Радикальная терапия эпохи «воробьиной диареи»

Я очень мало смотрю телевизор, и еще реже — ОРТ. И, мягко говоря, не являюсь поклонником такой специфической передачи, как «Пусть говорят» — ни в старом, ни обновленном виде… Но в среду 13 сентября 2017 года я случайно услышал анонс передачи «Афера века: вич-диссиденты открывают лица», и так как данная тема меня интересует, решил этот выпуск посмотреть. Вполне знакомый с форматом этой программы, я понимал, что слишком глубокого и вдумчивого разговора не будет (как правило, вместо дискуссии устраивается шум и балаган). Но мне хотелось выяснить — какое направление получит разговор, о чём пойдёт речь?

Началась передача, рассказывают такую историю: женщина взяла из детдома семилетнюю девочку Надю, якобы больную СПИДом. Ребенку назначили лечение антиретровирусными препаратами, которые она должна была регулярно принимать. Данные лекарства имеют много побочных действий, подрывающих здоровье. Вскоре девочка почувствовала себя хуже. Как поступила приемная мать? Так же, как поступил в этой ситуации любой другой нормальный родитель: она прочитала инструкцию к лекарству, в котором указывалось, что в случае осложнения его приём надо немедленно прекратить, так как может быть летальный исход. Сразу после прекращения приёма лекарства девочка почувствовала себя лучше. Всё бы ничего, но в ситуацию вмешался лечащий врач — Светлана Надельман, детский педиатр СПИД-центра в Нижнем Новгороде, которая узнав, что девочку перестали травить лекарством, настучала в органы опеки и ребенка у приемной матери отобрали.

Уже в детдоме лечение продолжили, девочка сразу почувствовала себя хуже. Присутствовавший в студии эксперт подтвердил, что лекарство действительно имеет такой побочный эффект, и действительно в случае осложнения курс лечения надо было незамедлительно прекращать. Но, тем не менее, на приемную мать в программе буквально набросились, на нее стали орать: «Ах, ты такая, ах, ты сякая! Как ты посмела прекращать лечение?! Тебя надо лишить материнских прав!» Особо в этом хоре отличалась Малышева. В студию пришла адвокат женщины, которая особо подчеркнула: «Моя подзащитная не является спид-диссидентом, не отрицает существование этой болезни. Она просто прореагировала на создавшуюся ситуацию». Этот аргумент никоим образом не успокоил приглашенных экспертов, которые изливали «ярость благородную». После этого в студию пригласили человека, который посмел отрицать существование СПИДа, но говорить ему не дали и он тоже стал объектом еще более яростной травли. Передача оставила очень тяжелое впечатление…

Это все было похоже на намеренную кампанейщину, удар по эмоциям с дальним прицелом. Не преувеличиваю ли я, ведь «Пусть говорят» — это развлекаловка, а не пища для размышления. Но именно такие программы, особенно те, что идут в прайм-тайм лучше всего подходят для навязывания различных установок массовой аудитории, которая приходит в себя после рабочего дня, расслабляясь перед экранами телевизоров. И в данном случае особо тревожным моментом является соединение странной, мутной истории со СПИДом и ювеналки. Мы же понимаем — кто и зачем настойчиво продавливает в нашей стране ювенальную юстицию. И выстроена целая схема СПИД-индустрии, к которой в той или иной мере имеют отношение: ООН, ВОЗ, Всемирный банк, Международный валютный фонд, Конгресс США, Госдеп США и другие влиятельные организации. Что это такое выстраивается на наших глазах?

Авторы программы, затевая этот разговор, постарались скрыть, что в первую очередь СПИД- диссидентами являются не тёмные, неграмотные провинциалы или экзальтированные блогеры, а множество всемирно известных авторитетных ученых (П.Дюсберг, К.Муллис, Э.Пападопулос-Элеопулос, В.Тюрнер, Е.Уиллер, Э. де Харве, Р.А.Джиральдо, И.М.Сазонова, Г.П.Червонская и др.). Почему их аргументы не были озвучены? Во-вторых, почему подробнее не обсуждалась опасность, которая исходит от лечения СПИДа?

Читаю материал «Осложнения антиретровирусной терапии», в нем говорится: «Отличительная черта всех антиретровирусных препаратов — высокая токсичность. Первым препаратом из группы нуклеозидных ингибиторов обратной транскриптазы (и вообще первым антиретровирусным препаратом) является зидовудин. В начале лечения препаратом часто возникают слабость, тошнота, рвота, головная боль. На фоне лечения препаратом часто развивается миопатия, проявляющаяся слабостью и атрофией проксимальных мышц, что связано, по-видимому, со способностью зидовудина прочно связываться с митохондриальной ДНК-полимеразой . Возможно также развитие нейтропении и тромбоцитопении. В основе кардиомиопатий и жировой дистрофии печени с лактацидозом, возникающих при лечении препаратом, лежит поражение митохондрий. Наиболее тяжелое побочное действие зидовудина — угнетение кроветворения, проявляющее обычно макроцитарной анемией».

Перечень побочных эффектов от других лекарств – очень длинный, не могу их всех привести, чтобы не перегрузить статью. Что происходит, когда подобным лекарством начинают пичкать семилетнего ребенка? А что происходит, когда им начинают лечить, к примеру, больного туберкулезом, у которого, якобы, обнаружили ВИЧ? У него останутся хоть какие шансы выжить?

В. А. Агеев, канд. медицинских наук, зав. кафедрой патологической анатомии Иркутского государственного медицинского университета пишет: «Особенно тяжелая ситуация складывается в лечении больных туберкулезом. Согласно приказа Минздрава России от 30.12.2002г. N 412, больным ВИЧ-инфекцией, если они ВИЧ-позитивны при тестировании, назначается агрессивная антиретровирусная терапия. Такое «лечение» приводит к полному угнетению иммунитета и прогрессированию туберкулеза и увеличивает летальность. В «Методических рекомендациях» Министерства здравоохранения и социального развития в пункте 1.3.4 отмечается, что у больных туберкулезом, несколько месяцев получавших ВААРТ (высокоактивную антиретровирусную терапию) может развиться «синдром восстановления иммунитета», что проявляется в прогрессировании туберкулеза (!!!)».
Вы представляете – прогрессирование туберкулеза, как положительный симптом «восстановления иммунитета»!

В. А. Агеев пишет: «СПИД- медицина не брезгует никакими методами, включая шантаж, чтобы убедить ВИЧ-позитивных в необходимости проведения ВААРТ («не будешь лечиться- умрешь», «лишим родительских прав, если вы не позволите проводить антиретровирусную терапию вашему ребенку»). И это при том, что официальная СПИД- медицина отмечает отсутствие эффекта от лечения (ни один человек не был вылечен от «ВИЧСПИДа»), и очень неохотно признает наличие побочных действий, связанных с назначением ВААРТ».

Угрозы – это уже пройденный этап, от угроз перешли к действиям.
«Комсомольская правда» пишет: «Под Саратовом у ВИЧ-положительной матери хотят отобрать ребенка из-за отказа лечить дочь сильнодействующими препаратами. Когда медики все-таки начали терапию, проявились побочные эффекты.
— На фоне лечения начали отмечаться обычные проявления адаптации к трем препаратам. С учетом данных, полученных от лечащего врача о колебаниях размеров печени, было принято решение временно прервать терапию, — ообщают в Центре СПИД.
— Домой я принесла ее с сильным дерматитом, хрипами в груди, — рассказывает Карина. — Со стороны вестибулярного аппарата заторможенность.

Органы опеки обратились в суд с просьбой лишить Карину родительских прав. В постановлении указано, что причина — «отказ матери в обследовании и лечении ребенка».
— Согласно статьям 63, 64, 65 Семейного кодекса РФ родители обязаны заботиться о здоровье своих детей, а действия Романовой могут привести к гибели ребенка, — поясняют в администрации Балаковского района. — Управление опеки подало в Балаковский районный суд исковое заявление о лишении родительских прав». Врачи начали травить ребенка, лечение прекратили, но мать все равно хотят лишить родительских прав! За то, что ее действия «могут привести к гибели ребенка»!

«Ura.ru» пишет: «В Екатеринбурге шестилетнюю девочку отобрали у матери по настоянию врачей: мать не лечила ребенка от ВИЧ-инфекции. Маленькую Инну поместили в центр социальной помощи семье и детям в одном из районов города. По рассказу матери, сотрудники отдела опеки и попечительства приехали в сопровождении участковых, инспекторов ПДН (отдел полиции по делам несовершеннолетних) и полицейских с автоматами. «Как фашисты в войну отнимали детей у матерей», — рассказывает мать. Женщине три месяца не давали видеться с ребенком. Защитник Елены Александр Усольцев показывает бумагу, которую они забрали в «приюте» — это инструкция для охранников, согласно которой они должны отправить мать, если она придет, в ПДН (несмотря на то, что опека разрешала ей видеться с дочерью)».

Эти опекуны поехали забирать ребенка у матери в сопровождении полицейских с автоматами! Я так понимаю, что если полицейские берут с собой табельное оружие, тем более такое как автомат, то они готовятся его применять. Т.е. если бы мать излила чуть больше эмоций, чем следует, эти «воины света и добра» могли бы просто изрешетить ее на глазах ребенка… А почему? Во имя чего? Во имя здоровья ребенка? Наша власть, так яростно защищает здоровье детей и дорогих россиян, что готово применять для этого оружие и прочие очень жесткие средства?

Но какая политика осуществляется нашей властью в области здравоохранения?
РБК пишет о плодах многолетних усилий в этой области: «В одах количество больниц в России сократилось в два раза, с 10,7 тыс. до 5,4 тыс., подсчитали эксперты Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР) на основании данных Росстата (копия исследования ЦЭПРа есть в распоряжении РБК.) В своем докладе «Здравоохранение. Оптимизация российской системы здравоохранения в действии» специалисты отмечают, что, если власти продолжат закрывать больницы такими темпами (353 в год), к одам количество медучреждений в стране достигнет 3 тыс., то есть уровня Российской империи в 1913 году.

Вслед за больницами за 15 лет сократилось и количество больничных коек — в среднем на 27,5%, до 1,2 млн, подсчитали в ЦЭПРе. В сельской местности сокращение мест заметнее — почти на 40%. Эти данные подтверждает директор фонда независимого мониторинга «Здоровье» Эдуард Гаврилов. По его словам, только с 2013 года мест в больницах стало меньше на 100 тыс. Число поликлиник за период одов сократилось на 12,7%, до 18,6 тыс. учреждений, а нагрузка возросла с 166 человек в день в 2000 году до 208.

«Декларируемого маневра по переносу нагрузки и ресурсов с больниц на поликлиники так и не произошло — ситуация осложнилась в области как стационарного, так и амбулаторного лечения», — делают вывод авторы доклада. Отсутствие лекарств в больницах отражает другую проблему в российском здравоохранении — его недофинансированность, пишут эксперты. Правительство постоянно заявляет о росте расходов на здравоохранение, но с учетом инфляции они, наоборот, падают. ЦЭПР ссылается на анализ бюджета Федерального фонда обязательного медицинского страхования. Эксперты подсчитали, что реальные расходы в 2017 году снизятся на 6% в сопоставимых с 2015 годом ценах».

Вот сообщение с сайта «Новости smi2.ru»: «Смертность в больницах растет из-за сокращения коек. Число госпитализированных пациентов в России за 2015 год уменьшилось на 817 тыс., а количество летальных случаев в больницах выросло на 24 тыс., сообщают эксперты Фонда независимого мониторинга «Здоровье». По мнению директора фонда «Здоровье» Эдуарда Гаврилова, сокращение госпитализаций связано со снижением доступности медпомощи в больницах. Причина роста смертности — в сокращении мест в больницах, полагает Гаврилов. За один только 2015 год была ликвидирована 41 тыс. коек, а с 2013 года — более 100 тыс., приводит данные эксперт, из-за этого большое количество пациентов несвоевременно попадают в больницу. Самые серьезные проблемы с нехваткой коек — в сельской местности, утверждают эксперты. На селе в первую очередь сокращались специализированные лечебные места: кардиологические, неврологические и пульмонологические. В итоге пациенты с инфарктами и инсультами попадают на общетерапевтические койки, где оказать им специализированную помощь некому и нечем, говорит Гаврилов».

Эта политика смахивает на сознательное массовое убийство граждан России. Исходя из этого смеем ли мы предполагать, что если некие «ангелы света» приезжают с автоматами забирать наших детей, то их интересует не наше здоровье, а наши дети и что-то другое? На что это похоже? На выстраивании новой системы управления.

Скептики мне скажут: «Ну ладно, брось! Что наводить тень на плетень? Врачи, профессионалы пытаются спасти нас от страшной болезни, от пандемии. Малышева — доктор медицинских наук, руководитель научно-методического Центра по профилактике и борьбе со СПИДом. Покровский — член корреспондент РАМН с 1997 года, академик РАН с 2013 года. Это люди, которые хорошо знают свое дело, зачем их подозревать в темных заговорах?»
И я, конечно же, не какой-то мракобес, я уважаю компетентность в любом вопросе. И в случае болезни пойду к опытному врачу, а не к деревенской бабке.

Но… Понимаете в чем дело? Компетентность, даже самого высокого уровня, вовсе не исключает продажности.
Сергей Георгиевич Кара-Мурза пишет в «Манипуляции сознание»: «В современной политике на Западе одной из важных фигур стал эксперт, который убеждает общество в благотворности или опасности того или иного решения. США, сделав ученых-экспертов особым сословием пропагандистов, манипулирующих сознанием, дальше других стран продвинулись от демократии к такому устройству, которое получило название «государство принятия решений». Здесь политики, имитируя беспристрастность науки (свободу от этических ценностей) заменяют проблему выбора, которая касается всех граждан, проблемой принятия решений, которая есть внутреннее дело политиков и экспертов.

При таком подходе вообще исчезают вопросы: «Хорошо ли бомбить Югославию?» или «Хорошо ли приватизировать землю?», они заменяются вопросами «Как лучше бомбить Югославию?» и «Как лучше приватизировать землю?». Ни о какой научной объективности, а тем более свободе информации среди ученых, выполняющих роль манипуляторов сознанием, речи и не идет. «Общеизвестно, — пишет социолог науки Б. Барнес, — что ученый, который работает для правительства или для промышленной фирмы, никогда не высказывает публично своего мнения, если нет приказа начальства выступить в защиту интересов организации. И, разумеется, начальство может заставить выполнить это условие, в чем могли убедиться на собственной шкуре многие ученые. Например, как в Великобритании, так и в США эксперты в области ядерной энергетики, которые публично выразили свои технические сомнения, моментально остались без работы». Рынок есть рынок, есть спрос на циничного эксперта — есть и предложение».

Ученые, профессионалы, разного рода эксперты – продаются… пардон! … предлагают свои услуги подобно «девушкам с пониженной социальной ответственностью». И в итоге все переводится из области общественного выбора, общественной дискуссии, общественной политики в область научных (якобы научных) фактов, чья суть доступна лишь избранным. А вы, простые смертные, молчите и трепещите. Добрый эксперт и ученный знает, как сделать лучше, а вы, тупое быдло, лучше не суйтесь с немытым рылом в калашный ряд. Споры исключаются, ибо только разинешь рот, как понимающий, высоколобый эксперт со снисходительностью или благородной яростью, укажет тебе на место, на то, что суть принимаемых решений, их глубина просто недоступна малообразованным умам…

Если заводы приватизируют, а потом ровняют с землей – значит так надо: «Вы же не видите ситуацию в целом, не способны охватить всех составляющих процесса». И со вздохом добавит: «Я понимаю, что тяжело, что трудно, и я хотел бы иначе, но…» и разведет руками. Ваша дочка от лекарств чувствует себя все хуже? Ну что тут поделать?! Другого лекарства пока не изобрели! Ах, вы не хотите травить вашего ребенка! Мы его отберем и дотравим сами! Как вы вообще смеете перечить? Вы что – профессор, врач? Что вы вообще понимаете?

Идут споры об известной фразе — «Экономически целесообразно на территории России проживание 15 миллионов человек», о том, что говорила ее Тэтчер или ей это приписали. Но вне зависимости от авторства, она является хорошим образчик обоснования травли, которая максимально дистанцируется от языка ненависти и принимает форму научно обоснованного вывода: «О, друзья мои! Мы ничего не имеем против русских, хорошая, талантливая нация, но мы тут компетентно все подсчитали, сложили и вычислили, что 9/10 вашего милого народа надо куда-то слить… Это абсолютная, бесстрастная научная истина! Как бы мы хотели, чтобы все было иначе, но что же мы можем поделать?»

Эдуард Лимонов в своем «Дисциплинарном санатории» пишет, что старое hard-насилие сменяется новым soft-насилием. И на смену старому милитаризированному диктатору во френче и сапогах идет новый, интеллигентный эксперт. Вполне возможно, что в виде высоколобого ученного или доктора Айболита.  А концлагерь примет формы лечебницы, что-то вроде описанной Кеном Кизи в книге «Пролетая над гнездом кукушки». Никто формально не будет отменять свободы, заниматься политическим преследованием. Все будет переведено в русло терапии. Репрессий не будет, будет лечение, помощь – «Все в ваших же интересах!». Никаких диктаторов, будут милые психотерапевты с лицом Малышевой или Покровского.

Лимонов пишет: «Идеальный больной (гражданин) определяется по наименьшему количеству хлопот, доставляемых им обслуживающему персоналу. Идеальный больной передвигается не медленно и не быстро. Он не хохочет, но и не грустен. На лице идеального больного всегда присутствует тихая приветливая осклабленность (вспомним знаменитую американскую улыбку). Клея коробки, копаясь в земле, он с аппетитом потребляет пищу и не просит, чтоб его выпустили, освободили. Идеальный больной не возбуждается. Возбуждаться — самое серьезное преступление в санатории. Возбуждаться — значит покинуть состояние тихой спокойности. Вдруг начать ходить от стены к стене, вскрикивать: «Освободите меня, я здоровый!», вариантов возбуждения множество: прыжки, гневные речи, требование всяческих свобод и послабления санаторного режима, обвинения администрации в мошенничестве, вплоть до тягчайшего — физического нападения на санитаров и членов администрации. Серьезный вариант возбуждения — выражение сомнений в правильности действий обслуживающего персонала».