Докопался или докопались? Палеонтолога-любителя будут судить за его хобби

Свою первую окаменелость ялтинец Валентин Вербицкий нашел в 12 лет — и заболел палеонтологией на всю жизнь. Сейчас Валентину 37, по профессии он ювелир, но все свободное время продолжает посвящать любимому хобби. Профильного геологического образования у мужчины нет, но коллеги по хобби — и профессионалы, и любители – его признают.

Валентин переписывается на профильных форумах, обменивается находками с другими палеонтологами, отправляет найденные экспонаты в музеи России, печатается в журналах.

Все свободное время мужчина проводит в горах над Ялтой в поисках новых экспонатов для своей коллекции. Сначала он искал окаменелости в скальных отвалах и размывах после проливных дождей, но постепенно понял, что нужно «копать».

Валентин ищет на склонах скальные выходы, по структуре породы определяет, есть ли в массиве что-то интересное, и, убедившись в перспективности, потихоньку раскалывает породу на мелкие камушки. Каждый кусочек породы палеонтолог тщательно осматривает в поисках абриса древних организмов.

Но найти нужный камень — полдела. Нужно еще извлечь находку из заполняющей его породы. Для этого Валентин использует гравировочную машинку, постепенно слой за слоем снимая лишнее и обнажая структуру. Так на свет появляются раковины древних моллюсков, скелеты морских ежей, ветви кораллов. На один экземпляр уходит в среднем по 5-6 часов кропотливой работы.

Валентин чуть ли не единственный в Крыму человек, интересующийся именно Юрой, известняками которой сложена Главная гряда Крымских гор.

Другие крымские палеонтологи предпочитают меловой период и рыщут в поисках находок в районе Внутренней и Внешней гряды, сложенной из более мягких мшанковых и нумулитовых известняков. Там и фауна попадается немного другая.

Находки Валентина, примерный возраст 165-180 млн лет

Свои находки Валентин хранит дома. Он мечтает открыть в Ялте постоянно действующую выставку для туристов и детей, которых мужчина готов обучать любимому хобби. Ведь поиск окаменелостей — это еще и научная работа. Каждый найденный экземпляр нужно опознать и классифицировать. Параллельно Валентин изучает все, что известно науке о тех или иных организмах.

Передать коллекцию в какой-нибудь музей мужчина не готов. Он опасается, что она может затеряться или осесть в каком-нибудь подвале, в запасниках. А ялтинский палеонтолог считает, что ее должны увидеть люди.

Коллекция действительно уникальная: в ней собраны организмы, обнаруженные в окрестностях Ялты, в плотных известняках юрского периода, у коллекции есть определенная географическая привязка и краеведческая ценность.

Кроме того, утверждает Валентин, у него есть экземпляры, которых нет ни в одном музее России. Нечто подобное удалось обнаружить лишь в британских каталогах.

В процессе работы

Вот что получается в итоге. Подобную раковину удалось обнаружить только в каталоге музеев Англии. Ранее подобные экземпляры на ЮБК находил профессор Пчелинцев, но в гораздо менее сохранном состоянии

Несколько раз Валентин пытался обратиться к властям Ялты с просьбой подыскать ему подходящее помещение. Но мэры в южнобережном городе меняются быстрее, чем картинки в калейдоскопе, а чиновники средней руки с таким остервенением борются за кресла, что им не до ракушек, с любовью выгрызенных из скал. Один раз Вербицкий участвовал в конкурсе на предоставление гранта, но проиграл. Чиновники посчитали, что детская площадка в Ялте важнее, чем постоянно действующая образовательная выставка.

Тем не менее, Валентин продолжал заниматься просветительской деятельностью. Он завел в социальных сетях группу «Палеонтология в Ялте|Jurassic corals», создал одноименный youtube-канал, где рассказывал о находках.

Сюжет был показан по крымскому телевидению еще в июне. Видимо, считает Валентин, он попался на глаза кому-то из руководства Ялтинского горно-лесного заповедника.

«Они посмотрели и решили: что это какой-то пацан копает у нас в горах? А ну-ка, лесники, поймать его быстро! Лесники меня пасли, оказывается, не один день. И в конце концов поймали», — рассказывает Валентин.

Случилось это 20 августа, прямо на месте раскопок. На мужчину составили протокол о порче почвенного покрова, и теперь Валентин ждет суда, который решит, какое наказание наложить на нарушителя.

Палеонтолог и сам признает, что раскоп в заповеднике — дело нехорошее, ведь это особо охраняемая территория. Хотя ялтинец отмечает, что границы заповедника обозначены не везде. К примеру, над Массандрой, где он собирает свои экспонаты, не всегда понятно, нарушаешь ты, или еще нет. Кроме того, мужчина подчеркивает, что деревья он никогда не ломал, корни растений не обрубал. Он лишь нашел выход скальной породы и дробил его вглубь, стараясь нанести минимальный вред окружающей природе.

Статья с находками Валентина Вербицкого в сборнике «Юрская система России: проблемы стратиграфии и палеографии», составленном по итогам 7-го всероссийского совещания Комиссии по Юрской системе МСК России Геологического института РАН, 2017 год

«У них [лесников] один аргумент: а что если сотни таких, как ты, пойдут, и начнут копать, — говорит мужчина. — И вроде звучит логично. Но таких, как я, на южном берегу больше нет, я один занимаюсь здесь палеонтологией, в Крыму нас человек 20 всего. Поэтому логичнее было бы задать вопрос: почему не ловят тех, кто строит в заповеднике дома?»

Валентин признается, что хотел бы легализовать свою деятельность, но не знает, как.

«Не будешь же каждый день ездить в Симферополь и брать разрешение на работу с недрами, — негодует мужчина. — Я на днях общался с юристом [Центрального] музея Тавриды, с которым мы тоже сотрудничаем, там есть мои находки. Он сказал, что даже профессионалы палеонтологи и геологи не могут получить разрешение на раскопки».

Вербицкий надеется, что суд ограничится штрафом в 5 тысяч рублей, но сам прецедент ему неприятен. Ялтинский палеонтолог опасается, что ему придется свернуть свою деятельность. По крайней мере от канала на youtube он уже отказался. «Теперь я не буду снимать видео о раскопках», — написал он в социальных сетях.

Из блога Валентина Вербицкого

Валентина можно было бы заподозрить в лукавстве. Мол, выкапывает редкие раковины и потом продает. Но мужчина уверяет, что никогда не копал окаменелости на продажу. Да, палеонтологический рынок существует, кое-кто готов приобретать находки, но Валентин продает лишь то, что не представляет ценности для науки. Цены на такие экземпляры бросовые, а спрос невелик. Все, что представляет хоть какую-то ценность палеонтолог сохраняет для будущей выставки.

Мечту о собственном музее Валентин пока оставить не готов, и считает, что именно на таких, как он — энтузиастах и любителях — держится и наш мир, и загнивающая отечественная наука. Несмотря на свой юный, особенно в рамках грядущей пенсионной реформы, возраст, он уже задумывается о вечности. «Меня не станет, кому все это достанется? — рассуждает он. — Родственникам, чтобы они просто вынесли все это на помойку? Мне бы хотелось, чтобы это осталось потомкам, ялтинцам, ведь этим находкам — миллионы лет».

Но эта история — вовсе не про палеонтологию. Она про специфическое отношение власти к своим гражданам. «Все, что не разрешено, запрещено» — такова главная негласная заповедь отечественного чиновника. Да, копать в заповеднике нельзя, но почему правила распространяются не на всех?

Когда известный крымский отель решил оборудовать в районе Чертовой лестницы пешеходный маршрут, превратив девственный профиль тропы, по которой ступали Пушкин и Грибоедов, в гигантскую лестницу и расставив по маршруту скамейки и беседки, лесники закрыли на это глаза. Руководство заповедника не возмутили ни ямы под бетонные основания строений, ни спиленные деревья. А тут, заметив «копанку» энтузиаста-палеонтолога – причем не на местности, а в телевизоре – все сразу возбудились.

В Крыму от всевозможных запретов страдает множество увлеченных людей. С недавних пор альпинистам и скалолазам запрещают лазить по стенам над Сарычем и Оливой, чтобы они не смотрели с высоты на правительственные дачи. В окрестностях Севастополя на лесных дорогах установили сотни шлагбаумов, чтобы по ним не ездили «дикие» джиперы, хотя той же «Элладе» катать туристов к вольеру на Куш-Кае по территории двух заказников почему-то можно. Спелеологи страдают от запретов заезжать на самое большое карстовое плато Крыма — Караби-Яйлу, потому что она не только геологический, но и ботанический заказник. Ловят там машины не часто, но когда поймают — выписывают многотысячные штрафы.

Да и сам Ялтинский горно-лесной заповедник разрешает туристам гулять по многочисленным эко-маршрутам, но только со специальным «пермитом», который можно получить в головном офисе организации в поселке Долоссы в Ялте. Стоит пропуск каких-то смешных денег — около 200 рублей в год, но для того, чтобы его получить, нужно приехать в контору заповедника в рабочий день. Получается, если ты турист, прилетевший в Крым на пару дней, тебе нужно потратить кучу времени на то, чтобы оформить бумаги. Почему бы не сделать процедуру простой и доступной, открыв продажу пропусков через Интернет?

Крым очень маленький, и защищать его природу действительно нужно. Но не от увлеченных людей. Ведь именно через общение с природой и любовь к своему хобби приходит к человеку понимание хрупкости и гармоничности этого мира.