О Родине и о морали

Была раньше такая песня — «С чего начинается Родина». Многие и не слышали. Хорошая, надо сказать, песня, душевная. Вот только кончилась та эпоха, в которой она звучала. И все больше и больше граждан этой страны выбирают себе другую Родину…или другую мораль…

Заболела теща, старенькая. Повез в больницу. В приемном говорят — ожидайте, сели, сидим, ожидаем… Заходит еще бабулька, трясется вся, села рядом. Теща спросила, сколько ей лет, та в ответ — без двух девяносто… Слово за слово, разговор завязался, та давай рассказывать, я между ними сижу, слушаю. Бабулька та — ветеран войны, с матерью жили, матери в 43-м ноги снарядом оторвало, выхаживала, самой едва 10 лет было…

Расстреливали немцы пленных. Одного не добили, приполз, раненый. На чердаке прятали, почти всю зиму. По весне ушел к партизанам. Ее саму немец хотел расстрелять, потом посмотрел, ребенок ведь, пистолет, говорит, опустил, сказал — с детьми не воюю, у самого дети есть… Война кончилась, поступила в МГУ, тут-же показывает диплом, студенческий билет, все документы с собой. Окончила.

Тридцать лет проработала учительницей. Немецкий в совершенстве, тут-же по немецки долго рассказывала все это, люди смотрят с удивлением, сидят рядом… Ох, скорей бы меня бог забрал… Я — не торопитесь, зачем? Не могу больше… Сын ее дом продал, она у него живет, в полуподвальном помещении, сыро, холодно, песок со стен сыплется… А тот молодую привел, ему 65 ей 40, муж у нее повесился, я, говорит, ему и сказала, и тебя веревка ждет… Внучка пенсию забирает. Внук срок назначил, когда ей умирать… Я про приют, нет, говорит, не пойду… Две тетки там сгорели, похоронила. Давно это было, год не помнит… В Томаровке, под Белгородом…

А мы все сидим, час, наверное, прошел… Я спрашиваю, а что-ж, вы сказали в приемном, что вы ветеран? Конечно, отвечает, сказала… А сама все рассказывает и рассказывает, про войну, про учебу. Видно, соскучилась по простому человеческому участию… Спрашивает у тещи, это сын? Нет, отвечает, зять, дочь на работе, у них живу. Хорошие, говорит, у тебя дети, ухаживают…

Такая боль прозвучала в ее словах, не могу передать, это нужно было слышать.

Поднялась, пошла в приемное, я за ней, чуть отстал, заходит. Что-то спросила, врач, молодой, лет 30-и, — вам-же сказали — ждите! Сидим, ждем…

Не могу понять, что поменялось в жизни страны, что люди стали хуже собак? Куда делось уважение к пожилым людям, тем более, к ветеранам? Или денежные знаки закрывают глаза? Хорошо, это чужие люди. А свои? Сын, внук, внучка? Рассматриваете бабушку только как источник каких-то, только вам известных, благ? Источник денег? Забыли поговорку о ласковой телятке? Вся наша жизнь — она как бумеранг. Сделал добро — вернется добром, сделал зло — злом и вернется… Казалось-бы, какое мне дело до чужого горя? Не бывает чужого горя. Наше это горе. Нашей страны, в которой мы живем.

Автор Евгений Александрович Дринов, Союз Народной Журналистики, команда поддержки Программы Сулакшина.