ВЕКИ ГАЙДАРА

Неделю назад, в связи со смертью Лужкова, я писал о том, что бывают деятели реально неоднозначные, о которых в некрологе можно сказать и много плохого, и немало хорошего, а бывают такие, которым «неоднозначность» приходится мучительно натягивать, как, например, Новодворской. Егор Гайдар, умерший почти ровно за десять лет до Лужкова, 16 декабря 2009-го, был ближе к Новодворской, чем к многолетнему московскому градоначальнику. Недаром они практически всегда были на одних баррикадах.

Юрий Михайлович, кстати, сам в связи со смертью Егора Тимуровича в ложную политкорректность впадать не стал. Буквально через месяц, и об этом я тоже уже говорил, он в соавторстве со своим предшественником на мэрском посту Гавриилом Поповым выпустили не хамскую, но довольно жёсткую и откровенную статью «Ещё одно слово о Гайдаре». Процитируем фрагмент из нее: «Одному из авторов этой статьи вспоминается эпизод, который нельзя назвать по всему тому, что там происходило, имеющим государственное значение. Но он до сих пор остаётся в памяти примерно таким, как если бы это происходило буквально вчера. Был февраль 1992 года. На совещании, которое вёл Егор Тимурович, рассматривались неотложные меры по финансированию социальных программ. Народа собралось довольно много в зале, где в недавнем прошлом восседал Егор Лигачёв. За тем же столом сидел Егор, но уже другой — Егор Гайдар.

Шло обсуждение социальных вопросов по строительству школ, по пенсиям, к тому времени почти обнулённым, по сбережениям граждан, тоже превратившимся в пыль. И всё тот же один из авторов этой статьи проинформировал Гайдара о том, что в Зеленограде наша медицина зафиксировала 36 смертей из-за голода. На это Гайдар ответил просто: идут радикальные преобразования, с деньгами сложно, а уход из жизни людей, неспособных противостоять этим преобразованиям, — дело естественное. Тогда его спросили: Егор Тимурович, а если среди этих людей окажутся ваши родители? Гайдар усмехнулся и сказал, что на дурацкие вопросы не намерен отвечать».

В принципе сказанного может быть вполне достаточно для оценки автора «шоковой терапии» – собственно, данный эпизод и есть описание сей «терапии» в самом сжатом виде. Но мы всё-таки продолжим мысль и даже не ради деликатности, а исследовательского интереса ради попробуем найти в Егоре Тимуровиче что-то хорошее.

Выступив с резко пораженческих позиций в Первую Чеченскую кампанию, он во вторую в основном отмалчивался, де-факто её скорее поддерживая. Он одобрил принуждение к миру Саакашвили в 2008-м. Наконец, он гордился тем, что в 2007-м отговаривал членов американской элиты от развёртывания системы ПРО в Европе. Уже после смерти Гайдара его товарищ и соратник Чубайс заявил: «Единицы людей в мире знают, что решение американских властей о размещении в Польше ракет, а в Чехии радара, было отменено при уникальной роли Гайдара». Однако вряд ли это стопроцентно так – Гайдар в середине 2000-х был по-прежнему статусной фигурой, но с точки зрения реальной политики полутрупом, каковым вскоре встал и физически.

По этой причине была наивным фанфаронством и поездка Гайдара, того Чубайса и Бориса Фёдорова на Балканы в 1999-м с целью остановить бомбардировки Югославии. Фёдоров был политическим почти трупом (и спустя десять лет тоже умер), Гайдар, хорошо знавший Белград, где в бытность его ребёнком корреспонденствовал его отец Тимур – наполовину. Чубайс как раз нет, он до сих пор во всех смыслах живее всех живых.  Во всяких «мировых правительствах» и «Бильдербергских клубах», которые и принимают решения вроде убийства Югославии, сидит сбоку на откидном стульчике, но «от России», точнее, «по делам России» едва ли не самый главный. В Белград он, однако, поехал без «служебной» надобности, а скорее поддержать коллег в их пафосе незваного миротворчества, скрыв рептилоидную чешую под цивильным костюмом.

Тут, впрочем, надо уточнить точное значение всей этой «трупности» и разных её долей. Речь лишь о вынужденном или добровольном недостатке сил и энергии для собственноручного надавливания на властные рычаги. Горбачёв вот уже почти тридцать лет как политический даже не труп, а кулёк с трухой, долларами и пиццей, при этом физически чувствует себя на удивление бодро, даром что Гайдару в отцы годится. И тем не менее «реально-политический» труп может быть крайне живуч с «символически-политической» точки зрения и с точки зрения жизни его идей и дел в потомках и преемниках. В этом плане физически умерший Гайдар и физически бодрствующий Горбачёв одинаково крепко стоят на ногах.

И дело у них по большому счёту одно, хотя и разнящееся в нюансах. Горбачёв – про геополитическую капитуляцию ради права «тусоваться красиво» и про чудовищную близорукость, самонадеянность, эгоизм и идиотизм в реформах исторического масштаба. У Гайдара уже не просто близорукость и глупость, а сознательное, вполне обдуманное и в своём страшном роде разумное отношение к стране как к объекту для эксперимента, как к клетке с подопытными кроликами. Он показал: рафинированный интеллигент-гуманитарий, родом из прекраснодушной семьи и среды «шестидесятников», может сквозь очочки и микроскоп социального экспериментатора смотреть на народ так же, как на него в эпизоде сериала «Эпидемия», запрещённом вместе со всем сериалом, смотрят боевики карательного отряда сквозь оружейный прицел.

Собственно, не «так же» – это один и тот же взгляд с разных этажей системной лестницы и от людей с разным инвентарём, но с одинаковой задачей. Недаром в начале 1992-го подвизавшийся на ниве либерально-идеологической публицистики Денис Драгунский – тоже выходец из славной писательской и интеллигентской семьи – писал: «Армия в эпоху реформ должна сменить свои ценностные ориентации. До сих пор в ней силен дух РККА, рабоче-крестьянской армии, защитницы сирых и обездоленных от эксплуататоров, толстосумов и прочих международных и внутренних буржуинов… Армия в эпоху реформы должна обеспечивать порядок. Что означает реально охранять границы первых оазисов рыночной экономики. Грубо говоря, защищать предпринимателей от бунтующих люмпенов. Ещё грубее – защищать богатых от бедных, а не наоборот, как у нас принято уже семьдесят четыре года. Грубо? Жёстоко? А что поделаешь…».

Все эти милые причмокивания, прикрывания глаз и безмерное употребление слов типа «отнюдь» припоминаются до сих пор народом не сами по себе, вырванные из контекста. Их можно было бы простить и даже с лёгкой юмористической нежностью воспринять в исполнении обычного чудаковатого гуманитария с недотёпистой внешностью, будто сошедшего с кадров какой-то доброй советской комедии. Но когда этот плюшевый гуманитарий, причмокивая, сквозь полуприкрытые глаза взирал на вроде бы свою страну смесью взгляда Розенберга, Дирлевангера и доктора Менгеле… понять, а значит и простить это затруднительно. Может быть, потом, ещё века через пол.

Да, в последние свои годы Гайдар непосредственно не влиял на политику своими решениями, указами, подписями и печатями. Но он по-прежнему был ценным советником, кумиром и наставником уже подросших и подраставших реформаторов новых поколений. А после физической смерти он, кажется, пережил новое рождение как актуальная политическая фигура и особенно как символ и путеводная звезда. Институт его имени, памятники, массовое издание книг (местами и при критическом, отсеивающем плевелы взгляде довольно любопытных, как «Гибель империи») – это ещё пустяки. И ежегодный именной экономический форум с самыми именитыми гостями – тоже частность. Главное же в том, что из этого форума и из всей гайдаровской мыслительной и политической деятельности протекает вся наша современная действительность. Людоедская социальная политика с пенсионной реформой. Дикий экономический либерализм и коррупционно-олигархический капитализм, корнями уходящий в первые постсоветские годы, когда государственную собственность раздали кучке расторопных бандитов и паразитов для «создания класса эффективных собственников».

Постоянно увеличивающееся количество безумных запретов, налогов, податей и предлогов для административных и уголовных дел, заставляющее людей подозревать, что скоро им, пардон, придётся пускать шептуна внутрь себя. Авторитарный антинародный и антинациональный порядок и оккупационное восприятие собственной страны. Тяжёлый виевский взгляд полуприкрытых глаз Гайдара по-прежнему лежит на нашей Отчизне, сжигая всё попадающееся на пути. С каждым годом всё больше закрадывается тягостное чувство, что спасения от него нет. Но оно, наверное, есть. Просто обряд должен быть очень сильным и рискованным.

P.S. Нам годами рассказывали и рассказывают про нынешнюю эпоху «вставания России с колен» как разительно контрастирующую с теми самыми «лихими девяностыми». Однако вечером 19 декабря в самом центре Москвы было совершено настоящее террористическое нападение на приёмную ФСБ, с человеческими жертвами, притом что в это время неподалёку, в Большом Кремлевском дворце, шёл праздничный концерт в честь «дня чекиста». Право слово, да заканчивались разве те самые пресловутые девяностые? А если и да, то не начались ли они сейчас с удвоенной силой?