Паевое братство. Как соратники Саблина уничтожают обсерваторию в Научном

10 лет астрономы Крымской астрофизической обсерватории боролись с строительной компанией «Консоль», мечтавшей превратить пгт Научный в СПА-курорт – и побеждали. Теперь на смену фирме главы парламента Крыма пришли ветераны «Боевого братства», китайские сельхозпроизводители и медики-полиграфисты из Москвы. В километре от обсерватории они собираются построить… что? Этого никто не знает. Но ночная засветка от новостроя может убить обсерваторию.

Поселок Научный в Крыму – затерянный в горах осколок советской мечты о великом будущем человечества. Построенный как научный городок для сотрудников Крымской астрофизической обсерватории (КрАО), он и сейчас, в конце второго десятилетия XXI века, остается таким же, как в конце 50-х. Разве что сосны по краям ведущих к телескопам аллей сильно подросли.

Здесь всегда тихо и как-то интеллигентно. Воздух прозрачен и свеж, пахнет лесом и степными ветрами. На горизонте – абрис вершин главной гряды Крымских гор – Чатыр-Дага, Бабугана, Никитской и Ялтинской яйлы. Ниже изрезанные балками и укрытые лесом северные склоны, входящие в Крымский заповедник (теперь нацпарк).

Место под обсерваторию было выбрано не случайно. Астрономам нужно уединение, ведь засветка от больших городов сильно мешает наблюдениям. А эта долина — местные жители почему-то называют узкий, вытянутый между балками двух небольших речек Бодрака и Марты хребет «долиной» — была относительно слабо заселена. При этом она находится всего в получасе езды от Симферополя.

Уникальное сочетание нетронутой природы и необходимой для жизни инфраструктуры: в поселке, где живет всего 700 человек, есть школа, медпункт, библиотека, детский сад, почта, гостиница, магазины и автономные, обслуживающие обсерваторию, мастерские.

Неудивительно, что в середине 2000-х, когда в Крыму практически не осталось мест, нетронутых хаотичной застройкой, Научный стал невероятно популярен у туристов. Сюда приезжали все больше не за звездами, а за успокоением – побродить по аллеям, пожить в сохранивших советскую стилистику номерах местной гостиницы, построенной в стиле сталинского ампира.

Многие оставались надолго: снимали, а затем и выкупали квартиры у постаревших астрономов или их родственников.

Первая атака: «Консоль»

Конечно, обойти вниманием такое место не смогли и застройщики – люди, которые, подобно царю Мидасу, превращают в Крыму все, к чему прикасаются, в золото для себя и нечто похуже для окружающих.

В 2007 году девелоперская компания «Консоль», которую связывают с бессменным спикером Верховной Рады Крыма (теперь Госсовета РК) Владимиром Константиновым, подписала с тогдашним руководством обсерватории инвестиционное соглашение с социальными обязательствами. На своем сайте компания рекламировала курортный комплекс с несколькими многоэтажными домами, коттеджами, гостиницей, СПА-центром шикарным парком для прогулок с возможностью «заглянуть в телескоп». А астрономам – за молчаливое согласие – обещала несколько квартир.

Однако ученые на подачку не купились. Летом 2010 года сотрудники обсерватории вышли на митинг против начавшейся подготовки к строительству в Научном 7-этажного таунхауса. Их поддержало международное научное сообщество. Против строительства поблизости телескопов выступила Украинская астрономическая ассоциация, куда входят директора обсерваторий и заведующие кафедрами астрономии различных университетов, и Евразийское астрономическое общество (Москва), а также некоторые обсерватории и научные учреждения Украины, России и других стран. Застройку удалось приостановить.

Российская академия наук? Ей все равно

Но, как уже не раз случалось в Крыму после 2014 года, переход в российское правовое поле вдохнул новую жизнь в самые сомнительные идеи.

В середине февраля 2019 года в редакцию «Примечаний» пришло письмо от жителя села Прохладное Бахчисарайского района Всеволода Константинова. Он сообщил, что в районе поселка Научный в Крыму, в трехкилометровой охранной зоне Крымской астрофизической обсерватории, начались непонятные работы.

Под покровом ночи вереница КАМАЗов, принадлежащих субподрядчику строительства трассы «Таврида», компании «Камдорстрой», привозит на лесную дорогу, ведущую на возвышающуюся над Научным вершину горы Сель-Бухра, строительный мусор и сваливает там кучами. Затем строительная техника укатывает и разравнивает эти кучи, превращая в капитальное полотно.

Ведет дорога к четырем участкам в горах. Общая площадь – 24 га. Назначение – для ведения сельского хозяйства.

Однако на новом генплане Скалистовского сельского поселения, утвержденном в ноябре 2018 года, эта зона выделена розовым — под общественно-деловую застройку.

Константинов уверен: скоро здесь начнется строительство. Иначе зачем нужна дорога и горный водопровод? Но строить на Сель-Бухре нельзя: гора попадает в светоохранную зону обсерватории.

«Светоохранная зона была установлена еще при СССР в 1945 году, — рассказывает сотрудник КрАО, доктор физико-математических наук Юрий Цап, показывая ксерокопии давно истертых документов. – При Украине подтверждена постановлением Верховного Совета Крыма, принятого в 1997. Так вышло, что Брунс Андрей Владимирович, астроном, стал депутатом Верховного Совета и продвинул этот закон. Тогда там сидели сплошь бандиты, они проголосовали единогласно. Однако до конца это дело не довели — территория зоны так и не была «отбита», границ нет.

Получается казус: строить в трехкилометровой зоне нельзя, но где она начинается и где заканчивается, непонятно.

Встреча с астрономами проходит в административном здании КрАО, в лаборатории физики Солнца. Людей немного: несколько интеллигентных мужчин и пара женщин с внешностью сельских учительниц. Выглядят они растеряно, если не сказать виктимно.

— Эти КАМАЗы идут ночами, поднимаются на перевал, там разворачиваются и светят фарами в сторону телескопов, — тихо говорит пожилой седовласый кандидат физико-математических наук Владимир Метлов, сотрудник Государственного астрономического института имени Штернберга (ГАИШ) МГУ. Фактически южная станция ГАИШ МГУ – это вторая обсерватория, работающая в Научном. А есть еще третья – наблюдательная станция Роскосмоса, построенная здесь уже после присоединение Крыма к России.

Первое время машины «Камдорстроя» работали днем, но после жалобы Всеволода Константинова перешли на ночной режим

— И что, они создают засветку? – уточняю у ученых.

— Конечно! – восклицает Цап и тут же осекается: — Но экспертного заключения у нас на руках нет. Не было таких исследований.

Наивные люди, привыкли жить по законам доказательной науки, и вероломство застройщиков им крыть нечем. Однако все постановления о светоохранной зоне действуют и сейчас: советское – по соглашениям времен создания СНГ, украинское – не противоречит 6-ФКЗ о вступлении Крыма в Россию.

Сами жители Научного строго соблюдают световую гигиену: на окнах – плотные шторы, на улицах – фонари c глубокими абажурами, делающими луч света узконаправленным, чтобы лишь дорогу подсвечивал.

— Когда началось строительство? – фиксирую хронологию.

— Да вот недавно, зимой. Или осенью, — перебивают друг друга женщины. – А нет, наверное, летом еще. Мы там гуляем постоянно, и тут видим – водопровод начали тянуть. А до этого еще, в конце 2017-го, там поросль молодых сосенок сносили, можжевельников.

— Маленьких?

— Да не маленьких, метра по два.

Вот такие сосенки растут на сельхозучастке

Водоснабжение в Научном центральное, но старожилы знают, скольких усилий отцам-основателям КрАО стоило это удовольствие: чтобы поднять воду на высоту 550 м над уровнем моря, было построено 5 насосный станций. А Сель-Бухра еще на 100 метров выше. Кому под силу такие затраты?

— Что там строят?

— Точно неизвестно, — подключается к разговору Всеволод Константинов. – Одна версия – реабилитационный центр для воинов-афганцев, другая – срубы, частные коттеджи, третья – сельскохозяйственное предприятие. Я написал жалобу в Администрацию президента, ее спустили в крымский Совмин, оттуда – в Бахчисарайскую администрацию. Из администрации ответили, что участки рекомендовано перевести из сельхозземель в земли здравоохранения.

Один из семи водяных колодцев нового водопровода

— А эти версии – кто их озвучивает?

— Про воинов-афганцев и сельскохозяйственные предприятия говорили два представителя владельцев. Местные бахчисарайские «решалы». Я обращение в АП отправил, еще ответа не получил — они уже приехали. Начали на меня наезжать, мол, не мешай нам работать, а то на тебя управу найдем. Угрожали, я заявление в полицию написал.

— Чего хотели?

— Чтобы я жаловаться перестал. Но знаете, что интересно… Как они меня нашли? Получается, администрация Бахчисарая слила. Я им жалуюсь на незаконные действия, а они сообщают все мои данные — телефон, адрес – заинтересованным лицам.

— Скажите, Всеволод, у вас фамилия Константинов. Вы случайно не родственник? Конкурентов выживаете?

— Нет, — открыто смеется мужчина. Улыбаются и астрономы.

— А вы куда-нибудь жаловались? – спрашиваю у них.

— Астрономы позже к этому всему подключились, когда уже группа в соцсетях «Стоп застройке Сель-Бухра» появилась, — как бы извиняясь говорит Метлов.

— А что думает РАН по этому поводу? Вы же к академии наук относитесь?

— Академии наук все это неинтересно. В Пулковской обсерватории те же проблемы – Питер рядом строится, — отзывается ученый.

— Наша администрация равнодушна, — деликатно вступает Цап. — Их тоже понять можно – люди получают в разы большие зарплаты, чем рядовые сотрудники, держатся за свои кресла.

— Мы с Константином Гранкиным из отдела физики звезд ходили к директору, нам ответили, что напишут письмо в администрацию Бахчисарая. Но что это даст? Зам директора КрАО Лимаренко и сейчас депутат бахчисарайского горсовета – ему о ситуации прекрасно известно.

Константинов, Кожичева — и слушания, которых никто не видел

Знать об опасности — не значит иметь возможность предотвратить ее. При Украине сам Юрий Цап был депутатом. Неоднократно выносил вопрос об установлении границ светоохранной зоны Научного на голосование, но не добился ничего.

— Я был депутатом от той самой фракции «Русское единство», лидер которой, Аксенов, стал главой Крыма, — поясняет Цап причину неудачи. — Но у нас были татары, представители партии «Рух» — они голосовали против моего предложения. И члены «Партии регионов» — ведь это была партия Контантинова. Теперь он тоже спикер, и все они в «Единой России».

— Константинов у нас давно обосновался. Купил пару квартир, обнес высоким забором, а потом решил устроить тут курорт для богатых,

— объясняют собравшиеся. – Он заинтересован, чтобы здесь было как можно меньше охранных зон. Мы с ним лет 10 уже бьемся. Силовые столкновения у нас тут при Украине были, митинги.

— А сейчас?

— А сейчас митинги нельзя. И потом… Вы знаете, у нас тогда были живы отцы-основатели. А сейчас многих уже нет, умерли, а молодежь за обсерваторию стоять не пойдет, не до того им.

— Кроме Контантинова тут чиновники живут? Кажется, мы видели в поселке «Рендж Ровер», на фоне которого фотографировалась его протеже Елизавета Кожичева.

— Та, что министр спорта? Бывает у нас тут такая машина.

— Бывший министр, — замечаю я. – Ее недавно понизили.

Чиновники – единственные в поселке позволяют себе заборы. В остальном же Научный – заповедник крымского беззаборного пространства. Тут можно свободно подойти к любому телескопу

— Я иск в суд на Скалистовский сельсовет подал, — вдруг между прочим сообщает Всеволод.

— Иск? – удивляюсь я — А что требуете?

— Там сложная формулировка. Понимаете, я, как житель Прохладного, могу с ними судиться. А жители Научного нет – они к Бахчисараю относятся.

Сельсовет утверждает, что целевое назначение земли было изменено в результате публичных слушаний. И ссылается на протокол. Но в протоколе эти участки вообще не упоминаются. Получается, их никто не обсуждал.

Да, протокол публичных слушаний по проекту генплана никаких замечаний по участкам на Сель-Бухре не содержит. Получается, возражений действительно не было.

— Кто-то из вас ходил на слушания по генплану? – спрашиваю у присутствующих.

— Нет, да и не знали мы о них, нам никто не сообщал, — виновато пожимают плечами астрономы.

«Персик-шмерсик, все 24 гектара огородим»

Говорить с астрономами больше не о чем, прошу Всеволода сопроводить меня на Сель-Бухру. Пока идем к машине спрашиваю:

— Вы же не местный? Акцент выдает – то ли южный, то ли московский, — мне интересно, почему астрономы принимают его за своего.

— Я из Астрахани, несколько лет жил в Москве, потом еще при Украине переехал в Крым, — говорит мужчина, напоминающий веселого Хотэя – маленькая лысая голова, необъятный живот, открытая улыбка, только рост совсем не японский — под два метра. — Сначала в Научном несколько лет квартиру снимал, потом в Прохладное в частный дом переехал – потянуло к земле.

— Почему заинтересовались застройкой?

— Ну я тут живу, смотрю, активность какая-то нездоровая. У меня много свободного времени, я походил, поснимал, написал жалобу в АП. А потом завертелось. Стали ответы приходить любопытные…

Решил в суд обратиться. Иск приняли, но рассмотрение отложили. Говорят, я не местный, почему на сельсовет подаю? Пришлось брать подтверждающие документы, что я здесь постоянно проживаю.

Дорога на Сель-Бухру изменилась неузнаваемо. Год назад мы ходили по ней в пешеходный поход – это была обычная, заросшая лесная колея, где проехать можно было разве что на внедорожнике. Сейчас здесь пройдет любая легковушка с хорошим клиренсом.

— Видите эти кучи по обочинам? – показывает Всеволод. – Это все – строительный мусор, остатки недостроя геологоразведки в Прохладном. Они там его разбирают и везут сюда. Целую четырехэтажку в лесу закопали.

Так лесная дорога выглядела в конце января 2019 года

А так она выглядит сейчас, в конце февраля

Рядом идет водопровод – семь колодцев вдоль дороги. С электричеством на участке проблем не будет – по границе проходит ЛЭП.

— Всеволод, почему вы думаете, что застройка будет мешать обсерватории? Склон имеет уклон в сторону долины, если там внизу поставить пару домиков – может, свет от них не будет виден?

— Мешает любая засветка – тут по прямой до обсерватории меньше километра. И потом, они что, дураки? Посмотрите, какие здесь на обрывах виды – и на Научный, и на горы, и на Качинскую долину. Даже на Мангуп. А ниже по склону видов нет, лес вокруг. Если строить, то только здесь, на кромке.

Действительно, виды впечатляют. Особенно сейчас, в феврале, когда на горизонте сверкают сахарные вершины заснеженной Главной гряды Крымских гор. С другой стороны – такие же сахарно-белые известковые куэсты гряды Внутренней.

Однако пока участок пуст, следов стройки не видно – только дорога и водопровод. Ни забора, ни котлованов не наблюдается.

Быстро фотографируем и выдвигаемся в обратный путь. По дороге нам встречается большой внедорожник, поднимающийся по склону навстречу. Это явно кто-то из хозяев, заключает Всеволод, посторонние тут не ездят. Поравнявшись с машиной, тормозим, опускаем стекло.

— Скажите, что тут строят? – спрашиваю сидящего за рулем мужчину. На вид ему лет 60, седые волосы, красное лицо, желтые от табака зубы. Белесый взгляд одновременно осторожен и вызывающ.

— Сад у меня тут будет персиковый, а вам какое дело? – огрызается он и тут же узнает сидящего рядом Всеволода: — Как же ты достал! Ну, что ты тут ездишь? Чего хочешь?

— Мы просто хотим знать, что тут будет, — умиротворяющим тоном продолжаю я. – Говорят, реабилитационный центр…

— Какой центр? Это чушь!

— Ну как же чушь, если в ответе Бахчисарайской администрации за подписью главы Светланы Львовой написано, что рекомендуется перевести участок в земли здравоохранения?

— Чего?! Какое здравоохранение? Я могу вам на 200% дать гарантию, что речи о здравоохранении не идет. И Светлана Николаевна Львова может вам это подтвердить.

— А что здесь будет?

— Частная территория просто-напросто. Ничего не будет.

— А дорогу вы строите просто так?

— Не дорогу, а временные подъездные пути. Чтобы проехать мог любой человек. Тут же местные ездят тоже. Те местные, что лес воруют, они раздолбали эту дорогу.

— Ладно, скажите, водопровод и электроснабжение зачем, если ничего не будет?

— Вы мне скажите: человек на своей территории может себе поставить домик? Люди хотят поставить здесь деревянные домики, экологически чистые срубы. Это нарушение?

— Насколько мне известно, на сельхозучастке должен соблюдаться процент застройки. Нельзя застроить весь участок домами.

— На этой территории и 3% застройки не будет.

— А забор будет? Все 24 га будете огораживать?

— В обязательном порядке, частная территория предполагает забор.

— А там, за забором, что?

— Не знаю. Персик-шмерсик посадим, дикорастущие деревья… Какая разница? Это частная земля – что хотим, то и делаем.

— А как же реабилитационный центр для афганцев? – с улыбкой спрашивает Всеволод.

— Я тебя второй раз в жизни вижу, дорогой, — вновь вскипает наш собеседник. — И ты опять врешь. Афганцы тут будут, они аллею посадили.

— Какую аллею? – интересуюсь я.

— Газеты смотрите.

«Видите, дуло запаяно? Это чтобы вы не думали, что я бандит»

У мужчины звонит телефон, он снимает трубку и отрывисто говорит: «Маленький козявочка-джипик тут стоит. И этот человек лысенький, толстенький, сидит в нем с девушкой и лапшу ей на уши вешает. Давай, подскакивай».

Кладет трубку и продолжает, закуривая:

— Простите, а ваше участие в этом какое? – уточняю я.

— Мы взяли шефство над школой в Научном. Везем туда бронежилеты, автоматы, каски, котелки… Будем уроки мужества проводить.

— Меня аллея интересует. Вам лесхоз дает туи, а вы просто сажаете и все? На лопате работаете?

— Мы свои деньги вкладываем, — возмущенно поясняет краснолицый. — Они нам подыскивают деревья, мы их оплачиваем, с квитанциями, по закону. Сейчас бесплатно никто никому ничего не дает. Сажаем, благое дело делаем.

— Но это же фактически ваша придомовая территория…

— Не моя. Это люди с Москвы. И потом… Мы посадим возле антенны аллею – редкие, реликтовые деревья, будет написано «Аллея афганцев». Это какому-нибудь закону противоречит?

— Не знаю, надо смотреть целевое назначение земли. Реликтовые аллеи в диком лесу, пусть даже от афганцев – сомнительная затея. Это же не регулярные посадки.

— Подождите, это ничейная гора? Ничейная. А мы на ней делаем красиво, помогаем государству. Это разве плохо?

Рядом с первой машиной останавливается второй внедорожник, столь же внушительный. Из него выскакивает крупный бритый мужчина в черном свитере и представляется — Врублевский Павел Петрович.

— Что здесь будет? – спрашиваю уже у него.

— Я вам гарантирую, никакой застройки. Только сельскохозяйственное предприятие. Вы убедились, что ничего не строится?

— На участке не строится, но дорогу вы уже построили.

— Это не дорога, это временные подъездные пути.

— Но вы в эти пути утрамбовали тонны строительного мусора. Прямо в лесу.

— Послушайте, — перебивает он меня. — Мы хотим подать в суд на молодого человека за клевету. Он обратился с жалобами во все инстанции. Сюда приезжали комиссии – администрация, полиция, госкомрегистр, архитектура, стройнадзор. Он написал, что здесь строятся здания, что дорога разрыта. Это все клевета.

Обсерватория Роскосмоса находится прямо у начала дороги на Сель-Бухру

— Не клевета, а жалоба, — парирую я. — По закону жалоба в контролирующие органы не может считаться клеветой.

— Но он написал в стройнадзор, что мы здесь что-то строим…

— Я не писал, — отзывается Всеволод. – Я написал жалобу в АП, они спустили в Совмин, а те – на свое усмотрение по всем инстанциям.

— Подождите, мы в курсе, кто и что писал… — снова вспыхивает краснолицый. – Там ваша фамилия в бумагах стоит.

— Молодой человек отрабатывает чей-то заказ, — вкрадчиво обращается ко мне Врублевский. — Как говорят жители села Прохладное — у магазина там стоят и говорят: «Он связан с сектой и отрабатывает их заказ».

— С какой сектой? — уточняю.

— Я не знаю, как называются, — разводит руками Врублевский.

— Но это доказано! – вставляет краснолицый.

— Кем?

— Местными жителями, — распаляется Врублевский. — Вы поинтересуйтесь у человека, кем он работает, что у него есть столько свободного времени здесь ездить, фотографировать, жалобы писать.

Вот я директор предприятия, официально плачу налоги, к тому же являюсь пенсионером силовых структур. Я жизнь посвятил защите людей. А этот — кто?

– обращается к Всеволоду: — Вот вы в суд подали — не громада Прохладного, не КрАО, а вы. Можно поинтересоваться, молодой человек, кого вы представляете?

— Себя, — пожимает плечами мой проводник.

— Юрист сельсовета очень удивился, что суд вообще этот иск принял. Он здесь не прописан, живет на съемной квартире. Я сейчас заявление напишу, что мне, как гражданину, не безразличен паспортный режим.

Может, вы террорист. Может, вы отрабатываете заказ секты. Я поддерживаю официальную православную веру. А он…

Жители говорят — я заранее прошу извинения, если это неправда — что эта секта связана с педофилией. Так что, если вы поддерживаете сектантские течения и педофилов, можете писать свою статью. Мы же поддерживаем другое: мы сейчас поедем, проведем урок мужества в школе, будет прививать детям любовь к родине.

Чуть позже Врублевский откроет машину и покажет мне сначала бронежилет, каску, а потом наставит на меня автомат со словами: «Видите, дуло запаяно? Это чтобы вы не думали, что я бандит».

— Вы представляете официальную организацию? – уточняю я.

— «Боевое братство», я глава регионального отделения.

— Вам выделили эту землю?

— Нет, государство не дает ничего. Мы ее купили.

— Ее недавно нарезали?

— Нет, еще при Украине. Мы эти паи выкупили. И теперь у нас будет новое распаевание. Если ваш интернет-портал является серьезной организацией, а не идет на поводу у сектантов, занимающихся непотребствами, вы можете приехать месяца через 2-3 и увидеть, как мы официально, безвозмездно передадим несколько участков ребятам — инвалидам войны. В чем тут нарушение?

— Вы будете паевать по сколько? По 10 соток?

— Нет. Сколько там по закону можно? Пять [соток]? Значит пять. Часть земли мы трогать не будем. Что там разрешено? Садоводство? Значит поедем в институт, который этим занимается, возьмем справку, для каких видов растений подходит эта земля. Если здесь хорошо растет персик, мы посадим персик. Если ничего не растет – мы ничего сажать не будем. Поставим будку для человека, который будет обслуживать этот садик.

Персики на высоте 600 метров над уровнем моря в Крыму – это утопия

— Но вы же говорите, паевать собираетесь…

— Распаюем и посадим. Вот человек заходит у себя персик посадить – посадит. Я сливу захочу – посажу.

— Значит, это будут дачи?

— Какие дачи? Послушайте, я еще сам не решил, что тут будет. Земля есть, потом решу.

— Но вы строите дорогу и водопровод. В который раз спрашиваю: для чего?

— Слушайте, вы любите персик? Это вкусно. Так вот персик нужно как-то сюда привезти, посадить, потом поливать, чтобы вырос. Здесь же камень один.

«Как вы относитесь к ветеранам войны?»

Интересно, как они собираются выращивать персик на высоте 650 метров над уровнем моря, если в Крыму даже в долинах он вымерзает зачастую полностью.

— По закону сельхозземли нужно возделывать, — напоминаю я.

— Я знаю прекрасно. У меня крупный бизнес, агрофирма, земля по всему Крыму. Вот сейчас 80 га в Вилино пустые стоят. Мы хотели строить там теплицы, вспахали, материалы завезли, потом посчитали – выходим в ноль. Забросили эту затею.

— Я пока строений не вижу, котлованов тоже, — продолжаю задавать вопросы. — А дорогу вижу – и это строительные работы. У вас есть на них документы?

— У нас всё есть. Можно я вам кое-что покажу? У нас есть бахчисарайская газета «Слава труду». Главный редактор Гульнара Ильясова. Но прежде чем вам показать, я хочу спросить: как вы относитесь к ветеранам войны?

— Давайте мы оставим за кадром мое отношение…

— Нет, давайте выясним. Я хотел вам заметку показать, но может не стоит вам ее показывать. Как вы относитесь к ветеранам войны? Отвечайте! Вы мне задаете вопросы, и я хочу вам задать.

— Вы уже назвали издание, я могу сама посмотреть.

— Вот, смотрите. Что мы делаем? – показывает Врублевский фотографию из соцсетей.

— Сажаете сосны.

«Аллея воинов-афганцев» на горе Сель-Бухра

— Мы портим экологию или улучшаем ее? Вот этот, — вновь указывает он на Всеволода, — если такой правильный, пусть займется проблемой незаконной вырубки леса. Мы в Прохладном у магазина стояли, по стакану чая взяли и пили, так за 15 минут мимо нас 4 машины проехали груженые пиленым лесом.

— Пиленым дубом, — вставляет краснолицый.

— Да, дубом. А ему все равно. Ему на лес заказа не было.

— Так давайте мы напишем об этом. Расскажите, — предлагаю я.

— Я не буду этим заниматься, у меня семья, дети. Я работаю.

В этот момент краснолицый докуривает и бросает бычок на землю.

— Вот вы сейчас докурили и бросили бычок на лесную дорогу… — делаю ему замечание.

— Я на свою дорогу бросил, — с ненавистью цедит он.

— На свою? У вас эта земля закадастрирована? Вы собственник?

— Я где-то здесь чего-то там являюсь… А какое отношение вы имеете к этой земле? Какое вам дело? – вновь заводится он.

— Мой товарищ поступил некрасиво, — примирительно говорит Врублевский и, обращаясь к краснолицему, одергивает: «Вова, успокойся». — Это наша земля. А вот вы здесь что делаете и вот этот молодой человек?

— Этот молодой человек обратился к нам в редакцию, прислал копии обращений.

— На основании чего он к вам обратился?

— На основании своей гражданской позиции.

— Гражданской позиции недостаточно. У меня вот есть документы с собой, доверенности. Лично я уже являюсь владельцем одного из участков.

— Тогда скажите, это вы меняете целевое назначение земли на здравоохранение?

— Нет, исключено, без меня тут и шагу никто не может шагнуть.

— Значит, кто-то это делает за вашей спиной. Может, собственники?

— Да что вы прицепились к этому здравоохранению! Я вам гарантирую, никаких пятиэтажек, никаких клиник тут не будет. Это просто собственники сдуру написали «здравоохранение», не подумав. Они оба с медициной связаны, вот и решили написать, чтобы потом проблем с застройкой не было.

— Так все-таки застройка? – вновь вмешивается Всеволод.

— Да сказал же я: ошибка это, — переходит на крик Врублевский. – Сдуру написали. А вот почему ты на меня клевещешь, почему пишешь, что тут что-то строят? Я разберусь. У меня есть деньги, время, люди и связи, чтобы выяснить, кто за тобой стоит. И не дай бог, это будут сектанты. Я таких людей на дух не переношу. У меня есть дети, жена, я нормальный человек. И вот этих всех тараканов, которые незаконно действуют, сектантов этих, порву, как Тузик грелку.

— Каких тараканов? Вы о чем вообще? – наступает на Врублевского Всеволод.

— Да я назло тебе тут фельдшерский пункт поставлю, – кипит тот. — Медицина, говоришь? Куплю будку за 100 тысяч рублей, привезу сюда и пусть бесплатно доктора жителей Прохладного здесь принимают, чтобы целевое соответствовало.

Еще и автобус пущу бесплатный, для бабушек. А вот как ты будешь оправдываться за клевету, мы еще посмотрим.

Афганские полиграфисты и мистер Юань Синь

Всего на Сель-Бухре нарезано 4 участка земли площадью 24 га с целевым назначением «для сельскохозяйственной деятельности». В новом генплане Бахчисарая этот же кусок выделен под общественно-деловую застройку. К землям ведут дорога и водопровод стоимостью десятки миллионов рублей.

Тремя участками владеют москвичи Юлия Леоновна Беграмбекова и Максим Эдуардович Чайковский, четвертым – некая Мареева Г.И.

Беграмбекова и Чайковский выступают учредителями ООО «Клинмед Консалтинг» — компании, занимающейся полиграфической деятельностью. Юлия Леоновна числится в ней директором.

На Максима Чайковского зарегистрировано также товарищество собственников недвижимости «Дачное некоммерческое товарищество «Сель-Бухра» с пропиской в селе Песчаном Бахчисарайского района.

Оба собственника написали доверенность на Павла Врублевского, который в свою очередь выступает директором компании «Респект Крым Агро». Учредителями ее являются Исаков Александр Сергеевич и некие китайские товарищи – Юань Синь и Ян Шуаньжень.

Ранее они пытались строить в Крыму теплицы и выращивать овощи по китайским технологиям, но встретили горячее сопротивление со стороны местных жителей и властей.

«У нас возникли сомнения в качестве выращиваемой продукции с учетом применения удобрений неизвестного образца, — комментировал их деятельность в Нижнегорском районе глава комитета Госсовета РК по аграрной политике Игорь Буданов. — Помимо этого, смутил и уровень производства — теплицы некачественные, представляют из себя какие-то бараки. Подход к самому производству однодневный, а не долгосрочный».

На вершине Сель-Бухры стоят вышки мобильной связи. «Аллея афганцев» — прямо под ними

Так что все версии застройки Сель-Бухры примерно равнозначны. Это может быть как рядовой дачный поселок, так и коттеджный «реабилитационный центр», где будут отдыхать, в том числе, члены «Боевого братства». А может — сельскохозяйственное предприятие, где ушлые китайцы внедрят передовые технологии по скоростному выращиваю овощей подальше от посторонних глаз местных жителей и чиновников.

Еще одна версия – землю просто готовят под распаевание и продажу. С подведенными коммуникациями она будет в разы дороже.

Все варианты по уровню вреда, наносимого Крымской обсерватории, примерно равнозначны. Уже сейчас КАМАЗы, катающиеся по ночам в зоне наблюдений, поднимают в воздух столбы пыли и создают засветку своими фарами.

Спасет ли научное сообщество обсерваторию на этот раз? Или власти от науки готовы воевать только с наглыми украинскими застройщиками, а против своих, с материка, пойти не посмеют? Так и «Консоль» тоже теперь своя: ее создатель и идейный вдохновитель — не кто-нибудь, а спикер Госсовета. Если у «Боевого братства» с китайцами все получится, то и Константинову в Научном будет «зеленый свет». А как иначе, если иного вектора развития, кроме застройки, у Крыма по-прежнему нет.