому, чтобы напугать население до смерти – и не просматривается даже робких попыток как-то организовать ему жизнь.

+++

Сложилась странная матрица псевдогосударственности. Она не только пугает своим «беспределом» тех, у кого нет миллиарда долларов, и которые по этой причине «идут в… седалище»[2]. Она разлагает и растлевает «бывших социальных существ» паразитарно-дикой больной психологией, заражает массы суицидальной антирелигией своих антиценностей.

Она стремится дополнить факт «государства нет» настроением масс – «да и не нужно».

Асоциальные типажи выступают для этой модели власти тем, что у марксистов называлось «классовой опорой» и «классом-гегемоном».

Массы не только запуганы: они в значительной мере сошли с ума (в прямом смысле слова), порвали со здравым смыслом и житейским опытом, чему помогает и зомбирующая теле-интернет-антикультура, и наркократия[3], и растущая деградация образования, СМИ, научно-популярной сферы самообразования, и т.п.

+++

Пост-советизм (ярче всего это демонстрирует Украина, но так или иначе демонстрируют все) – означает похороны цивилизации и человечества, в которых роли таковы:

-Невласть (аще не от Бога[4]) – засыпает массы населения могильной землёй

-Массы населения, как минимум, не против быть заживо погребёнными, а порой и выражают бурное одобрение закапыванию.

Сверху – зашкаливающий уголовный цинизм и глубочайшая убеждённость «после нас хоть потоп», озверение. Снизу – психический и умственный дегенератизм, утрата познавательных и аналитических способностей, оскотинивание.

Это ликвидком человечества и всего человеческого, в котором равнодушие к ликвидации ближних плавно перетекает в самоликвидацию и обратно.

Чёткой грани между «толерантностью» к расчеловечиванию в целом, и самоуничтожением конкретного человека нет.

Ведь зло пожирает само себя…

+++

Моё поколение (школьники 80-х) – не очень боялось капитализма. Причина проста: мы очень плохо понимали, что такое капитализм.

Мы думали, что это тот же самый (окружавший нас) социализм, только исправленный в узких местах: продуктов побольше, навязчивого идеологического занудства поменьше, репрессий нет… А в остальном «при нём всё будет, как при бабушке»[5].

То есть мы будем по-прежнему выходить из своей уютной квартиры на свою непыльную, добровольно выбранную (даже предмет в школе был — «выбор профессии», смешно вспомнить…) работу. В окружении таких же улыбчивых и доброжелательных земляков. Только идти будем мимо полных прилавков и зарплата побольше…

Под «капитализмом» моё поколение видело улучшенную версию брежневизма. Мы страшным образом не понимали (многие и сейчас ещё не поняли) что погружаемся в бездну бездомности, безработности, беззащитности, бесправия. И что полные ярких товаров витрины станут издевательством для человека в пространстве «трёх Б»:

-Бездольности
-Безразличия
-Беспамятства.

Мы, воспитанные в 80-х, хотели лишь укоротить очереди за колбасой. Нам и в голову не приходило, что может быть государственная(!) власть(!) – которой на нас совсем наплевать, которая вообще никак о нас не думает, и у которой наша погибель вызывает только один, горьковский и горький, вопрос:

-А был ли мальчик? Может, мальчика-то и не было?

Обездоленный человек рождается для мучений, которые представляют из себя самую длительную и мучительную форму казни. Годами он не живёт, а корчится в агонии своей обездоленности, но всем это безразлично. У каждого свои дела, да и милосердие мира давно исчерпано. Это не Советский Союз, здесь плакать и кричать, звать на помощь бесполезно. Как бы ты ни корчился – ТЕБЯ В УПОР НЕ ВИДЯТ.

И вот, когда, отмучившись, обездоленный человек в безразличной к нему среде – умирает, вступает в силу третье «Б»: беспамятство. О покойном тут же забывают. Собственно, и это громко сказано, потому что о нём и живом-то никогда не помнили. Его торопливо закапывают и дело о его невыносимых страданиях закрыто. Парадокс же в том, что дело-то это никогда и не открывалось!

Никто не предъявлял обездоленному никаких обвинений, не вёл допросов и не подшивал их в папку с номером. Если у заключённых при тоталитарных режимах есть номера – то рыночный обездоленный к тому же и безномерной. Точное количество жертв посчитать невозможно, потому что никто их не учитывает. Бездолие, безразличие, беспамятство…

Как бесконечно далеко это от укорачивания колбасных очередей и ускорения очереди на получение квартиры!

+++

Полонский – мерзавец, но в одном он прав железно. Все те, у кого нет миллиарда долларов, не только идут вон, но уже и дошли туда, в самую чёрную глубь.

Как выйти на свет Божий? Просоветская ностальгия – не выход. Среда породила недорослей 80-х, видевших в капитализме «социализм с изобилием колбасы». Нам нужно докопаться до самого корня НЕКРОЗА ЦИВИЛИЗАЦИИ.

Я говорю про общую теорию человеческого бытия…

+++

ОТЦ[6] призвана ответить на вопрос: а чем было испорченное до того, как оно испортилось?

Если мы видим гнилое яблоко, то понимаем, что его уже есть нельзя, но при этом мы понимаем, что яблоко не сразу появилось гнилым. Яблочная гниль – явление частое, но в идею яблока она не входит.

Поэтому мы и говорим, что нет плохих идеалов – есть плохие толкования. Всякая идея сама по себе рождается с добродетельной целью – пока не испортится.

Например, Куприн справедливо назвал капиталистическую фабрику кровожадным Молохом. Но ведь изначально фабрика создавалась с производственной целью, а не как застенок для пытки, не как концлагерь смерти для людей.

Да, потом она выродилась в застенок и концлагерь, демонстрирует нам самые отвратительные формы «зарплатного рабства» обделённых и униженных людей. Но вообще-то фабрика, по замыслу, место, где фабрикуют полезные товары, а не человеческие страдания.

Человеческие страдания (которые мы не склонны преуменьшать) – побочный эффект от идеи массового производства полезного человеку продукта. Побочный эффект бывает двух видов:

-Как заранее цинично рассчитанный «приемлемый ущерб» при достижении поставленной цели.
-Как нечто неожиданное для того, кто запустил процесс совсем с другой целью.

Иногда фабрикант заранее смирился с ужасами зарплатного рабства, считая, что его прибыли – важнее чужих страданий и смертей. А иногда (и чаще) – фабрикант и сам в недоумении: собирался организовать производство ботинок – а получился какой-то Освенцим…

Чем было испорченное до того, как испортилось? Какой была гниль – прежде, чем сгнила? Эти вопросы можно адресовать не только фабрике или рыночной фирме со всем богатым ассортиментом их изуверств и надругательств над человечностью.

Эти вопросы можно адресовать и государству, как изначально общественно-полезному институту, и выродившимся формам идеологии, религии, науки и т.п.

+++

Если мы попытаемся удалить зло, уничтожая подряд всех поражённых злом носителей, то мы окажемся без фабрики, без государства, без церкви, без партий, без наук и системы образования, без СМИ и органов охраны правопорядка.

Словом, мы окажемся в ситуации полнейшей архаичной первобытности, разрушив все институты цивилизации, ибо из них – «никто не без греха». Куда нас, собственно, и влекут оголтелые прозападные либералы, используя критику любых пороков как таран, взламывающий врата крепости и сердца её защитников.

Но вопрос не в том, чтобы ликвидировать институты, а в том, чтобы их починить, отремонтировать, вернуть их к первоначальному замыслу, который призван был не отягощать, а наоборот, облегчить (невыносимую в примитиве первобытного естества) жизнь людям.

+++

Но если нет плохих идеалов, а есть только плохие толкования и порочные толкователи – то это значит, что все имеющиеся идеологии сливаются в Единую Истину, просто разными словами и разными метафорами выражая один и тот же идеал цивилизации (о чём и говорит ОТЦ).

То есть каждый националист обязан быть в хорошем смысле слова коммунистом. А каждый коммунист – обязан быть националистом в хорошем смысле слова. Каждый демократ в хорошем смысле слова монархист, и каждый монархист в хорошем смысле слова демократ. Ведь все без исключения идеологии говорят нам о разных сторонах человека, а мы должны понять, что человеку все его стороны равно необходимы.

Как нельзя выбрать между водой и едой, так нельзя и предпочесть одну сторону человека при полном отрицании другой.

Когда же разного толка подонки пытаются это сделать – в итоге лишь проливается море крови и, совершенно предсказуемо, ничего, кроме руин и пепелища. Потому что вода отдельно или пища отдельно не могут сохранить человеческой жизни: человеку обязательно нужно и то, и другое.

Как, например, можно выбрать между социальной справедливостью и ценностью государства? Умереть от нищеты в могучей империи? Или, наоборот, получить все блага – а потом отдать их все первому же завоевателю-оккупанту? Всякий психически нормальный человек стремится и к социальной справедливости, честному распределению благ на микро-уровне, и, в то же время, к величию своей державы на глобальном макро-уровне.

То есть и социализм без патриотизма лицемерие, и патриотизм без социализма – такое же пустое лицемерие.

У человека много сторон и граней, но они неотделимы одна от другой, потому что разорвать их – означает, расчленить человека. Людям обязательно нужно иметь ценности всех идеологий сразу (что и называется цивилизация) – иначе они будут жить очень плохо, или совсем погибнут.

Понятно, что без некоторых органов организм может выжить – но здоровым организм нельзя назвать даже без второстепенного органа.

+++

Особое место в ряду идеологий занимает либерализм. Как и все идеологии – он в идеальном виде необходим (как компонент ОТЦ). Но либерализм представляет ценности отдыха, досуга, облегчения, временной примитивизации времяпрепровождения — из которых легко вылупляется асоциальный агрессивный тунеядец и мироед.

Вообразите: человек восемь часов решал сложнейшие уравнения, у него мозги дымят. И потому он хочет расслабиться и посмотреть бездумно на глупейшие кривляния клоунов…

Нужно ли осуждать человека за саму идею отдыха, облегчения? Естественно, осудить его за такой естественный порыв может только мрачный изувер, не умеющий расслабляться.

Проблема с либерализмом в том, что либерализм, родившись из восхищения досугом, всегда имеет соблазн абсолютизировать досуг, и тогда он вырождается в идеологию социальных паразитов, а потом и социальных хищников.

И начинается «метафизическая украина» — когда в погоне за халявой человек предаёт и нацию, и веру, и язык, и предков, и все производственные, научно-технические необходимости. Постепенно либерал освобождается от всего, что для него «неприятно»: его свобода в том, чтобы делать только то, что ему хочется.

Все свои силы либерал кладёт на то, чтобы жить за счёт общества. А общество не хочет, чтобы либерал жил за его счёт. А либерал не может с этим смириться и зовёт на помощь Пиночета…

Понятно, что «жить всегда по кайфу» имеет возможность только тот, на кого работает достаточное количество рабов. Если рабов нет или их не хватает – кайф, всяко, обломится, сменившись звоном будильников, скукой за партой, тоской у станка и т.п.

Уродство либерализма не в том, что он прославляет отдых, досуг, удовольствие. Уродство либерализма (его толкователей) в том, что они проповедуют только отдых и удовольствие.

То есть они отрицают и презирают необходимость труда, служения, они ненавидят «режим» (политический – или личный «режим дня»), ненавидят принудителей к чему бы то ни было, к работе ли, к учёбе или к обороне Отечества. К чему бы не звали принудители — раз принудительно, то плохо…

Но в то же время – правило ОТЦ действует и на либерализм. Коммунист или националист, демократ или христианин мало того, что обязаны по уму быть в хорошем смысле друг другом, всеми идеологиями в одном лице. Они ещё обязаны быть и в хорошем смысле либералами тоже, то есть понимать ценность человеческого отдыха (делу время, но и потехе час!), понимать нормальную и естественную человеческую усталость, желание человека иной раз плюнуть на всё и просто «побалдеть».

Безусловно, цивилизация должна не только делать жизнь безопаснее, изобильнее, просторнее, уютнее, но, в числе прочего – ещё и высвобождать человека от гнёта чёрного труда, тяжёлых и нетворческих занятий, невыносимой скуки неправильного преподавания.

Организуя жизнь и быт человека, всё более и более точно планируя (расписывая даже в мелочах) производственную деятельность человека – цивилизация должна помнить и о праве человека иногда расслабиться, побыть просто животным. Он же не робот, человек. Он не может всегда быть оптимальным и рациональным. Ему нужно безопасное пространство для какой-то иррациональности и кричащей неоптимиальности, хотя бы в игре, придуриваясь…

Если цивилизация это игнорирует – то её растущая научно-техническая благодать, её семимильные шаги к безопасному и обеспеченному быту оборачиваются катастрофой «перестройки», аллергией человека на навязываемую ему рациональность и оптимальность всех действий робота.

+++

Конечно, разрушителей СССР человеческая цивилизация может рассматривать только как дебилов, опасных агрессивных психопатов – и более никак.

Люди, не знавшие безработицы – вернулись обратно к ней, как может это оценивать цивилизация? Люди, бесплатно получавшие квартиры со всеми удобствами – отказались от этого в пользу бездомности и неподъёмной ипотеки, как может это оценивать цивилизация?

Как может относиться цивилизация, рассматривая людей, разрушивших своими руками великую науку, культуру, из самого читающего народа ставшего народом функционально-неграмотным? Как может относиться цивилизация к людям, разрушившим эффективные системы личной и государственной безопасности? Поменявшим бесплатную медицину на побирушничество в эфире «подайте на операцию», а бесплатное академческое образование на «угадайку» ЕГЭ? К людям, которые детей своих лишили всех социальных лифтов и вертикальной социальной мобильности, из единого благоустроенного общества зачем-то спустившись в кастовое общество?

Всякий независимый, объективный и вменяемый человек, рассмотрев из «прекрасного далёка» то, что делали пост-советские люди с цивилизацией, признает их идиотами и полоумными.

Но ничуть не сомневаясь в оценке пост-советизма по общей шкале цивилизации (деградация всего и во всём), мы должны понимать, что причины торжества либерал-дегенератизма кроются в слишком уж грубом, слишком уж бестактном попрании всего животного, зоологического, низшего в советском обществе.

Низшее воспринималось не как часть организма, по-своему необходимая его часть (есть мозг, сердце, но есть и кишки, и анус). Низшее в человеке резалось безжалостным скальпелем книжного ригоризма, оголтелого идеологического максимализма, без всякого снисхождения к греху.

А человеку (так уж он устроен) – иногда нужно побыть в состоянии иррациональном и глупом. Побыть идиотом, похотливым козлом, шутом гороховым, и т.п. Человек так устроен, что отходов в нём по массе столько же, сколько и мозгов. И тот, кто этого не понимает, много лет кормит людей только высокими лозунгами, только «дум высокими стремлениями» — не давая им личного времени и пространства побыть шкодниками – заканчивает катастрофой «перестройки».

Получается обратный эффект: человеку так долго навязывали монополию высшего, что он в итоге создаёт монополию низшего. Баланс между высшим и низшим нарушается, шлак становится для либерала «его всем».

Главный урок пост-советизма – в том, что в человеке есть шлак. Много шлака. И нужно в шлаке этом видеть не врага, подлежащего беспощадному уничтожению, а неизбежный фактор реальности, подлежащий учёту. Жить без шлака не получится, нужно подумать, как локализовать его в отхожие ямы, чтобы либералы не раскладывали его леплеными куличиками повсюду…

+++

Как относится ОТЦ в её умозрительной идеальной конструкции к либерализму? Так же, как анатом к кишечнику.

Либерализм в хорошем смысле слова должен войти в ОТЦ составной частью вместе со всеми другими идеологиями. Потому что закон ОТЦ таков: если есть какая-то массовая и долговременная идеология, значит, она отражает какую-то объективную сторону человека. А мы не можем отвергать или игнорировать никакой из сторон человеческой натуры.

Либерализм должен войти в общий свод «науки жить», учебника для правительств – но не как самостоятельная идеология, а как подраздел ОТЦ, говорящий о важности отдыха и объективности человеческих несовершенств.

Этим мы и занимаемся в ЭиМ: давно и основательно утверждаем, что при всех страшных разрушениях, нанесённых либерализмом – сам либерализм не возник на пустом месте. Он трогает за какие-то сокровенные, интимные струны в душе каждого человека. Точно так же, как трогает за эти струны и национализм, и коммунизм, и демократия, и монархия, и религия, и атеизм. Всякая идея существует как отражение объективной проблемы, устойчивая идея (идеология) – как отражение устойчивой объективной проблемы. И беда не в том, что идеология существует, а в том, что она вырождается в секту, сменяет узким сектантским взглядом широту многообразия мира.

Национализм нам говорит, что нации – не выдумка, это реальность, и мы соглашаемся. Но когда нацизм говорит нам, что существуют только нации, и все вопросы жизни сводимы только к национальным – мы, естественно, протестуем.

Потому что – ну очевидно же любому нормальному человеку! – что есть национальные вопросы, и есть вопросы, никакого отношения к национальным не имеющие. А потому одинаково идиотскими выглядят и попытки отрицать национальные вопросы, и попытки всё к ним сводить! Просто каждому овощу своё время.

Есть вопросы чисто национальные, чисто социальные, чисто зоологические (к ним и апеллирует либерализм), вопросы узкие в рамках отдельной науки или в сфере культуры и т.п. Утверждать, что мужчина, жаждущий женщину, никогда не захочет читать Достоевского так же нелепо, как утверждать, что желающий читать Достоевского – никогда не захочет женщину.

Весь смысл в том, что он хочет и того, и другого, и ещё много чего третьего, именно потому, что он сложно устроенное существо, и потребности его не сводимы к одной группе вопросов. Если в квартире хорошая кухня (социализм), то это не значит, что в квартире не должно быть прочной двери (патриотизм, ксенофобия) или туалета (либерализм). Человек должен иметь возможность запираться от инородцев, при этом иметь возможность вкусно покушать, и время посидеть в сортире ему тоже нужно дать.

А потому на вопрос «какая идеология верна?» — существует двуединый ответ:

• 1)Все они верны, каждая со своей стороны.
• 2) Никакая не верна, потому что ни одна не отражает всех сторон.

Главное же искусство в жизни – уметь видеть, чем было испорченное до того, как испортилось. Тогда человечество выйдет из многовековой череды битвы за разные символы одного и того же, религиозных войн и идеологических противостояний. Потому что разделяет людей не сама идея, а только её порча, деградация, глупое или подлое толкование.

Именно поэтому ОТЦ настаивает, что такие замыслы, как «десоветизация», «декоммунизация» — чудовищны, как замысел всем людям вырезать печень. Понятно, что печенью организм не исчерпывается – но ведь и жить без печени организм не может! Пытаясь удалить коммунизм, как идею – десоветизаторы вырезают из мышления важнейший блок совершенно реальных и объективных проблем, на которые в их мире просто не будет решения.

+++

Очевидно, что и «делиберализация» невозможна так же, как и «декоммунизация». Нельзя убедить людей не мечтать об отдыхе, зоологической свободе, о возможности просто расслабляться. Это и невозможно, и ненужно.

Нужно другое: подчинить зоологию социальности, совместить зоологические инстинкты с социальными, цивилизационными необходимостями.

Объяснить человеку, что потехе, конечно, час, но и делу нужно отыскать время. Только такой и может быть «делиберализация», иной формы она принять не сможет, не выродившись в изуверство и прокрустовы упражнения.

+++

Когда все основания сойдутся в оптимуме, у человечества появится второй шанс – снова стать в полном смысле слова ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ.

[1]

[2] Известный афоризм афериста и мошенника С. Полонского, близкого к семье Собчаков. В 2008 году на вечеринке, организованной в рамках международной выставки недвижимости в Каннах, Полонский приветствовал гостей со сцены: «У кого нет миллиарда — могут идти в жопу!».

[3] Власть, осуществляемая наркомафией над сообществом наркоманов, которые на всё согласны за дозу наркотика, и больше всего на свете бояться его не получить.

[4] «Вся́ка душá властéмъ предержáщымъ да повинýется: нѣ́сть бо влáсть áще не от­ Бóга, сýщыя же влáсти от­ Бóга учинéны сýть.» (То есть: Не власть, если она не от Бога, не подчиняйтесь вертепу разбойничьему) Рим.13, 1-3

[5]Автор иронизирует над словами Александра I, который взошел на трон и сказал: «Все будет как при бабушке»,

[6] ОТЦ – Общая Теория Цивилизации