СМЕРТЕЛЬНЫЙ СОН И БОЛЬ ЖИЗНИ

Сможет ли пробудиться от смертельного сна наш народ?

Главная проблема во многих возникающих обсуждениях, как мне кажется,  постоянно крутится вокруг того, что можно, конечно, говорить о различных целях, о том, как улучшить жизнь, какой должна быть наша страна, но мы все время утыкаемся в один и тот же тупик:  у нас не хватает делателей.  И возникает та трудная задача, с которой, наверное, каждый так или иначе когда-то сталкивался в своей жизни — это решение вопроса, когда тебе надо что-то в себе изменить, но ощущаешь при этом у себя нехватку характера, воли. Когда не понимаешь: как силой своей собственной слабости побороть свою собственную слабость. Тут как бы как змея, кусающая хвост, и не поймёшь — где начало и где конец, и какой можно найти выход.

Мы все так или иначе понимаем, что нас может спасти только коллективное действие. Как говорится в политологии, основным политическим субъектом является не отдельный человек, а социальная группа. И мы все время упираемся в то, что пока не научимся собираться в солидарные группы, любое серьезное политическое действие невозможно. Проблема нашей болезненной национальной слабости в том, что мы как национальное единство перестали существовать, мы атомизированы, народ рассыпался. И поэтому, как субъект политической жизни, — мы ничего собой не представляем, даже несмотря на то, что нас миллионы. И мы можем строить какие угодно планы, вести споры о том, что лучше – либерализм или социализм – но все эти разговоры тщетны, т.к. мы никуда не можем сдвинуться, т.к. по факту в реальной жизни такое явление как русский народ в своей целостности – практически невозможно обнаружить. Есть не цельный народный организм, а гаснущие искры некогда живого единого явления. Это как свет потухшей звезды. И самая главная проблема настоящего момента — это не только то, какой Путин или «Единая Россия», а пугающее отсутствие главного субъекта – народа.

И возникает насущный вопрос: как нам из этого национального кризиса выбираться? И есть ли вообще такая возможность или мы уже достигли финальной фазы нашей истории? С чего можно начать процесс выздоровления? За что можно зацепиться? Как это нечто, что перестало представлять собой какую-либо целостность, которая рассыпалась и расползлась, не способно ни на какую национальное гордость, на действие по защите своих интересов, а может только кряхтеть и постанывать, — как его снова собрать и превратить в живую силу? Какая тут нужна мертвая и живая вода, способная соединить в целое распавшееся тело и оживить его?

Я, может быть, неожиданно обращусь к тем наработкам, что существуют для желающих бросить употреблять алкоголь или наркотики. Они разные, но есть, к примеру, «анонимные алкоголики». Тонкостей этой программы я не знаю, там существуют 12 шагов, которые могут показаться сомнительными. Но там существует важный момент: самый первый шаг – это признание своей слабости, своего краха, признание себя алкоголиком. Это даже в американских фильмах показывают: сидят люди в кружке, и вот каждый из них поднимается и говорит: «Я такой-то, я – алкоголик». До тех пор пока падение не осознано, не принято – никакие прочие шаги по выздоровлению невозможны.

В моей жизни были близкие люди, которые ушли на тот свет на почве алкоголизма. И отличительной их чертой была то, что они до последнего не считали себя алкоголиками, и не видели проблем в употреблении спиртного. Эта слепота относительно себя – главное препятствие для того, чтобы хоть как-то начать выползать из катастрофы. И есть такое бедствие, как ложная надежда. Человек спивается, у него начинаются проблемы с работой, с семьей, со здоровьем, и он так будет опускаться до тех пор, пока задуряет себя какими-то иллюзиями: «Да это все чепуха, временные трудности, ничего страшного, я все держу под контролем».

И вот до тех пор пока то, что осталось от нашего народа, будет сидеть на этих наркотиках ложных надежд и тщетных упований, мы будем катиться в пропасть.

Я имею достаточно большой опыт работы в оппозиционном движении и общении с разными людьми. Когда пытаешься донести правду о подлинном состоянии дел, то часто слышишь в ответ одно и то же: «Зачем вы нас пугаете? Становится совсем плохо на душе!» И тогда понимаешь – чего хотят эти люди. Они хотят снотворного, наркотика, которые бы помогли им спать и дальше. Поэтому оппозиционеров, с их страшной правдой, слушать очень не хочется. И лучше слушать власть, которая как раз и снабжает желающих спать – наркотиками. И хотя это уже не качественный наркотик, а мерзкое, тошнотворное бухло, его все равно лакают, чтобы умереть, не приходя в сознание…

Есть известное изречение «Патриотизм — последнее прибежище негодяя», которое однажды произнес Ковалев, и мало кто знает его происхождение. На самом деле — это афоризм, произнесённый доктором Самуэлем Джонсоном в Литературном клубе 7 апреля 1775 года и опубликованный Джеймсом Босуэллом в жизнеописании Джонсона в 1791 году. Босуэлл сообщает об афоризме в следующем фрагменте: «Патриотизм стал одним из общих мест в наших разговорах, и Джонсон неожиданно произнёс, сильным и решительным тоном, афоризм, на который многие накинутся: «патриотизм — последнее прибежище негодяя». Но полагаю, что он не подразумевал реальной и щедрой любви к нашей стране, но имел в виду тот патриотизм, который так многие, во все времена и во всех странах, делали прикрытием личных интересов».

Это звучит как никогда актуально. «Путинский патриотизм» – чудовищный, постмодернистский симулякр. Это дурно пахнующее блюдо, для приготовления которого в одной кастрюле смешивают ультролиберальную экономическую политику, либеральную терминологию с антизападной риторикой, антисталинизм с критикой пересмотров итогов Второй мировой войны, празднование Дня победы с антисоветизмом и антикоммунизмом, Бессмертный полк и памятники Солженицыну. Это чудовищная смесь, соединяющая не просто не схожие, а враждебные элементы. Путин стоит на параде в день Победы на фоне заколоченного Мавзолея, а потом бежит открывать памятник жертвам «чудовищного, кровавого» советского режима. Путин возлагает венок у могилы неизвестного солдата, а потом становится на колени перед памятником польским офицерам в Катыне, якобы, уничтоженным «советскими палачами». Эта вся идеологическая конструкция чудовищно ужасна в своей раздвоенности! Вспоминаются строки из стихотворения Есенина:

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.

Ну вот путинские идеологи и повенчали. Но это же самый настоящий наркотический глюк! Мы вообще в какой атмосфере существуем! Это не просто сон разума, это горячечный бред!

Я опять же повторяю: у человека упавшего на обочину жизни бывает очень мало шансов из нее выбраться, так как у таких падений есть своя мрачная логика, с каждым новым поворотом все сильнее затягивает в могильный мрак и силы жизни слабеют. И есть только один спасительный шанс: в какой-то момент осознать правду и ужаснуться. Когда человек замерзает, то его бьют по щекам и кричат: «Не спи, замерзнешь!» А когда человек тихо улыбается и засыпает, припорошенный снежком, то конец близок и неминуем… Пробуждение начинается с боли. Когда кровь начинает поступать в замершие конечности, боль невыносима. Но это боль возвращения к жизни. Эту боль надо принять, чтобы вернуться к жизни. А сладкий сон связан с умиранием. И весь вопрос в том, что выберут наши люди – смерть в наркотическом дурмане или болезненное пробуждение?