На страницах этого журнала уже не раз говорилось о том, что в последние пару – тройку лет банковская система претерпевает серьезные изменения. Однако это касается не только самой системы, но и всех участников рынка, весь российский бизнес. Так, как некоторые компании работали еще несколько лет назад (и это не рассматривалось ни участниками рынка, ни, что еще более важно, правоохранительными и судебными органами как нарушение закона), теперь в полной мере подпадает под действие российского законодательства.
В частности, это касается номинальных директоров. Эти люди являются генеральными директорами лишь формально. Они проходят по документам в налоговых органах, но не руководят возглавляемыми ими компаниями и не получают прибыль от их деятельности. Если лет пять или семь назад при возникновении каких-то проблем с правоохранительными или налоговыми органами такой номинал обычно имел лишь неприятные беседы в казенных кабинетах, то теперь он все чаще отвечает за то, что «просто подписывал бумажки», своими деньгами или имуществом в рамках субсидиарной ответственности.
Под этим словосочетанием скрывается довольно простая истина: если ты являлся генеральным директором или собственником предприятия, или выгодоприобретателем, то в случае возникновения у твоей компании проблем с государственными органами, ты будешь отвечать наравне с остальными подельниками всем своим имуществом. При этом не имеет значения, реально ты возглавлял предприятие или был номиналом.
Судебные органы теперь довольно просто подходят к этому вопросу. Тот факт, что номинальный директор реально не руководил компанией теперь таких лиц не спасает. Поскольку данный конкретный человек проходит по Единому государственному реестру юридических лиц, документам налоговых органов и банков, на него оформлены банковские карточки образцов подписей и ключ электронной цифровой подписи, это является достаточными условиями для предъявления к нему финансовых претензий по итогам работы предприятия. Будучи директором, этот человек обязан контролировать финансовые операции возглавляемой им компании. Тот аргумент, что он лишь числился директором, возглавлял предприятие номинально, судебные органы в расчет не принимают.
Подобный подход относится как к текущей деятельности компании, так и в еще большей степени, когда номинальный директор наряду с вышеупомянутыми документами подписывал от лица предприятия и договора займа. В этом случае величина финансовых претензий к такому директору может уже составлять не сотни тысяч и миллионы, а сотни миллионов или миллиарды рублей.
Однако, как представляется, то, что в последнее время судебные органы начали предъявлять финансовые претензии и номинальным директорам, это лишь самое начало гораздо более широкомасштабного процесса.
Вряд ли для кого-то из занимающихся предпринимательской деятельностью является тайной, что компании с номинальными директорами зачастую создаются для различных законных, малозаконных, а то и вовсе нарушающих закон «оптимизаций» финансовых потоков. Эти процессы могут быть прямо или косвенно связаны с легализацией средств, полученных преступным путем, и финансированием терроризма. Поэтому помимо чисто финансовых претензий номинальные директора могут попасть уже под действие статей Уголовного кодекса.
Подобные статьи в Уголовном кодексе, строго говоря, уже есть. Это статья 174 «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем», статья 174.1. «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления», а также в случае переводов средств за рубеж статья 193.1. «Совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации на счета нерезидентов с использованием подложных документов». Однако, несмотря на их наличие, они практически не работают. По первой статье заводится порядка 20 – 30 дел в год, по второй – несколько сотен, по третьей же – практически ничего. К тому же они относятся прежде всего к делам о наркоторговле и наркотрафике и не затрагивают коррупцию, мошенничество и прочие экономические преступления.
В связи с этим межведомственная рабочая группа по противодействию незаконным финансовым операциям, в которую входят представители Росфинмониторинга, МВД, ФСБ, Министерства юстиции и Генеральной прокуратуры, планируют вынести вопрос о внесении изменений в формулировки статей 174 и 174.1. С формальной точки зрения, речь идет лишь о приведении статей в соответствие с международными нормами Группы разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ), с практической – сделать статьи Уголовного кодекса работоспособными. При этом заметно расширяется круг тех, кто может попасть под действие этих статей. Это относится к участвующим в отмывании средств нотариусам, юристам и бухгалтерам, которые могут работать как в самих этих компаниях, так и работающим в сторонних организациях, оказывающих подобные услуги. Осуществить это планируется в 2019 году.
Риски для номинальных директоров вследствие подобных изменений существенно возрастают, поскольку в результате этих перемен они могут получить уже не просто финансовые претензии, как уже происходит сейчас, но и реальные сроки. Исходя из исторического опыта, зачастую, чтобы как-то подправить свое финансовое положение, номинальными директорами становились студенты, и подобное решение в современной обстановке может искалечить им всю жизнь. Даже для взрослых и умудренных жизненным опытом людей подобное номинальное руководство предприятием может вылиться в серьезные проблемы, не говоря уж о молодежи.
Всем и ныне действующим, и желающим стать номинальными директорами людям стоит крепко подумать над тем, стоит ли такая овчинка выделки. Имеет ли им смысл ради нескольких тысяч рублей, которые им, возможно, заплатят за это, рисковать ради этого вполне реальными многомиллионными финансовыми претензиями, а то и тюремным сроком.
